Секрет платформы №13 - Ибботсон Ева

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Если сегодня вы придете в школу и спросите у ребят: «Что такое гамп?», то, наверное, получите немало очень глупых ответов.

Вам могут сказать: «Это маленький гамбургер — гам, и съел», или: «Это кличка крокодила в зоопарке», или даже: «Это сорт жевательной резинки».

Но раньше было не так. Когда-то каждый ребенок мог объяснить вам, что гамп — это особенный курган, травянистый холм на земле, и что в этом холме есть потайная дверь, которая иногда открывается в тоннель, ведущий в совершенно другой мир.

Дети знали, что в каждой стране есть свой гамп и что в Великобритании он находился в месте под названием «Холм Кингз-Кросс» неподалеку от реки Темзы. А умные дети — те, кто читал старые истории и слушал старые сказки,— знали еще больше. Они знали, что дверь в этом холме каждые девять лет открывается ровно на девять дней, и ни секундой дольше. Поэтому не стоит колебаться и медлить перед входом или у выхода, поскольку ничто не откроет дверь, когда время истечет.

Но дети об этом забыли. В сущности, все об этом забыли, однако гамп по-прежнему остается на своем месте — под тринадцатой платформой железнодорожной станции Кингз-Кросс. А потайная дверь находится за стеной старого мужского гардероба с поблекшими плакатами «Поезда доставят вас туда и сюда», рассохшимися деревянными скамейками и пыльными пепельницами, в которых старые джентльмены тушили свои пахучие сигареты.

Теперь никто не пользуется этой платформой. Люди построили новые, более симпатичные платформы с рядами сияющих багажных тележек, торговыми автоматами и телеэкранами, показывающими, на сколько задерживается ваш поезд. Но на тринадцатой платформе все по-другому. Часы остановились; пауки оплели паутиной вход в гардероб. На двери в комнату забытых вещей висит табличка с надписью: «Не работает», а внутри лежит заплесневелый зонтик, который оставила леди, приехавшая на шестичасовом поезде из Донкастера в год серебряного юбилея королевы Виктории. Машины, торгующие шоколадом, заржавели и скособочились. Если вы будете настолько глупы, что опустите свою монетку в одну из них, то она скажет что-нибудь вроде «Харрумпф», и вы до конца своих дней можете ждать, когда вам дадут шоколадку.

Однако когда люди пытались снести эту часть станции и перестроить ее, что-то всегда выходило не так. Архитектор, собиравшийся построить здесь магазины, ни с того ни с сего покрылся ужасными болячками и уехал жить в Испанию, а когда железнодорожники решили переложить пути для электропоездов, геолог-изыскатель сказал, что здесь неподходящая почва, и пробурчал что-то насчет «трещин» и «просадок». Получалось так, словно люди что-то знали о тринадцатой платформе, но не знали, что именно они знают.

Но в каждом городе есть те, кто не забыл былые дни и старые истории. Например, призраки… Эрни Хоббс, железнодорожный носильщик, всю жизнь проработавший на Кингз»Кросс, да и теперь любивший тенью бродить вокруг поездов,— он знал. И его приятельница, призрачная уборщица миссис Партридж, когда-то чистившая щеткой полы багажного отделения, стоя на четвереньках,— она тоже знала. Водяные, бродившие по канализационной системе под городом и время от времени выглядывавшие из люков за станцией, тоже знали… И голуби знали — по-своему, конечно.

Они знали, что гамп все еще находится там, и знали, куда ведет потайная дверь. Длинный, туманный и загадочный тоннель ведет к укромной бухте, где ждет корабль, готовый взять всех, кто пожелает, на остров такой необычайной красоты, что дух захватывает.

Люди, жившие там, называли его просто Островом, но он имел много названий: Авалон, остров Святого Мартина, Земля Туманов. Давным-давно он был соединен с материком, но потом откололся и медленно уплыл на запад — так же как Мадагаскар уплыл от Африканского континента. Острова поступают так каждые несколько миллионов лет, и здесь нет ничего удивительного.

