Искатель. 1987. Выпуск №6 - Юрий Пахомов

ИСКАТЕЛЬ № 6 1987

В ВЫПУСКЕ:

Юрий ПАХОМОВ

3. ДЕРЕВО ДУХОВ. Повесть.

Святослав ЛОГИНОВ

40. МИКРОКОСМ. Фантастический рассказ.

Андрей СТОЛЯРОВ

49. ДВЕРЬ С ТОЙ СТОРОНЫ. Фантастический рассказ.

Андерс БОДЕЛЬСЕН

64. ЗАДУМАЙ ЧИСЛО. Роман.

Юрий ПАХОМОВ

ДЕРЕВО ДУХОВ

— Что-нибудь опять пишут об этой ужасной болезни, сэр? — спросил бармен. Два передних зуба у него отсутствовали, и эта щербинка придавала его физиономии лукавый вид

Бармен принадлежал к народу луо. Луо своим юношам удаляют два зуба на нижней челюсти, считая, что так красивее. В конце концов это их дело.

Я сидел на табурете у стойки и перелистывал «Нью-Йорк таймс» Газетами я успел запастись во время пересадки в Каире. Мир, как обычно, трещал по швам: войны, перевороты, экологические катастрофы, извержения, наводнения. Но на этот раз основное внимание было уделено болезни СПИД. Крупным планом портрет доктора Монтанье, выделившего вирус, вызывающий болезнь. С Монтанье я знаком, не раз встречался в институте Пастера в Париже, на разных конгрессах и симпозиумах.

Сенсация — голливудские актеры отказываются сниматься в фильмах, где есть сцены с поцелуями, — вирус СПИД обнаружен в слюне. Священник из Филадельфии утверждает, что СПИД — кара господня, которую бог насылает на адамово племя за разврат. Названа точная дата конца света. Если предсказание сбудется, я не успею отгулять очередной отпуск.

— Я слышал, сэр, что СПИДом болеют только наркоманы и гомосексуалисты?

В баре столичного аэропорта я был единственным белым, и бармен, по-видимому, считал необходимым меня развлекать. На английском он говорил вполне сносно.

— Должен вас огорчить, болеют и женщины, и даже дети.

— О-о! — Бармен вытер лоб платком. — Еще джин?

— Благодарю, лучше кофе. Мне говорили, у вас превосходный кофе.

Никто мне не говорил Я знаю, кофе дрянной, но эту чепуху я повторяю в каждом баре во время своих поездок по Африке. Действует безотказно. Африканцы на редкость честолюбивы: если вождь, то великий или самый великий, бык — самый быстрый, танцор — лучший в мире.

И без того круглое лицо бармена еще больше расплывается от удовольствия.

— О да, сэр, кофе с плантаций Нгорогоро. Лучший в мире кофе.

В прошлом году я пересек на автомобиле кратер вулкана Нгорогоро. Кофе там, на вулканических почвах, действительно вырастает отличный. Арабика.

…Снимок вируса СПИД. Превосходная работа японских коллег. Черт его знает, что делает сенсация… СПИДом болеют уже десятки тысяч человек, а ежегодно от тропической малярии умирают сотни тысяч, от голода — еще больше. И ничего, обычное дело. Но СПИД — сенсация, человечество напугано неотвратимостью исхода

Провидение лишает человека естественной защиты. Конечно, тут не обходится без дьявола, утверждает священник из Филадельфии. Конец двадцатого века, человек на Луне, с помощью генной инженерии можно сделать черт знает что. Парадокс. Чем этот святоша дальше ушел от скотовода-масая из Кении, который верит в тотем и пьет молоко пополам со свежей коровьей кровью?

Я закурил, прислушиваясь к шелесту пальмовых листьев. Под крышей ворковала лесная горлинка. Затхлый запах, исходивший откуда-то из глубины, перешибал аромат кофе. Сезон дождей идет к концу, а сухой период в тех местах, куда я лечу, — гиблое время.

— Как кофе, сэр?

— Превосходен.

Бармен светится от удовольствия. Но в глазах его вспыхивают и гаснут искорки пристального интереса. Нередко такие типы сотрудничают с Интерполом или службами безопасности. Любопытно, что он обо мне думает? Важный международный чиновник… Что ж, на мне светлый костюм, сшитый в Лозанне, галстук как раз нужных тонов. Дорогой «атташе-кейс». На руке тяжелые часы солидной швейцарской фирмы. Принимает скорее всего за англичанина. Я белобрыс, довольно высок ростом — метр восемьдесят пять — и «ошеломляюще элегантен», как говорит моя жена Варвара. К тому же ношу пышные рыжие усы, Если бы меня сейчас увидел мой дед, охотник-промысловик Никифор Федорович Еремин, он бы с досады плюнул мне под ноги. Когда в шестьдесят третьем я на перекладных добрался до родной деревни Онорино, дед хмуро оглядел меня и спросил с издевкой: «Што, Степка, в исподниках-то сподручней ходить?» Я было пытался объяснить, что на мне не кальсоны, а джинсы, да к тому же фирменные, дед сердито кашлял и ворчал: «Однако верно, от долгов в таких штанах бегать сподручнее».

То, что я стал врачом, дед еще пережил. Доктор — дело хорошее. Но он никак не мог взять в толк, почему я не лечу людей, а шастаю по тайге, ловлю полевых мышей и собираю с них клещей и всякую нечисть. Когда я поступил в аспирантуру, он окончательно махнул на меня рукой, полагая, что род Ереминых — охотников и звероловов — кончился, коли единственный внук, последнее семя, уехал в Москву, поменяв мужскую работу на баловство. Дед Никифор почему-то считал, что я буду ходить по квартирам и травить мышей.

— Мистер Эрмин, самолет будет готов через двадцать минут. — Чиновник аэропорта был сама предупредительность

— Благодарю вас, позаботьтесь о моих чемоданах, а главное — о контейнере с медикаментами.

На этого парня, видимо, произвел впечатление мой голубенький ооновский паспорт.[1] «Доктор Стефан Эрмин, эксперт ВОЗ[2]». Звучит солидно. Паспорт ООН — серьезная рекомендация.

Несколько дней назад я еще не предполагал, что мне придется лететь в Центральную Африку. Варя была уже в Москве, а я должен был отправиться в отпуск в ближайшую субботу.

Когда Зазвонил телефон, я сидел в своем кабинете и пытался вникнуть в сухой текст отчета, присланного из Танзании. Слева на столе лежал билет на самолет до Москвы, и это мешало мне сосредоточиться.

— Месье Эрмин?

Голос секретарши патрона невозможно спутать: низкий, с хрипотцой, наполненный теплотой.

— Да, это я, Люси.

— Вы не могли бы в шестнадцать быть у патрона?

— Разумеется, Люси. Что-нибудь стряслось?

— Приходите пораньше, Стефан, поболтаем. — Секретарша засмеялась и положила трубку.