Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло - Василий Звягинцев

Василий Звягинцев

СКОРО ПОЛНОЧЬ

Книга вторая

ВСЕМ СМЕРТЯМ НАЗЛО

Приводят одного, взамен берут другого

И никому не говорят ни слова.

Нам тайны не откроют никогда,

Что было — будет повторяться снова.

Глава 1

Форт Росс-3 был хорош тем, что, выстроенный на краю Земли в начале двадцатых годов ХХ века, он представлялся настоящим убежищем. Сюда не мог проникнуть ни один посторонний, хоть друг, хоть враг. У друзей, специально не приглашенных, отсутствовали нужные транспортные средства. Самолеты из Европы на такое расстояние не летали, пароходом только до Веллингтона добираться месяц, а потом — или каботажное судно нужно фрахтовать, или на лошадях пятьсот километров через горы, в которых без проводника дороги не найдешь.

Врагам, попытавшимся проникнуть в форт, пришлось бы еще хуже. Оборонительные сооружения с моря и с суши были непреодолимы в гораздо большей степени, чем линия Маннергейма суровой зимой — для пехотных батальонов.

Поэтому, вернувшись в тот самый коттедж, где они с Аллой провели первые дни после спасения из Калифорнии своего мира, Ростокин испытал ни с чем не сравнимое чувство облегчения и покоя.

Не так уж трудно им пришлось, в сравнении с командой Новикова, а все же… Это приблизительно то же самое, как нормальному человеку возвратиться после ночной прогулки по трущобам старой Москвы или кварталам Гарлема. Ничего особенного не случилось. Увидел, конечно, несколько безобразных сцен, участником которых не захотел бы оказаться, но ни пистолет, ни кастет не пригодился, и лицо без ссадин, и зубы все на месте.

Тяжелая дверь квартиры затворилась, этаж у тебя шестой, а внизу, у парадной, швейцар дежурит, здоровенный дворник поблизости от него, с костяным свистком поверх фартука, готовый вызвать пронзительной трелью сразу четырех городовых с ближних перекрестков. То есть жизнь снова стала такой надежной и спокойной, как и положено.

— Может, давай Виктора к нам позовем? — спросил Игорь у Аллы, когда они закончили раскладывать по полкам стенного шкафа свои немногочисленные дорожные вещи. — Посидим за чаем, разберемся, как дальше жить будем…

По крыше и козырькам подоконников забарабанили редкие капли, очень быстро слившиеся в сплошной дождь, обычный для этой местности.

— Глупости ты говоришь, милый, — ответила ему Алла, слишком многому, на взгляд Ростокина, научившаяся у своих старших подруг. — Камин лучше наверху разожги, а я сейчас… Тут же сауна есть.

Она начала раздеваться прямо посередине комнаты, не устраивая стриптиза, а просто как у себя дома, без свидетелей, в беспорядке бросая на диван детали туалета.

Но выглядело это не менее возбуждающе. Игорь не раз задумывался на подобную тему. Ему казалось, что авторы «фильмов для мужчин» делают большую ошибку, придумывая совершенно нежизненные сценарии. Куда интереснее для массового зрителя были бы сексуальные эпизоды, «совершенно случайно» происходящие с нормальными женщинами и даже девушками. «Ах, это ведь произошло так неожиданно! Я и не подумала…»

Только ему, военному корреспонденту, никогда не удавалось выкроить времени, чтобы взять вдруг и написать нечто подобное, и найти издателя, согласного столь изысканные тексты купить.

— Неужели ты до сих пор не понял, — спрашивала Алла, балансируя на одной ноге и стягивая с другой длинные, украшенные несколькими ярусами кружев панталончики. Тех аскетических трусиков-плавок, что носили подруги, рожденные в ХХ веке, она так и не смогла принять в качестве подходящих нормальной женщине.

— Мне все посторонние люди ужасно надоели. И их пароход, и постоянная необходимость изображать себя членом какого-то общества. Виктора тоже видеть не хочу. Чего еще и он сюда приперся?! И звать его к нам не смей! Приготовь что-нибудь на двоих. А я быстро. И сам за мной не лезь. Мне одной побыть надо!

Резко дергая тугими ягодицами и покачивая великолепными грудями, Алла широкими шагами пересекла гостиную, зашлепала босыми ногами по лестнице в полуподвал, где помещался домашний спортивно-оздоровительный комплекс. Тренажерный зал, небольшой, всего лишь пятнадцатиметровый, бассейн, питающийся ледяной родниковой водой, сауна, еще кое-какие процедурные помещения.

«Вот зараза, — подумал Ростокин, рассматривая этикетки выставленных в баре бутылок. — Ничем ее не перевоспитаешь. Напиться бы сейчас, ей назло, и завалиться спать. Так ни хрена не выйдет. Еще больше разорется и все равно сделает по-своему… Так стоит ли? Придется ужин готовить».

