Курсантки - Людмила Сурская

Людмила Сурская

КУРСАНТКИ или Ать-два, левой…

1

Быстро летит время, загоняя в прошлое брызги детства, откуда ему, как шампанскому, не вырваться никогда. Оттуда, как поётся в чудной песенке, не идут поезда и не летают самолёты. Труба. Самое время оглянуться назад. Немного грустно. А так рвались из него, так спешили и вот приплыли. А надо ли было, ведь за теми заоблачными горами осталась беззаботная жизнь, тут же придётся пахать до гроба, как ломовой лошади… Но что уж теперь. Имеем то, что имеем. Отсюда и будем плясать. Не успели привыкнуть, осмыслить и прийти в себя, как отшумел нарядами выпускной бал. Улетели в розовые дали воздушные шарики. Школа помахала рукой. Мы стояли перед выбором: куда пойти. Мне так не хотелось быть как все. Приелись уже юристы и экономисты, а именно эти две профессии считались самыми престижными. Все поступали в финансовые и юридические. Палки в колёса мне вставлять никто не собирался. Копыта ломать тоже… Уходить в глухую защиту было не нужно. Хотя я и готова была, упёршись всеми четырьмя лапами, отстаивать свои права. Решила рискнуть. Возможно, прав тот, кто намекает на то, что судьбу ни на какой козе не объедешь. Я, конечно, знала, что буду делать карьеру и добьюсь успеха. Это должно быть на первом месте, но и на личной жизни крест ставить не собиралась. Правда, в своё время, как-нибудь после карьеры. Куда же с такими хотениями отправиться? Куда? Споткнувшись на ровном месте с выбором, я и рванула вопреки разума в военный институт. А что?! Нужно просто уметь искать. Шёл первый набор девчонок. Риск, но я не напрягалась. Выгорит, нет — без разницы. Родители жутко надеялись, не поступлю. Ненавязчиво пытались поговорить со мной. Получилось наставительно и ни к чему хорошему не привело. Наоборот — выставила рога и во всю прыть побежала пристраивать документы. Они, как водится, расстроились. Я упёрлась. Такие перлы выкинула — передать невозможно. Меня неожиданно зачислили. Правда, дикой радости не было. Какое-то бульканье в животе и непонятки в голове. А ведь стерпела и выжила из себя всё. Ненормальная, бежала даже жуткий кросс. Устала. Нестерпимо хотелось пожаловаться. Только интересно кому… Кто меня туда гнал, если не собственная дурь. Брат угорал, не веря до последнего в мою причуду. Свято надеясь — побаламутит и успокоится. Время для поступления в другие учебные заведения ещё есть. Не тут-то было, моё самолюбие рвалось вперёд. Десять человек набирали, и я угодила в их число. А — а?! Разве не заведёт! Как не зайти шарикам за ролики. Мы пыжились не задумываясь, потянем ли. Но, тем не менее, стали с жаром уверять друг друга, что всё у нас получится, что мы сами не знаем своих способностей, а они у нас непременно есть. Естественно, нашлись. Куда же им деваться, если мы пантились одна перед другой. Но на рывок давало силы то, что мы все в одинаковой ситуации. А на душе, без дураков, кошки скребли. «Одна из десяти ненормальных, — тут же прокомментировал любимый братик моё зачисление, — хотя, что с тебя инвалида на голову взять. Мне с тобой всё ясно было ещё тогда, когда ты со своими мослами вместо танцев попёрлась на дзюдо. Соплёй перешибёшь. Какая борьба… Для меня загадка, как твои члены по отдельности в сумке домой не доставили». Смотрю не мигая, утешил: «Заботливый ты мой!» Его напору не удивилась. У него к женскому полу болезненно критическое отношение. Поднеси, подай, убери… Понятно, что каменный век. Но мужики все верблюды. И в самый раз послать бы его колбаской… Но пусть уж себе считает счёт один — ноль в свою пользу. Мне по барабану. Как там: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало, — слушая его нытьё, утешала я себя. — Последним точку ставит тот, у кого ума побольше. Свой ум я дёшево не ценила. А вообще-то, я знала отчего молчала, благоразумно не связываясь со старшим братом. Он человек денежный, может быть придётся потрясти его кошелёк. Поэтому разумно не заводить молодца по мелочам. А его бредовые рассуждения о женщинах, что, мол, они зло и обуза, мне давно известны. Болтает, пока жареный петух не клюнет. Пусть говорит, с меня не убудет. А если поднапрячься и возвести мысленную стену, то можно и не слышать ничего. Очень полезный и эффективный приёмчик. Хотя если плясать от печки, насчёт борьбы, то он прав. Занималась пять лет. Брат считает, что я была большим оригиналом. А всё проще, как получила от одноклассника затрещину, так и отправилась в секцию. Не жаловаться же всю жизнь всем и по любому поводу. Характер такой. Вымолила, выплакала, чтоб зачислили. Свободного времени было мало: тренировки да учёба. Ох уж и побросали меня на маты. Ковёр локтями да коленями протёрла. Сашка почти угадал, могли запросто моё хиленькое тельце принести в коробушке домой или прикатить в инвалидном кресле. Но заело. Спортсменкой стать, я цель себе не ставила. Но зато научилась профессионально падать и себя защищать. Чтоб по жизни не отвлекаться на мужские обиды и не дрожать перед их дурью. А ещё быть уверенной в нашем сотканном не только из цветов и рассветов, но и из опасностей мире. Гуляя на улице или в лесу, я не напрягалась, уверенная, что согну в бараний рог любого, протянувшего ко мне лапы. Смешно, ей — богу, смотреть на ребят, когда от худенькой пичужки они получают пендюлей. Всё правильно, в этой жизни надо надеяться только на себя. Мама, вздыхает, думая, что я с таким размахом по их мордам и самолюбию не найду себе никогда мужа. Я отмалчиваюсь зная, что когда это будет ОН — заткнусь и буду паинькой. Пусть его душенька властвует, пока не споткнётся. А там уж извиняйте!

