Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение - Бен Кейв
- Категория: Психология / Юриспруденция
- Название: Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение
- Автор: Бен Кейв
- Возрастные ограничения: Внимание (18+) книга может содержать контент только для совершеннолетних
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бен Кейв
Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение
Посвящается моим пациентам и блестящим медсестрам и медбратьям, а также ассистентам и всем коллегам-профессионалам, которых мне посчастливилось знать и у которых я так многому научился.
What We Fear Most:
Reflections on a Life in Forensic Psychiatry by Dr Ben Cave
Copyright © Humphrey Needham-Bennett 2022
© Шустова А.П., перевод на русский язык, 2023
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Решение стать врачом, часть первая
Я шел вместе с отцом по прибрежной тропинке небольшого городка Мелфре, что на острове Англси[1]. Мы подходили к причалу, и отец спросил меня, чем я хочу заниматься, когда вырасту.
– Бизнесом?
– Нет, – ответил я.
– Юриспруденцией?
– Не думаю.
– Бухучетом?
Я чуть не рассмеялся.
– Ни за что.
– Хочешь стать военным?
– Не думаю.
– Займешься медициной?
– Да.
Ответ просто вырвался – быстро и бесповоротно. В тот момент я точно знал, что хочу делать со своей жизнью.
– Ортопедической хирургией? – с надеждой спросил отец. Ему нравилось угадывать.
Я фыркнул.
– Я стану психиатром.
Отец немного помолчал, казалось, что он обиделся.
– Ну, у нас полно времени, чтобы еще подумать об этом…
Но я уже достаточно подумал, хоть мне и было всего четырнадцать.
И принял решение.
Даже несмотря на то, что я понятия не имел, что такое психиатрия.
Надпись на стене
Маленькая комната для допросов располагалась рядом с тюремным медицинским центром. Там стоял стол, два стула, и больше ничего. Фрэнк, человек, обвиняемый в убийстве, рассказал мне, как он пришел в дом своей матери.
– Она поняла, что я разозлился. Я все время расхаживал взад-вперед.
– Что вы ей сказали?
– Я спросил, почему она работала на МИ5[2].
– А она правда на них работала?
– Это было единственное объяснение, которое я смог придумать. Она пыталась убить меня.
– Почему вы так думаете?
– Она, конечно, отрицала это. Но я знал, что она лжет. А потом она спросила меня, перестал ли я принимать лекарства.
– А вы перестали?
– Да. Они меня затормаживали. Мне нужно было очистить свой разум, чтобы остановить приходящие мысли.
– Что вы имеете в виду?
– Я слышал о ее планах. В этом была замешана не только она, но и куча других людей. Это был большой заговор.
Фрэнку поставили диагноз «шизофрения», когда ему было чуть за двадцать. За все это время его несколько раз клали в отделение неотложной психиатрии, но он никогда не проявлял жестокости ни к матери, ни к кому-либо еще.
– Что изменилось на этот раз? Это не первый раз, когда вам приходят в голову такие мысли?..
Он колебался.
– Я начал употреблять кокаин.
– Когда?
– Примерно за месяц до того, как я ее ударил. Я ударил ее, вот и все. Я не хотел ее убивать.
Он пришел отпраздновать ее шестидесятилетие.
– Сколько раз вы ее ударили?
Вскрытие показало множественные переломы черепа. Женщину доставили в больницу, но она умерла на следующий день от кровоизлияния в мозг.
Фрэнк посмотрел вниз на стол, и его пальцы прошлись по буквам, выцарапанным на нем. Он немного походил на меня: у нас были одинаковые каштановые волосы и цвет глаз, но он был высоким и чуть худее.
Я взглянул на папку на столе. Мы родились с разницей в два месяца.
– Что вы сказали? – Он посмотрел на меня снизу вверх. – Извините, не могу собраться с мыслями.
– Сколько раз вы ее ударили?
Он пожал плечами.
– Точно не знаю. Три, может быть, четыре раза.
– Зачем?
– Она знала, о чем я думал. У нее было… Я не знаю, что это такое. Это то, что МИ5 использует для отслеживания моих мыслей.
Я заметил, что его руки немного дрожат, и задумался, чем это вызвано – это просто беспокойство или ломка? Он пробыл в тюрьме меньше недели. Должно быть, он понял, что я заметил дрожь, поэтому сложил руки вместе.
– Все так запутанно. Я думал, это она допрашивает меня. Она как будто проникла в мою голову. Я все еще слышу ее. Я знаю, что она мертва, но я до сих пор слышу ее голос.
– Что она говорит?
– Это не имеет смысла. Она говорит, что добьется, чтобы меня отправили в тюрьму. – Он поднял руки вверх, как бы напоминая нам, где мы находимся, а затем уронил голову на руки. – Я не жестокий человек.
Он был прав и одновременно глубоко ошибался. Однажды он проявил жестокость, и это разрушило как минимум две жизни. Фрэнк уткнулся лицом в стол и забарабанил кулаками по затылку. Он взвыл от боли.
Тюремный служащий заглянул в окно, чтобы посмотреть, что происходит. Я кивнул в ответ, что все в порядке.
Я сидел тихо и наблюдал за Фрэнком. Ему потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться.
– Когда вы начали употреблять кокаин?
– Я встретил этого человека в пабе. Я ходил туда каждый вечер. Он сказал, что кокаин может заглушить голоса в голове. Можете ли вы дать мне что-нибудь от кошмаров, док? Я просыпаюсь каждую ночь в ужасе и не могу дышать. Я просто сворачиваюсь калачиком и плачу, пока снова не засыпаю.
Я видел газетный заголовок: «Женщина убита в результате яростного нападения».
Сосед Фрэнка сказал, что он всегда был странным. Я подумал: какой бы заголовок написал сам? «Грустный шизофреник занимается самолечением, совершает серьезное преступление, и у него развивается посттравматический синдром» – вот так я бы написал.
Это, конечно, не самый лучший и не самый броский заголовок, но и я не газетчик. Возможно, оба заголовка отражали правду. Я сказал Фрэнку, что мы продолжим завтра.
– Голоса исчезнут, доктор? – спросил он, вставая.
– Я подберу вам лекарства. Выпишу успокоительное на ночь.
Он кивнул в знак благодарности и вышел в коридор. Я наблюдал, как его завели обратно в камеру на шесть коек, и понял вдруг, что разговаривал с ним почти целых два часа. Я потерял всякое чувство времени.
Итак, я записываю некоторые из первых своих наблюдений о психическом состоянии Фрэнка, и тут в открытой двери появляется один из тюремных служащих.
– Тук-тук, – постучал он.
У офицера Шопена были пышные усы и крошечные яркие черные глазки. В остальном я понятия не имею, как