Нимфа и лейтенант - Сергей Другаль

Сергей Другаль – Нимфа и лейтенант

Если пить из ручья, опустив в прозрачную воду лицо и не закрывая глаз, то видны на дне призрачные тени и сердоликовая разноцветная галька. Лейтенант лег набок, перевел дыхание. Начало ручью давал родничок, с трех сторон обложенный низким срубом, его темная древесина, бархатистая на ощупь, матово светилась. Можно стать на колени, и тогда в начале родника будет видна сплошная чернота, словно нет в нем дна и появляется он из непостижимой глубины, сперва неслышно истекая в свое каменистое русло и тихо журча потом, чуть подальше от истока. А над срубом, над самым бочажком, возросла ракита с изогнутым раздвоенным стволом, ее зеленые ветви спускались к воде. Здесь было прохладно, в этом пологом овражке, единственно уцелевшем среди голой пустыни полигона. Здесь было хорошо лежать и ни о чем не думать.

– Ты завтра снова придешь?

В развилке ракиты проявилась нимфа в платье из солнечных бликов, темных и светлых зеленых теней. Лейтенант рассмеялся:

– Наконец-то я увидел тебя. Приду конечно, куда я от тебя денусь. У нас в лагере многие говорят, что на ручье живет нимфа, но никто не видел. Почему ты мне явилась?

– Ты пьешь, опустив лицо в ручей.

– Так слаще.

– Тебе это понятно, другим нет. Они берут воду и уходят равнодушные, не понимая, что это уже не та вода.

– Не та?

– Ну, отделенная от себя, как… как ветка, отломленная от дерева. Тебе понятно?

– Кажется, да.

…С этих пор лейтенант всегда после свидания с нимфой возвращался в странном настроении, в состоянии приглушенной радости. Незамечаемые ранее мелочи приобретали значимость и украсили жизнь: цветная галька, которую надо рассматривать мокрой, какая-то синяя птичка, которая с лета ныряла в ручей и вылетала из него, блестя, словно бисером, каплями на манишке. Или вот эта собачка, беспородная и бесхозная, такие по недосмотру командования обитают возле армейских кухонь.

– Ишь, какая… – сказал лейтенант, пропуская собачку. – Красавица!

Он уже забыл о встрече, когда сзади послышалось тявканье. Собачка догоняла его. Лейтенант наклонился:

– В чем дело, маленькая?

Собачка подпрыгнула, лизнула его в нос и снова побежала по своим делам. Лейтенант потрогал нос, засмеялся.

…Потом нимфа перестала являться. Целую нескончаемую неделю лейтенант приходил к роднику, пил воду, умывал лицо и без мыслей лежал на крошечном пляжике, прислушиваясь к журчанию. Одиночество нарушали солдаты со своими гулкими канистрами. Тогда синяя птица пряталась и становился неслышным голос ручья.

Нимфа возникла неожиданно, когда лейтенант уже перестал ждать и все, что было, стало казаться сном, легким и мимолетным.

– Где ты была?

– Т-сс, – она приложила пальчик к губам. – Не разбуди ее.

На ее коленях, свесив лапу с маленькими перепонками, спала выдра. Нимфа разгладила ей завернувшиеся усинки. Выдра пробормотала что-то, на миг взглянула на лейтенанта сонным взглядом и повернулась на другой бок.

– Ей спокойно. Она верит, что в случае опасности я успею предупредить ее.

– Такое случается? – прошептал лейтенант.

– Сюда многие ходят… из вашего лагеря. Кто упустит случай обидеть зверя?

– Ты не ответила: где ты была? Может ли нимфа отлучаться от своего ручья?

– Там, внизу. – Нимфа поболтала ножкой в бочажке. – Если хочешь, чтобы в ручье всегда была живая вода, – надо следить за порядком в подземных струях.

– У каждого ручья своя нимфа?

– Нет, конечно нет.

– И тогда…

– Да, но, чтобы вода была живая, должна быть нимфа…

…День прошел, и настал день. Лейтенант лежал, заложив руки под голову. В голубой вышине медленно перемещались кучевые облака. Слышалось недалекое рычание танков. Полигон жил своей жизнью, в которой ручью, и нимфе, и выдре места не было.

– Мое место – в сердце твоем… – угадала нимфа.

– Нимфа. Богиня.

Ветви качнулись:

– Маленькая богиня. Как этот родник.

– Целительница…

– Для тех, кто пьет из ручья. Но это надо самому понять.

– Живая вода…

– Вы, люди, знаете о ней.

– Да, из сказок…

– Сказка – тоже источник.

Беседа их прерывалась паузами, легкими и значительными, слова только связывали минуты взаимного молчания, и не было необходимости кончать фразу.

– Древние говорили… «Все имена их назвать никому из людей не под силу. Знает названье потока лишь тот, кто вблизи обитает». Солдаты называют твой ручей Чистым, Прозрачным. У тебя много имен?

– Одно. Вита.

– Живая. Нимфа Вита. Твой ручей один на всю округу. Ученья. Маневры…

– Да. Мои сестры умерли. И люди отсюда ушли, некому сруб подправить. А я не умею. Боги способны на то лишь, что им люди припишут. Ты веришь, что я смогу? – Она коротко рассмеялась.

– Где уж тебе. За срубом я присмотрю.

– Да, пока…

Солнце придвинуло тень ракиты к самому лицу. Лейтенант встал:

– Я должен идти, Вита. Меня ждут дела.

– Дела? От тебя тоже кто-то зависит? Может быть, животное? Или дерево? Ведь от каждого кто-то зависит…

Лейтенант вспомнил собачку, вздохнул:

– Ну не так, как ручей от тебя или ты от ракиты… или…

– Договаривай, Деметр. Не молчи… Ты хотел сказать, как ты от меня…

А дела были чисто человеческие, и нимфа понять их не могла. И лейтенант, зная свое дело, не мог понять смысл его и не думал над ним, но был занят с утра до ночи: в полк прибыли новые танки. Стотонные смертоносные чудища – собственный реактор, слоистая броня, все виды защиты от всех видов оружия. Лейтенант примерял на себя эти доспехи Люцифера, и мысли о ручье Чистом казались пришедшими из детства, мимолетными, исчезающими. В суматохе летели дни, и не было минуты для Виты. На экранах кругового обзора полигон казался пустыней с пологими холмами, склоны которых были перепаханы снарядами и сглажены гусеницами. Овражек с одинокой ракитой и жилкой ручья не различался: крошечная морщинка на лике несчастной Земли. Тихая музыка больше не звучала в душе: к ночи лейтенант едва добирался до своей постели и проваливался в сон без снов.

Но когда пришло время и был объявлен назавтра приказ, лейтенант не раздумывал. Для него все было решено еще раньше, еще тогда, когда однажды, опустив лицо в ручей, он ощутил, как что-то, видимо галька, на мгновение коснулось его губ и ему не хватило воздуха…

Раным-рано, еще звезда не погасла в светлеющем небе, он пришел к ручью, сложил амуницию, сбросил с плеча вязанку вешек и сразу стал устанавливать их, двигаясь снизу навстречу течению ручья. Он обставлял вешками со светящимся знаком «объезд» их ручей. Он ставил множество вешек, явно больше, чем следует, их нельзя было не заметить. Закончив работу, он увидел Биту на ее привычном месте. Она молча разглядывала его боевую экипировку от башмаков до шлема с усиками антенн и выступами наушников. Потом она сказала: