Хамелеон (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна

Колесова Наталья Валенидовна

Хамелеон

С самого начала было ясно — ни к чему переговоры не приведут. Мятежники знали, что обречены (сдавайся там они или не сдавайся), а представители правительства не собирались предлагать хоть какие-то мало-мальски сносные условия. Безоговорочная сдача — и точка. Причем ни одна из сторон и не думала соблюдать дипломатическую вежливость, что тоже не способствовало успеху переговоров. Что ж, ты сделала, что могла, и не сегодня-завтра все закончится…

Сандра со вздохом коснулась ноющего бока и переменила позу, чем привлекла внимание человека, неподвижно стоящего за спинами парламентеров: он чуть повернул голову, в прорезях маски блеснули глаза. Сандра поспешила показать раскрытые пустые ладони — не хватает еще, чтобы из-за одного психа тут началась пальба!

Хотя в Патруль психов, конечно, не берут. Наверняка там одни вот такие вот хладнокровные мерзавцы, которым плевать, что люди сами себя загоняют в угол, из которого только один выход — смерть. Такова функция Наблюдателя — пока ни одна из враждующих сторон не призовет Патруль на помощь. Хотя по пальцам можно пересчитать случаи, когда Патруль выступил не на стороне законного правительства. А это самое правительство и без того прекрасно справлялось с мятежной провинцией. Несколько месяцев эпидемии, голода, закрытых границ… Завтра военная техника проутюжит последний оставшийся город-крепость, и будет здесь тишь да гладь да божья благодать… Сандра невесело улыбнулась. Из трещинок на запекшихся губах потекла кровь.

Хорт вновь покосился. Ему кажется, или женщина улыбается? Надо иметь недюжинное чувство юмора, чтобы находить в этой дерьмовой ситуации что-нибудь смешное.

Хотя ему самому это часто удавалось.

Ее он заметил, едва переступил порог. Новичков-патрульных учат тому, что сама форма служит им защитой. Что было правдой. До определенной степени — вот этому он научился уже на собственной шкуре. Окидывая помещение быстрым взглядом, Хорт заметил слева, под высоким узким окном женщину. С видом полного изнеможения она прислонилась к стене — ровно на таком расстоянии, что ее нельзя было отнести к парламентерам, но позволяло слышать все до единого слова. Видимого оружия у нее не было — не то, что у ее вооруженных до зубов собратьев. Краем глаза приглядывая за ней, Хорт следил за переговорами, хотя видеокамера и без того фиксировала все происходящее. Женщина шевельнулась. Заметив его взгляд, со слабой улыбкой подставила свету пустые ладони. Глаза Хорта скользнули по ее рукам, рукавам, комбинезону, и… какого черта?!

Переговоры меж тем подошли к своему логическому концу. Парламентерам было велено убираться подобру-поздорову с полным списком пожеланий правительству и генералу Кубаеву лично. Те уже повернулись к выходу, как поднялась рука патрульного: жест, странным образом напомнивший Сандре одновременно ученика, готового отвечать, и — командира, призывающего к вниманию. Голос его был ровным и звучным:

— Патруль предлагает отпустить тяжелораненых, детей, женщин…

Сергеев, плотный бородатый шахтер, ведущий переговоры, подавшись к патрульному, плюнул ему в ноги.

— Спохватились! Где вы были, когда наши женщины и дети бежали от болезни на «заградительный» огонь Кубаева? Думаешь, их теперь пощадят?

Наблюдатель слегка повернул голову — и парламентер от правительства поспешно и скомкано пообещал всяческую неприкосновенность и правосудие тому, кто выйдет сегодня до полуночи безоружным и раскаявшимся.

— Патруль проследит за соблюдением договоренности, — закончил внимательно слушавший Наблюдатель. И, слегка шевельнув кистью руки, указал в сторону Сандры:

— …а также инопланетных медицинских спецов…

Теперь все оглянулись на Сандру. Та поспешно оттолкнулась от стены и схватилась за бок. Сергеев хмыкнул:

— Доктор, а этот, оказывается, к вам!