И вот все сомнения отброшены. Приёмной комиссией решено и чёрным по белому написано, что я курсант. Я хохочу как полоумная. Вот это прикол! В голове как заевшая балалайка крутится песенка: «Всё к лучшему, всё к лучшему поверь…» Я верю и не верю. Если б знать что к лучшему, а если облом…

Три вечера подряд отец учил меня наматывать портянки. «Какой добрый дяденька эту фигню придумал». Я внимательно смотрела, но повторить не могла. И кому нужны эти чёртовы портянки, когда есть носки. Я вообще поражаюсь, как родители в школе учились без электронных подручных средств. Компьютеров-то не было и калькуляторов тоже. Это ж таблицу умножения надо было учить всю, правила… Кошмар какой! И вот эти портянки… Почему никто не додумался изобрести инструкцию об их мотании, раз уж они есть. Ведь есть же оная по завязке галстука. А, я дотягиваю с чего такой перекос. Галстуки на их дубовые шеи завязывают женщины, вот они с инструкцией и догадались прогнуться. Если пошли служить в армию, значит, скоро будет понятная бумага и по портянкам…

Истёк август, вот и осень лоскутная незаметно подкралась. Пора в строй! К дате прибытия, собиралась не торопясь, ведя придирчивую ревизию своего гардероба. Всё по списку, скромно, ничего лишнего. Зубная щётка, паста, мыло, три полотенца. Две пижамы, от горла до пят. Бельё без кружев. Носки, футболки, спортивный костюм: всё строго определённого цвета. Ничего яркого, броского. Я покрутила короткую джинсовую юбку, маячку до пупа и, вздохнув, натянула на себя камуфляж. Зашнуровала берцы. Подойдя к зеркалу, пристроила на голову берет. Боец! Упасть и не встать.