Смерти нет. Другая дверь Бога - Эдгар Кейси

Хью-Линн, Эдгар Кейси

Смерти нет. Другая дверь Бога

Эдгар Кейси, могущественный мистик первой половины двадцатого века, был уникальной личностью, намного опередившей свое время. Он бескорыстно помогал всем, кто обращался к нему, даже ценой собственного здоровья и в конечном итоге ценой собственной жизни. Его откровения помогли бесчисленному количеству людей, и важность и значимость его слов продолжает поддерживать и помогать миллионам людей и сегодня. Самый популярный и широко известный мистик всех времен, он вместе с тем был скромным, смиренным человеком, пребывающим в постоянном контакте со вселенской истиной.

Его способность подключаться ко «Вселенскому банку данных» и извлекать оттуда точную и исчерпывающую информацию о любом человеке, изумляет и интригует. Книги, опубликованные его издательством ARE, и выпущенные в России издательством «Будущее Земли», написаны либо самим господином Кейси, либо его непосредственными последователями на основе сеансов его медиумической связи. Его «считывания» открывают истины, не ограниченные ни философскими концепциями, ни пространством, ни временем. Каждый читатель, который внимательно прислушается к его словам и мудрым рекомендациям и воспользуется ими в своей жизни, несомненно, получит великое благо.

Hari (Роберт Кампаньола)

ПРЕДИСЛОВИЕ

В конце пятидесятых, когда велась работа над первой версией книги «Другая дверь Бога», у Хью-Линна Кейси было мало времени на литературную деятельность. Он постоянно находился в пути и в каждом штате выступал с лекциями о Кейси. Исследовательско-просветительская ассоциация (ИПА), которую Хью-Линн пытался развивать и поддерживать более десяти лет после смерти своего отца, в то время включала в себя несколько тысяч членов. Тем не менее, Хью-Линн сумел написать ставшую классикой небольшую книгу о смерти и сферах, существующих за ее пределами.

Я сознавал, что пересмотр и дополнение такой книги другими материалами Хью-Линна — это колоссальная задача. Первые несколько недель я собирал все материалы, которые могли иметь к ней отношение: я отыскивал в ИПА-Пресс стенограммы «считываний», переписывал рассказы с аудиозаписей, отмечал нужные места в других книгах Хью- Линна. Но когда я действительно начал выражать это в словах, я наткнулся на камень преткновения.

Я робел, приходил в отчаяние, чувствовал неуверенность и подавленность. Я задавал себе вопрос: «Какое слово употребил бы Хью-Линн — это или другое?», «Как мне внести дополнительный материал, не добавляя к словам Хью-Линна ничего своего?», «Как мне осуществить редакцию, не отступая от оригинальной версии Хью-Линна?». Я постоянно хватался за голову, кусал губы и пил кофе чашку за чашкой.

Прежде всего, я не был сыном Эдгара Кейси, и с материалами Кейси-старшего познакомился не через Хью-Линна, а самостоятельно. Всю свою сознательную жизнь я проработал редактором, а не администратором ИПА и никогда не читал лекций о мире душ.

Хью-Линн, как глава ИПА, был для меня внушительной фигурой. Порой он даже казался мне суровым и неприступным. Тем не менее, я знал, что многие члены ИПА буквально боготворили его и всегда говорили о нем с любовью. Я беспокоился, что посягнул на большее, чем был способен осилить.

И вдруг я увидел сон. Хью-Линн сидел со мной за столом, смеялся и болтал. Беззаботный и веселый, в рубашке с короткими рукавами, он сидел, откинувшись на стуле, и оживленно жестикулировал. Он соглашался со мной, что книга «Другая дверь Бога» требует пересмотра. Он выразил свою уверенность в том, что я — именно «тот парень», которому это дело по плечу.

Он сказал мне, что в 1958 году, когда он начал работу над книгой, у него, разумеется, не было компьютера, не говоря уже о CD-ROM, и он надеялся, что я смогу дополнить ее многими считываниями, которые он в то время не успел в нее поместить. Он пришел ко мне на помощь именно в тот момент, когда я более всего в ней нуждался. Чтобы подтвердить свою убежденность в моей способности, он назвал мне свой «секретный код» доступа ко всей компьютерной системе ИПА. Я воспринял это как знак особого доверия и повторял этот код во сне, чтобы не забыть. Размышляя об этом наутро, я понял, что могу сдаться!

Просыпаясь, я почувствовал, что меня как будто кто-то похлопал по плечу, протянув руку из Запредельного. «Спасибо, Хью-Линн, за то, что Вы появились в моем сне», — сказал я.

