Тайны Фальконе - Софа Рубинштейн

Софа Рубинштейн

Тайны Фальконе

Глава 1

Девушка сидела в комнате допросов. Отбивала по металлической столешнице медленный ритм бордовыми, короткими ногтями. Длинные тёмные волосы слегка растрепались из-за задержания, но сейчас ей было всё равно, как и на то, что её посадят. Скорее всего, пожизненно. Она скучающим взглядом смотрела на свои наручники, в которых отражались светло-серые глаза.

У входа стояло двое охранников, с оружием в руках. Мужчины неотрывно следили за каждым движением девушки. Она была уверена, что за дверью тоже стоит охрана и на входе в полицейский участок. Все они боялись её, брюнетка это знала. Едва заметная ухмылка проскользнула по лицу.

Дверь распахнулась, в помещение вошёл темноволосый мужчина лет сорока с папкой документов в руках. Присел напротив девушки.

— Здравствуйте, Элена, — поздоровался он, поправив невзрачный галстук. — Я ваш адвокат.

Брюнетка шумно усмехнулась. Она не думала, что ей выделят адвоката. Считала, что просто запихнут в тюрьму, далеко и надолго.

— Меня зовут Джордж Грейс, — продолжил он, выкладывая из папки фотографии окровавленных тел.

Элена безразлично прошлась по ним глазами, задержав ненадолго взгляд лишь на одной.

— Здесь не менее пятнадцати ваших жертв, — проговорил Джордж. — Но мы оба знаем, что это далеко не все.

— Тридцать два, — спокойно сказала девушка, откинувшись на спинку стула. — Вот столько их должно быть.

Мужчина поёжился от прямоты.

— Доброжелательная девочка, прилежная ученица, послушная дочь, — зачитывал Джордж с документов, затем перевел взгляд на Элену. — Что же из такого прекрасного человека превратило вас в жестокую убийцу? Вот это мне действительно интересно. Впереди у нас с вами около недели на ваш рассказ и я очень надеюсь, вы будете максимально откровенны со мной.

— Постельные сцены тоже описывать? — бархатно уточнила она, вскинув одну бровь.

— Э, пожалуй, обойдёмся без этого, — смутился Джордж.

Девушка ухмыльнулась. Где-то внутри почувствовала капельку тоски, понимая, что целую неделю, ей придётся выкладывать ему обо всем, что она пережила.

— С вас сигареты, с меня рассказ, — торговалась Элена.

Джордж всё больше и больше осознавал, что эта хрупкая двадцатилетняя девушка вовсе не та, какой кажется внешне. Жестокая убийца. Криминальный авторитет, подмявший под себя целый город. Она точно войдёт в историю. Кто-то будет восхищаться, кто-то ужасаться, а кто-то стремиться. Непростое время настанет.

— По рукам, — согласился мужчина, протянув ей пачку и зажигалку.

Элена вытянула сигарету, взяв её зубами. Подкурилась.

— Что ж, — ухмыльнулась она. — Это будет весело.

* * *

В детстве я была абсолютно обычным ребёнком. Достаточно скромной, чтобы не выпрашивать у родителей, стоя на коленях, какую-нибудь вкусняшку, и достаточно смелой, чтобы дать затрещины местному задире.

Когда мне исполнилось тринадцать, отцу предложили хорошую работу в Америке. Я впала в транс, узнав эту новость. Совершенно не желая покидать родной Морлупо. Это коммуна, расположенная в глубинке Италии. Я не хотела переезжать из живописных ландшафтов провинции в шумный, большой Нью-Йорк. Мои родители никогда не забудут моей истерики тогда. Через слёзы и вопли, отцу всё-таки удалось запихнуть меня в самолёт. Потом я ещё долго вспоминала своих друзей и знакомых, с которыми мне даже не удалось попрощаться.

Свой новый дом я встретила с мрачным лицом, словно заранее зная, что этот город не принесёт мне счастья. Ни мне, ни нашей семье. После переезда я была вынуждена в совершенстве овладеть английским, хоть меня и отправили в школу с углублённым изучением итальянского. С преподавателем этого предмета у нас часто возникали споры. Мы спорили, буквально, из-за малейшего неправильно им сказанного слова. Одноклассники лишь озадаченно хлопали глазами, ничерта не понимая, о чём мы говорим.

— Sonno un insegnante e so meglio come si pronuncia una parola, Elena! (Я учитель и мне лучше знать, как произносится то или иное слово, Элена!) — твердил мистер Лейн.

Мне оставалось лишь тяжело вздохнуть. Факт того, что я родом из Италии и знаю этот язык в совершенстве — он тщательно игнорировал. Молчу уже о том, что сейчас, в предложении, он допустил ошибку и вместо sono (я учитель), произнёс sonno (сон). Получилось довольно нелепо: "Сон учителя и я лучше знаю, как произносить то или иное слово…"

— Stronzo (засранец), — едва слышно прошипела я, уткнувшись в тетрадь.

Примерно так и проходили уроки итальянского.

А что касается друзей — ими я таки не обзавелась. Я сторонилась всех, замыкаясь в себе. Нью-Йорк давил на меня своим шумом и быстротечностью жизни.

Однако, в шестнадцать, мне удалось познакомиться с двумя близнецами. Близнецами они являлись лишь внешне. Их характеры, мировоззрение, темперамент, в корне отличались друг от друга.

Светловолосые, высокие парни частенько веселили меня своими дружескими перепалками. Греган любил вечеринки, а Кор увлекался поэзией и итальянским. Наверное, именно поэтому со вторым братом мне было комфортнее всего. Мы частенько засиживались допоздна в библиотеке, и я учила его своему родному языку.

— Quando le stelle si spengono, i tuoi occhi mi illumineranno (когда звёзды погаснут, твои глаза будут освещать мой путь), — однажды сказал Кор, задумчиво глядя на небо.

— Ого, — восхитилась я его чистому итальянскому. — Когда ты успел научиться так, говорить?

Блондин слегка улыбнулся, загадочно посмотрев на меня, но так ничего и не ответил.

Через пару месяцев, у отца начались проблемы на работе. По специальности он был архитектором, и довольно востребованным. Однако, в последнее время, начал сдавать свои позиции. Это закончилось увольнением. Тогда он, впервые, пришёл домой с бутылкой виски. Мама кричала на него в тот день. Не только в тот. Во все последующие. Я не знала, что отец может упасть в глубокую депрессию из-за какой-то работы. Не знала, что мама может так яростно кричать и гаснуть, день за днём. Я не знала что делать, как им помочь, а потому, просто прикинулась маленькой девочкой, которая ничего не понимает. Взрослые зачастую принимают нас за глупых детей, а нам лишь остаётся подстраиваться под эту роль, в то время как мы кусаем свои кулаки от боли и усталости.

Папа больше не улыбался. Почти ничего не ел. Лишь пил, пил и пил

, пока однажды не пропал без вести. Мы обзванивали каждый день все больницы, полицейские участки и даже морги. Его нигде не было.

Ночами я слышала мамины всхлипывания, но стоило мне попытаться утешить её, она начинала твердить, что всё в порядке. Хотелось кричать, что нет! Ничего не в порядке! Отец пропал и всё очень плохо! Но вместо этого я