Его раздражение несколько поумерилось, когда Алла вернулась, распаренная, закутанная в яркий махровый халат, с головой, обернутой полотенцем наподобие тюрбана. Игорь подумал, что, пожалуй, и вправду неплохо будет сегодня обойтись без гостей. Погода за окнами располагает к тихим домашним радостям.

— Я наверх. Приведу себя в порядок, а ты через полчасика поднимайся.

Чтобы не терять времени зря, Игорь смешал себе сложный коктейль и позвонил Шульгину. Александр ответил не сразу. Неужели тоже принужден исполнять супружеский долг? Если так, то неудобно. Однако голос Шульгина был бодрым и свежим.

— Что там у тебя? Я думал, ты с дороги отдыхаешь.

— Собираюсь только. Тут очередная мысль в голову пришла. По поводу Шатт-Урха. Он сейчас где, кстати?

— В специально отведенном помещении. В отличие от нас, ему компания не требуется. Очередную партию видеоматериалов, специально отобранных, мы ему отгрузили, ими он и занимается. Никуда не денется. А ты чего хотел сказать?

— Да вот подумал — перед тем, как снова допрашивать, надо, чтобы Олег со Скуратовым с той техникой, что у вас имеется, повозились. Нечто типа транслятора этакого собрать. Ты же с чекистами работал, понимаешь, о чем я? Наверняка ведь можно на базе той информации, что у всех поднакопилась, а особенно у Ларисы лично, специальный ментальный пакет подготовить. Для воздействия на психику гостя. Я даже сценарий готов набросать…

— Интересно. Я, правда, чтобы не заморачиваться, хотел сразу на Удолина выйти, Урха ему сдать и навсегда от этой проблемы избавиться. Но если ты считаешь… Хорошо, я Олегу скажу. Приятно видеть, что офицеры о долге службы в любой обстановке помнят. «О воин, службою живущий, читай Устав на сон грядущий, и паки[1] ото сна восстав, читай усиленно Устав…»

А если попроще — перестал бы ты хоть на ближайшие сутки о разных глупостях думать. Как будто больше заняться нечем!

Слова Шульгина прозвучали с таким убийственным сарказмом, что Игорь едва не втянул голову в плечи. Умеет же человек, ничего обидного не сказав, заставить чувствовать себя настолько не в своей тарелке…

Так ведь и прав Александр Иванович, как всегда прав. Если есть дело — неделями спать не позволит, исключительно за счет силы убеждения и личного примера. А если дела неотложного нет — отдыхай и развлекайся на всю катушку, «в меру своей фантазии и испорченности». Это тоже фраза из его дежурного набора.

Тем более, обстановка вокруг какова! За окнами и в каминной трубе завывает ветер, свежий, переходящий в крепкий. Дождь струится по оконным стеклам, в свете уличных фонарей серебристые водяные потоки мчатся по брусчатке мостовой вниз, к набережной. Хорошо, что нет никакой необходимости выходить на улицу сейчас. И завтра с утра тоже. Спи сколько влезет, больше не думая о чужой войне, длящейся (длившейся) по ту сторону океана двадцать пять лет назад.

Однако при мысли о том, что друг Виктор брошен, предоставлен самому себе в еще одном чужом для него мире, Игорю стало не по себе. Даже постель ему согреть некому.

Разумеется, проблема, легко решаемая в нынешних условиях, для тридцатипятилетнего, видного собой мужика. Не сегодня, конечно, но в ближайшие дни.

«Вольнонаемное» население форта превышало триста человек. В большинстве — люди двадцать первого — двадцать четвертого годов, в том числе и кое-кто из бывших офицеров, категорически не захотевших после окончания Гражданской иметь какое-либо отношение к военной службе. Ни к какой, в ударном ли батальоне Басманова, или в строевых частях армии и флота Югороссии. Смертельно уставшие от войн, революций, в плоть и кровь вошедшего ожидания новых потрясений.

Они согласились уехать на край света для выполнения обычной работы, как во все времена находились желающие отправиться хоть в Якутск и Анадырь, хоть в Австралию или на Фолклендские острова. И не только ради очень хорошей зарплаты. Людей влекло новое, возможность испытать себя в необычных условиях.

Наравне с ними в Новую Зеландию пожелало отправиться немалое количество граждан и гражданок из двухтысячных годов обеих реальностей. Одни, из постсоветской России, — желающие обещанных благоустроенности и покоя, другие — подданные Олега Константиновича — наоборот, в поисках острых ощущений, поскольку каждой романтически настроенной личности была обещана возможность оказаться в мире Чарли Чаплина, Дины Дурбин, Греты Гарбо и Аль-Капоне.