После этого мне стало легче редактировать «Другую дверь Бога».

Грэхем Л. Макгилл

ВВЕДЕНИЕ

КТО ТАКОЙ ЭДГАР КЕЙСИ?

Эдгар Кейси «спящий» был диагностом заболеваний. В период своей жизни (1877–1945) он помогал тысячам людей излечиваться от болезней, начиная от нарывов, и заканчивая умопомешательством. Многие считают, что он либо спас им жизнь, либо в корне изменил ее, когда казалось, что уже все потеряно. Он до сих пор помогает людям своими советами, содержащимися более чем в 14000 текстах «считываний», которыми располагает Исследовательско-просветительская ассоциация (ИПА).

Многие книги, такие как There is a River, Many Mansions и The Sleeping Prophet, рассказывают его историю. «Спящий» Кейси хорошо известен по этим книгам. Как его сын, я буду рассказывать об Эдгаре Кейси бодрствующем.

Временами (внешне) он казался вполне обычным человеком. Он обожал ловить окуней в прудах Кентукки и рыбачить у берегов Флориды. Ему нравились игры: шашки, боулинг, крокет, гольф (хотя, если говорить о гольфе, то он был самым плохим из всех известных мне игроков).

Как человек, он умел многое.

Занимаясь фотографией, он не только делал снимки, но и проявлял пленки, печатал фотографии, вклеивал их в альбом и вставлял в рамки. Мама помогала ему ретушировать некоторые из ранних снимков. Родители привозили к нему своих детей со всей Алабамы, и он, в конце концов, стал известен как хороший детский фотограф. Его фотография цветущего хлопчатника завоевала много призов.

Где бы мы ни жили, у моего отца всегда была своя мастерская. Он мог починить, что угодно. Он был хорошим плотником. Когда мы достаточно подросли, он обучил меня и моего брата пользоваться инструментами (тогда это для нас было достижением). Семья постоянно производила какие-то изменения или достройку в доме: покраска, бетонирование, обшивка и штукатурка. Как вы знаете, отец вырос на ферме и никогда полностью не забывал те навыки, которые он там приобрел. Он гордился своими садами — многообразием деревьев в нашем дворе и ягодными кустами, которые он разводил, проявляя по отношению к ним удивительную заботу.

Он также делал консервы, желе и вина, часто в больших количествах. Во время «сухого закона» его преследовали не как медиума, но как потенциального самогонщика, поскольку он покупал в больших количествах сахар. Иногда мама ездила в Хопкин- свиль, чтобы навестить родню и наполнить кладовую персиками в бренди, желе, инжиром и бочками вин. За всю свою жизнь он раздарил тысячи банок консервов.

Когда мы росли, родители любили, когда мы с братом приглашали в наш дом друзей. У мамы всегда было чем их угостить, а отец легко находил общий язык с людьми всех возрастов. После нашего переезда в Вирджинию-Бич он поддерживал мое участие в деятельности местного отряда бойскаутов.

Мы построили скаутскую хижину на Линкхорн- Бэй, на территории, которая в то время была незастроенной и покрытой лесами. Отец одного из скаутов пробурил колодец, но, к сожалению, вода в нем оказалась солоноватой. Когда я сказал об этом отцу, он настоял на том, чтобы мы пошли туда. По дороге он срезал персиковую ветвь, напоминающую по форме букву «Y». Направляясь к хижине, он держал «Y» перед собой и ходил вперед-назад, пока «указатель» не отклонился вниз. В конце концов, он воткнул кол и сказал мне, что здесь, на глубине тридцати двух с половиной футов, мы найдем хорошую воду. Очевидно, отец обладал еще и даром лозоискательства.

В хорошую погоду он каждый день некоторое время проводил за рыбалкой на небольшом озере позади дома. Он соорудил себе пирс, уходящий в глубь озера, и на краю его установил удобное сидение. В просмоленный ящик, наполненный землей, он посадил небольшую иву и привязал к нему веревку, чтобы в жаркие дни можно было подтягивать к себе это плавучее дерево, создающее тень.

Когда мы с братом росли, у нас было много домашних животных, в чем папа с мамой поддерживали нас. У нас были собаки — целая свора (отец всех их любил), а также кролики, канарейки, золотая рыбка и попугай. Попугай любил садиться отцу на плечо и нежно поклевывать его ухо. Мы все видели, как этот попугай своим мощным клювом раскрошил графитовый карандаш, и поэтому не без ужаса наблюдали происходящее. Несмотря на этот «мощный клюв», «он» впоследствии свил из клочков газет гнездо, отложил яйца и стал «наседкой».