Сандра успела сделать только один шаг, как патрульный стремительно пересек разделявшее их расстояние.

— Доктор?

Она бессознательно скопировала его интонацию:

— Офицер?

Суженные серые глаза внимательно рассматривали ее. Итогом было:

— Вы не числитесь в списках пропавших без вести.

— Естественно, потому что я никуда не пропадала. Я осталась в Гарате добровольно.

— Причина?

Сандра пожала плечами.

— Если для вас это причина — здесь умирают люди. Эпидемия, потом эта… война.

— Из-за этой войны завтра вы будете объявлены вне закона. По приказу правительства любой инопланетный специалист, находящийся на территории провинции Гараты и не сдавшийся добровольно, автоматически лишается гражданства, дипломатической неприкосновенности, и будет судим по законам Афрона.

Ему не нравился ее прямой, в глаза, взгляд, хотя, на что еще, собственно, в его лице-маске она могла смотреть? У доктора были карие, настороженно-любопытные, такие… неожиданно живые глаза на осунувшемся от усталости скуластом лице. Русые волосы грязны и взлохмачены, отчего женщина походила на беспризорного подростка. Некогда щегольской комбинезон с эмблемой космомедика порван в нескольких местах, а на боку…

— Вы ранены?

Женщина нетерпеливо отмахнулась:

— Не обо мне речь! Вы прекрасно знаете, что никакого суда не будет! И Патруль допускает такой геноцид?

— Речь сейчас именно о вас. И я не собираюсь оправдывать или объяснять действия…

— Бездействие!

— …Патруля. Ваше имя?

— Какая разница? — она протянула руку и постучала пальцем по камере, прикрепленной у его виска. — Вы без труда установите мою личность. И я навсегда останусь в архивах Патруля. Героического, мужественного и справедливого Патруля.

— Послушайте, мэм, — возразил он, неожиданно задетый, — вы знаете, что Патруль соблюдает принцип невмешательства во внутренние дела — до тех пор, пока какая-либо из конфликтующих сторон не призовет его на помощь. Почему лорд Калвер этого не сделал?

— А каким образом? — возмутилась врач. — Он едва успел вызвать медицинский десант — после того, как ему отказали в помощи на родном Афроне — как правительственные войска уничтожили все центры космосвязи и единственный гаратский космодром! А, впрочем, что теперь… Вот, возьмите запись. Здесь изложены наши соображения относительно причин возникновения эпидемии в Гарате. Будете хотя бы знать, где начинать копать. Если вообще захотите этим заниматься.

Патрульный подержал на ладони чип, точно прикидывая вес информации, хранящейся в нем.

— Тем более. В первую очередь опасность грозит вам. Именно вам. Победителям не нужны независимые свидетели.

Женщина смотрела с иронией. Она бы, наверное, даже рассмеялась, если бы позволили подсыхающие трещины на ее губах.

— И что, мои свидетельские показания вернут к жизни сотни тысяч погибших?

— Да будьте же, наконец, разумны…

— Все в порядке, док?

Хорт еле удержался от желания двинуть локтем не вовремя подошедшего Сергеева. Он бы уговорил эту упертую бабенку. Она просто не представляет, какой ад ожидает ее завтра — или послезавтра, — если она все-таки выживет. Врач посмотрела на мятежника. В ее взгляде было тепло, доверие — и неувядающий, похоже, юмор.

— Нет, Жан. Не в порядке. Он делает мне неприличное предложение. Ты просто не представляешь, до какой степени неприличное.

— Послушайте меня! — вновь начал Хорт, но он уже перестал для нее существовать — вместе со всем своим Патрулем. Женщина просто обошла его, точно столб, попавшийся на дороге. Она была невысока ростом, и, судя по болтающемуся комбинезону, весу в ней осталось всего-ничего… Он мог бы обездвижить ее в одно мгновение. Унести…

И тогда никто из них не вышел бы отсюда.

Он просто повторил настороженно следящему за ним Сергееву:

— Сегодня до заката. Женщины. Дети. Раненые. Инопланетные спецы.

— Как все прошло, доктор?

— Как вы и предполагали, лорд.