Опасный флирт - Джоан Смит

Джоан Смит

Опасный флирт

Глава первая

Прошла только одна неделя после смерти моего отца. Мы сидели в гостиной в Грейсфилде и обсуждали это печальное событие. Не говорить о нем мы не могли. Оно не давало покоя, причиняло боль, от которой негде было укрыться, изводило, как больной зуб, и, подобно больному зубу, грозило дать еще более серьезные осложнения, прежде чем удастся разобраться в путанице.

– Меня особенно интересует, – сказала я – что он делал в Брайтоне, когда он сам сказал, что едет в Лондон? У папы не было никакого повода очутиться в Брайтоне, Банни.

Мой компаньон и кузен, мистер Гораций Смайт покачал головой с безмолвным удивлением. Мистер Смайт получил прозвище Банни – так называют братца Кролика в сказках – за нервное подергивание носом. Теперь, в двадцать пять лет, он уже давно избавился от прошлого тика и оставался мягким добродушным человеком, главный недостаток которого состоял в том, что он был не очень изощрен в искусстве поддерживать разговор.

– Сверлит мозги, – согласился он.

Он глотнул еще эля и посмотрел вокруг в поисках другой темы, чтобы отвлечь меня от тяжелых мыслей. Мне необходимо было отвлечься. Папа не только поехал в Брайтон, хотя должен был быть в Лондоне, он еще и умер там при весьма странных обстоятельствах. Ему было только пятьдесят лет, и он никогда не болел и ни на что не жаловался. Пятьдесят – не юношеский возраст. Конечно, но он был здоровый и бодрый мужчина. Банни все оглядывал гостиную нашего родового поместья Грейсфилд на побережье Кента. Мысль о том, что теперь я стала единственной хозяйкой огромного имения, богатой наследницей, казалась ему невероятной. Чтобы подбодрить меня, он уже несколько раз повторил, что Грейсфилд классное место с сотнями акров земли и хорошим доходом. Салон, в котором мы находились, был сдержанно элегантен, хотя мне не очень нравились его синие тона, я предпочитала более светлые комнаты.

– Это все теперь ваше, Хедер, – снова повторил он.

– Завидная наследница. Хорошо, что мы кузены в первом колене, а то бы матушка заставила меня волочиться за вами.

Банни жил в трех милях от Грейсфилда, но проводил в нашем доме большую часть времени. Дома его донимали три сестры, они вечно перебранивались по малейшему поводу и делали пребывание в доме просто невыносимым. Соседи охотно приглашали Банни к себе, так как по своей мягкости он не угрожал ни их репутации, ни добродетели их дочерей.

– Все же это очень странно, – продолжала я начатую тему о папе.

– Такое впечатление, что кто – то специально хотел запутать нас. Фургон, в котором доставили гроб с телом, прибыл из Лондона и счет от врача тоже. Но человек, пригнавший его карету и вещи, сказал, что везет их из Брайтона.

– Он мог одолжить таратайку с лошадьми какому-нибудь приятелю, – предположил Банни.

– Именно так и мы думали сначала, но сегодня утром привезли папин чемодан из отеля «Ройял Кресент», который находится в Брайтоне. Тетя Ловат тут же разрыдалась: мне пришлось приказать слугам отнести его Уильямсу, чтобы он распаковал вещи подальше от ее глаз.

– Мой скудный ум не может найти разумный ответ, Хедер. Спросите Уильямса, что ваш папа делал в Брайтоне, лакей, наверняка в курсе.

– Уильямс не ездил с ним. Отец всегда ездил в Лондон один. И это тоже странно. Вы ведь знаете, что папа всегда гордился приятной внешностью своего камердинера.

– Да он надутый павлин, ха! – Банни поднес эль к губам, чтобы скрыть глупую усмешку, появившуюся на его покрасневшем лице. Такой густой краской он обычно покрывался, когда думал о женщинах так, так не следовало думать. Удивительно, что первой мыслью мужчины, когда ситуацию трудно объяснить, является убеждение, что здесь замешана женщина.

– С женщиной это не связано, – заметила я, поняв смысл его жеста.

– Я и не говорил о женщине.

– Твоя ухмылка сказала это.

– Клянусь всеми святыми, Хедер, у вас сердце, как стальное решето. Э-э – ловушка. Вы меня понимаете. Почему бы не взять Уильямса с собой, если ему нечего было скрывать? Потому что он знал, что этот длинный язык разболтает миссис Гиббонс, та проговорится вашей тетушке. Даже самые преданные слуги выбалтывают секреты хозяев.

– Может быть среди вещей отца найдется ключ к разгадке, – сказала я с надеждой.

Вся история смерти папы меня крайне тревожила. После смерти мамы три года тому назад, отец замкнулся. Он не был особенно близок ни со мной, ни со своей сестрой, миссис Ловат, которая жила с нами. В течение нескольких лет он увлекался разведением спортивных голубей. После смерти матери это увлечение захватило его целиком, перешло в страсть. Он нанял эксперта по имени Сноуд, который жил в доме и помогал отцу. Хитрый, вкрадчивый человек. Мне удавалось видеть отца только за едой и то далеко не всегда. Часто поднос с пищей доставлялся ему на голубятню. Учитывая наши отношения, я думала, что не буду долго тосковать по отцу. К чувству утраты добавилось не покидавшее меня сознание вины. Как-то мы сильно повздорили. Доводом был его отказ разрешить мне провести сезон светских развлечений в Лондоне. Но истинная причина заключалась в том, что у него была любовница. Мама узнала о существовании миссис Мобли за год до смерти. Я чувствовала, что эта женщина ускорила смерть мамы и в пылу стычки бросила отцу обвинение в лицо. После этого инцидента наши отношения заметно ухудшились. Если бы я постаралась сблизиться с отцом, я бы больше узнала о нем. Его смерть оборвала все, мне так и не удалось понять его и подружиться с ним. Даже не попрощалась в день отъезда. Он любил выезжать очень рано утром. Когда я спустилась вниз в восемь утра, он уже уехал. Это было неделю тому назад.

– Попросите Уильямса снести чемодан вниз, – предложил Банни.

Я послала за Уильямсом. Лакей спустился с оскорбленным видом.

– Мисс Хьюм, я паковал вещи вашего отца по распоряжению миссис Ловат, – сказал он.

– Так вы еще не распаковали чемодан, который он брал с собой в поездку?

– Еще не дошел до него, мэм. В данное время я занимаюсь тем, что затыкаю бумагу в его обувь и начищаю ее.

– Зачем? Что вы собираетесь с ними делать?

– Их отдадут в богадельню, сэр.

– Неплохо, – одобрил Банни. Он состоял в Приходском Совете и очень увлекался этой работой.

– Снесите папин чемодан вниз, Уильямс. Я сама разберу его, – сказала я.

Уильямс недовольно фыркнул.

– Хорошо, мисс Хьюм, раз уж вы не можете подождать часок-другой.

– Думаю, вы не будете сожалеть, если расстанетесь с этим самовлюбленным типом, – сказал Банни. – Хочу сказать, нет смысла держать лакея, раз его хозяин – о-э – погиб. Я давно заметила, что людям бывает трудно произнести слово «умер».