Конечно, вместе с уплывшим островом уплыли и его обитатели. По большей части это были разумные люди, понимавшие, что не всем обязательно нужно иметь по две руки и две ноги, что кроме них на свете могут жить разумные существа, которые выглядят и думают по-иному. Поэтому они жили в мире с одноглазыми великанами или драконами (которых в те дни было немало). Они не прыгали в море каждый раз, когда видели русалку, расчесывавшую волосы на валуне, а просто говорили «Доброе утро!». Они понимали, что дриады не любят, когда за ними подглядывают, а если троллям нравится отращивать такие длинные бороды, что они наступают на них при ходьбе, то это их личное дело.

С животными они тоже жили в мире и согласии. Вместе с обычными животными, вроде коров, коз и овец, на острове было много совсем необычных. Там были гигантские птицы, разучившиеся летать и откладывавшие яйца размером с футбольный мяч, броллаханы, похожие на коробочки желе с темно-красными глазками, морские коньки с шелковыми гривами, резвящиеся в волнах и оглашающие море призывным ржанием.

Но больше всего жители Острова любили туманчиков. Этих ласковых зверьков можно было найти только там, и нигде больше. Туманчики белые, маленькие и покрыты мягкой шерсткой, как тюленята, но вместо ласт у них короткие лапки, похожие на щенячьи. У них большие, влажные глаза и прохладные носы, обрамленные пушистыми бакенбардами. На ходу они немного пыхтят и переваливаются, словно маленькие подушки, поэтому они не любят бегать слишком быстро.

Туманчики не просто славные — они к тому же необычайно важные и нужные зверьки.

Дело в том, что с течением лет волны выносили на берег старые газеты или через гамп приходили беглецы с историями о Верхнем Мире, и жители Острова все больше склонялись к тому, чтобы их оставили в покое. Разумеется, они знали о пользе некоторых современных изобретений, вроде электрических одеял, согревающих людей в постели, или фтора, предохраняющего зубы. Но другие вещи им совсем не нравились, например: ядерное оружие, катастрофы на дорогах или жестокие петушиные бои. И они боялись, что их обнаружат проплывающие мимо корабли или слишком низко летящие самолеты.

Вот тут в дело вступали туманчики. Видите ли, эти чувствительные создания просто обожают музыку. Когда вы играете перед туманчиком, он широко раскрывает глаза, набирает побольше воздуха и восхищенно вздыхает.

«А-ааах,— вздыхает он.— А-ааах… а-ааах…» И с каждым выдохом из его рта выходит туман: чистый, плотный белый туман, пахнущий ранним утром и сырой травой. На Острове живут сотни и сотни туманчиков, играющих на лужайках или отдыхающих вдоль побережья, а это означает, что в любой момент можно напустить сколько угодно тумана.

Поэтому, когда люди видят корабль или пятнышко в небе, которое может оказаться самолетом, все дети выбегают из школы со своими флейтами, губными гармошками и магнитофонами и начинают играть для туманчиков… И люди, которые могли бы высадиться на берег, чтобы высматривать, выпытывать и вынюхивать, видят только белые облака и направляются своим путем.

Хотя на Острове живет много необычных созданий, королевская семья состоит только из людей, и так было всегда. Короли там — настоящие правители, не жадные, не разодетые в шелка и драгоценности, но смелые и честные. Они считают себя слугами своего народа (вообще-то, все хорошие правители должны так думать о себе, но часто бывает иначе).

Король с Королевой живут не в золотом дворце с роскошными тронами, на которых неудобно сидеть, и не имеют слуг, спотыкающихся о скамеечки для ног, когда приходится пятиться задом от Их Величеств. Они живут в низком белом доме над изгибом золотого песчаного пляжа, усыпанного ракушками каури, и всегда — днем ли, ночью — могут слышать немолчный плеск волн и тихий шелест ветра.

Комнаты во дворце обставлены без излишеств и наполнены прохладой; окна держатся открытыми, чтобы птицы могли свободно залетать внутрь и вылетать наружу. У очага спят умные собаки, на столах стоят чаши со свежими фруктами и вазы с благоухающими цветами. Все, кому некуда идти,— маленькие ведьмы-сироты, тюлени с больными плавниками или усталые состарившиеся волшебники,— находят здесь приют.