Зеркало тролля, или «Правда» о драконе - Александр Лурье

Александр Давидович Лурье

Зеркало тролля, или «Правда» о драконе

Некоторых монстров как не изводи в одной серии, в следующей им всё равно суждено воскреснуть; видать, на то и сериал. Такова логика Голливуда, потому и Саддама до конца не уконтрапупят. Опять же, сами навязчивые киномонстры не знакомы с чеховской максимой, что, мол, интеллигентный человек знает не только когда прийти, но и когда уйти. Желательно, не прощаясь.

Вот и не прекращается краснознаменный ремейк старой легенды о Тролле и его Зеркале, то ли по многочисленным просьбам постоянных зрителей и участников, то ли как раз вопреки им, болезным. Сейчас, тем более, идёт ударное продолжение этой «санта-барбары» — история о Рыцаре, изведшем гнусного Дракона-Тролля, удачно приуроченная к закату века — редко какой сериал длится так долго.

Сумерки тех, кому трудно быть богом, характерны одним специфическим заклинанием, призванным превратить желаемое в действительное. Вольно, конечно, шептать, что «рок-н-ролл мертв, а я еще нет», но как-то в эти аутотренинговые признания с трудом верится. Слишком уж напоминает пресловутое «Ленин и теперь живее всех живых»; что ж, во всяком случае, покойничек выглядит получше многих живых россиян. Симулянт в искусстве, как всегда ожесточенно демонстрирует собственное здоровье. Никто не хочет умирать, но и не все должны жить, особенно в такой прекрасный для смерти день…

Культура — такой странный феномен, которому для произрастания нужно, чтобы «всё было и чего-то не хватало». Ей необходима определенная несвобода, чтобы было с чем бороться, как Зеркалу необходимы объект и рама. Избыток свободы превращает одно общественное существо в другое, человека — в свинью. Впрочем, и это даже не странно, недостаток свободы этому тоже немало способствует: кипит возмущенный разум, давление нарастает и — всё поехала крыша. На самом же деле, думается, что количество свободы всегда константа, и если где-нибудь её станет больше, то в другом месте, будьте уверенны, поубавилось. Но оставим лирику.

Совковая культура — целиком и полностью результат того процесса, который начался с установлением «железного занавеса». Под тонкой, хотя и ядовитой ряской и мхом официоза, вступая с ними в ожесточенную и безответную борьбу варилась окрошка самых противоречивых — от монархических до демократических, от мистико-антисемитских до рационально-сионистских (желающие могут продолжить перечисление) идей. По сравнению с ухоженным соцреалистическим фасадом — «чудовище обло, стозевно и лаяй», жаждущее вырваться из под глыб. Но всё это высоко в эмпиреях — а в глубине, вдалеке и от завлекательной, на первый взгляд, поверхности болота, и набирающих силу бурлений и вспучиваний — бездны, где если и есть чья-нибудь власть, то только привычной тьмы.

Не будем обольщаться — выбор цвести ли болотной лилией или надуваться болотным же пузырём стоял в лучшем случае перед считанными сотнями из сотен миллионов, остальные занимались банальным выживанием.

Отдавая должное вдохновителям всех побед и поражений, признаем — вивисекция на 1/6 части света прошла на славу. Во-первых, удалось создать совершенно ручную культуру, этакий декоративный, садово-парковый соцреализм, диалектически соединяющий девушек с веслами и мальчиков с горнами с загаженными сортирами и стеклотарой под каждым кустом — пейзаж в рамке из колючей проволоки. Во-вторых, теми же самыми усилиями в том же самом коллективе вырастить себе непримиримого антагониста-могильщика. Только не надо захлебываться от восторга, расписывая Св. Георгия, побеждающего отвратного Дракона или светловолосого гиганта, выжигающего факелом Истины омерзительных уродцев, уползающих окарачь. Не верю-с!!! Хищник уничтожается хищником, один гад одолевает другого, и в отличие от соцреализма, где лучшее борется с хорошим, в повседневной же российской действительности плохое борется с еще худшим. Да вон и Дракон жив-здоров, и уродцы чаи с вареньем гоняют: к услугам господ неверующих все российские телеканалы.

Пришло, увы, время уточнения формулировок, в том числе и известной фразы И. Бродского. Вряд ли можно с уверенностью утверждать, что современные российские ворюги милее прежних российских же кровопийц, они, скорее, их логические и генетические наследники, а зачастую банальный результат видовой метаморфозы в процессе приспособления и выживания.

Но вернёмся к Зеркалу совка — культуре протеста, как точно было замечено, «невежества против несправедливости». Культура «бунта на коленях» оказалась зажата между бронзово-свинцовым монументальным соцреализмом и посконно-навозным монолитом «новой социальной общности», эдакий «биг-мак» по-русски — тонкий слой повидла между двумя слоями быдла. Любопытно, что российская культура, как и стихи, просто обожает произрастать среди сора. Окружающее дерьмо для неё, прямо как в «Чонкине», даже не удобрение, а первоэлемент. Так Кибальчич в тюремной камере придумывает реактивный двигатель, как будто не мог этим же заниматься на свободе. А небывалый взлёт творчества в так называемых «шарашках»?! Впрочем, оставим эту тему будущим исследователям.

Зеркало Тролля отражает прежде всего самого Тролля; и даже если в самом мельчайшем осколке Зазеркалье ненавидит прототип — ничего другого отразить оно не способно: только те же самые авторитарность, стадность и путаница в мозгах. Единственное снисхождение к Зазеркалью — в отличие от Тролля, пороки Зазеркалья — его беда, а не вина. Впрочем, тогда и Тролля можно оправдать тем, что его гнусные качества — не что иное, как его врождённые характеристики и, стало быть, он ни в чём не виноват, как и любой другой продукт эволюции. Но эти материи оставим разбирать Конституционному суду — вместо апельсинов.

Тролль умер, Зеркало разбилось и Зазеркалье рискнуло вздохнуть полной грудью. Я уже когда-то касался характерного русско-совкового момента — когда кого-то приглашают «володеть и княжить», а он на это милостиво соглашается, — и усматривал в этом двоякий грех: и толпы, творящей себе кумира, и свободно-выбранного «князя из грязи», немедленно начинающего изрекать и бронзоветь. Но, быть может, разгадка проще и удобнее — во всём виноват Тролль! Он, как сообщено, сдох и уже ничего не возразит, да и всё спишет, как война. Беда лишь в том, что Тролль (или, как известно любому совку, Дракон) повсюду оставляет свои зубы, то бишь учеников, а уж они, осознанно или нет, всегда стараются быть первыми, такой уж менталитет.

Итак, Зазеркалье попыталось жить собственной, независимой как от Тролля, так и от обычного здравого смысла, жизнью — если таковой можно считать гальванические судороги кадавра. Тень вырвалась на свободу и сразу решила установить где её прирождённое место. А ведь в первой трети века ей достаточно наглядно показали «что такое хорошо и что такое плохо», подкрепив демонстрацию убедительными примерами. Те в зазеркалье, кто выжили, научились лизать, кто за страх, а кто и за совесть. Даже вылизывание Тролля может стать предметом прикладного искусства — тут главное найти для себя подходящее оправдание: мол, если не я, то кто же; или — лучше я, чем кто-нибудь другой; или — настоящий мастер и здесь найдёт место для творчества, может быть, в конце концов, Тролль под нашим воздействием переродится, скажем в горного оленя или в белого медведя (?); или — главное, чтобы не было войны и т. д. И, как уж принято, не было этим лизунам «числа и клички».

С другой стороны, была небольшая, но достаточно мощная группа, последовательно отрицавшая коллаборационизм первой и вслух утверждавшая, что то, что у нас есть — Тролль и никаким вылизываниями его в белого лебедя не превратить, что дурно-де лизать Тролля и т. п. Ну и как водится, были третьи, предлагавшие: «А давайте представим себе, что Тролля нет вообще или что для наших размышлений он никакой роли не играет!»

Когда Тролль отошёл в мир иной (интересно, а что является миром иным для Тролля, если он всё же не понарошку смертен?), все три составные части Зазеркалья остались в полнейшем недоумении; для первых во всём гнусном критическом реализме встал вопрос: кто же будет теперь кормить, холить и лелеять — исчез ведь не просто Тролль как объект вылизывания, а смысл жизни! Аналогично подрастерялись и диссиденты — бороться—то уже не с кем, а что делать после борьбы они как-то не часто задумывались, не очень-то и в победу верилось. Даже третьи, божьи одуванчики, всполошились: «Мы ведь только предполагали, что тролля нет». Одно дело кажущееся отсутствие тюремных стен, а другое — реальное пробуждение на пронизанной холодным ветром свободе.

Неудивительно, что крыша поехала у всех в одночасье; Зеркало как традиционное и преемственное осмысление потока Времени разбилось, ибо не стало ни традиции, ни преемственности, ни осмысления и, главное, времена смешались, перепутались причины и следствия, от привычной и налаженной мясорубки остались груды неопознаваемых обломков. Потихоньку зазеркальцы, фантасты и реалисты, начали пытаться выстроить свою, новую и непротиворечивую модель Времени, ибо без него какое же это Зазеркалье?!