В поисках Келли Дейл - Дэн Симмонс

Дэн Симмонс

В поисках Келли Дейл

Светотень

Проснувшись утром в своем лагере в лесу, я обнаружил, что Боулдерское шоссе исчезло, что исчерканное следами самолетов небо снова стало чистым и голубым и что листья осин пожелтели, как осенью, и сделались ярко-золотыми, хотя стояла только середина лета. Но куда сильнее поразила меня панорама Внутреннего моря, которое открылось мне, когда, проехав мили четыре лесом, я перевалил через каменистый кряж и оказался на восточных отрогах Флэтайронских гор.

– Проклятие! — пробормотал я, вылезая из джипа и подходя к краю обрыва.

На месте предгорий и зеленых равнин раскинулось самое настоящее море, протянувшееся до самого горизонта. Ленивые волны не спеша накатывались на илистый берег внизу. Там, где, соперничая с песчаниковыми утесами Флэтайронского хребта, стояли каменные башни Национального центра атмосферных исследований, виднелись теперь только заросшие стелющимся кустарником болотца и неглубокие заиленные бухточки и заливы. Самого Боулдера тоже не было — в той стороне, где когда-то располагался утопающий в зелени город, не видно было ни деревьев, ни домов. Шоссе № 36, ведущее к Денверу, не прорезало склон холма к юго-востоку; больше того, я не заметил вообще никаких дорог. Небоскребы Денвера, обычно уже издалека бросающиеся в глаза, тоже исчезли. Сгинул и сам Денвер — только Внутреннее море простиралось на север, на юг и на восток насколько хватало глаз. Вода в нем была серо-голубой, как в озере Мичиган в дни моей юности, да и волны, которые суматошно накатывали на берег, шумели совсем не так, как рокочет настоящий океанский прибой.

– Проклятие! — повторил я, доставая «ремингтон» из-за водительского сиденья джипа. С помощью двадцатикратного оптического прицела я внимательно исследовал глубокие овраги-промоины, спускавшиеся вниз, к болотистой береговой линии. Ни дорог, ни дорожек, ни даже звериных троп я по-прежнему не видел. В конце концов, поставив ногу на низкий валун и уперевшись локтем в колено, чтобы не дрожала рука, я попытался охватить взглядом всю береговую линию внизу.

Почти сразу я заметил следы на илистом берегу. Они выходили из широкой промоины почти точно под вершиной горы, на которой я стоял и которую когда-нибудь назовут Флагштоком, и вели к небольшой весельной лодчонке, вытащенной на прибрежный песок у самой линии прибоя. Лодка была пуста, и никаких следов вокруг не оказалось.

Какое-то ярко-желтое пятнышко, плясавшее в волнах в нескольких сотнях метров от берега, привлекло мое внимание, и я поднял винтовку, стараясь рассмотреть его сквозь прицел. Там, на глубине за обрезом песчаной банки, качался на воде установленный кем-то буек.

Я опустил винтовку и шагнул к краю утеса. О том, чтобы доставить вниз джип, не могло быть и речи, если только я не хотел потратить несколько часов или, может быть, дней, прорубаясь сквозь частые молодые сосны и скрученные пинии, которыми заросло дно оврага. Нет, игра явно не стоила свеч. Даже на то, чтобы спуститься вниз пешком, ушло бы не меньше часа.

«А зачем спускаться? — подумал я. — Буек в волнах и лодка — это, несомненно, еще один отвлекающий маневр, еще одна шутка Келли Дэйл. Или, может быть, она пытается таким образом выманить меня на открытое место, чтобы выстрелить наверняка? Ведь на воде мне негде укрыться!»

– Проклятие! — сказал я в третий и последний раз. Убрав винтовку в чехол, я достал голубой заплечный мешок с дневным рационом и, убедившись, что бутылки с питьевой водой, сухой паек и револьвер калибра 38-го находятся на месте, забросил мешок за спину. Затем я нащупал рукоять ножа, взял винтовку в левую руку и, бросив последний взгляд на джип со всем его содержимым, начал долгий и трудный спуск.

«Небрежная работа, Келли! — думал я, скользя вниз по глинистому откосу и хватаясь за стволы тонких осин, чтобы затормозить. — Ты опять все перепутала, как и вчера, когда пыталась создать триас».

Внутреннее море, как я подозревал, могло попасть сюда из самых разных эпох — например, из позднего мелового или позднего юрского периода. Но в первом из них, то есть примерно 75 миллионов лет назад, оно заходило гораздо дальше на запад — до Юты или даже еще глубже, в то время как Скалистые горы, которые я видел в двадцати милях к западу от себя, еще только находились в процессе формирования, рождаясь из маленьких островков, которых было предостаточно в неглубоком океане, покрывавшем территорию современной Калифорнии. Что касалось самих Флэтайронских гор, которые теперь возвышались над моей головой, в те времена они существовали разве что в виде более или менее толстого слоя мягких осадочных пород. Если же Келли имела в виду середину юрского периода, отстоящую от нашего времени еще примерно на сто миллионов лет, тогда весь этот район должен был бы представлять собой неглубокое, теплое море, протянувшееся от Канады до северного Нью-Мексико. К югу отсюда я видел бы сейчас огромное соленое озеро и грязевые равнины южного Колорадо, а на горизонте протянулся бы двухсотмильным узким перешейком, разделяющим два колоссальных водных массива, хребет северного Нью-Мексико. Что касается той части центрального Колорадо, где я сейчас находился, то она была островом, но островом низким и плоским, лишенным каких-либо гор, в том числе и Флэтайронских.

«Ты все перепутала, Келли. Я ставлю тебе двойку…»

Никакого ответа.

«Черт, это даже на двойку не тянет! Ты заработала единицу!»

Снова тишина.

Даже флора и фауна были не такими. Вместо осин и скрученных пиний, сквозь которые я сейчас продирался, в юрском периоде здесь должны были расти высокие, прямые саговники с перистыми листьями и коническими шишечками семян, а вместо кустов можжевельника, которые мне приходилось то и дело обходить, землю покрывали бы мясистые хвощи. Флора позднего мела тоже должна быть другой, хотя и более привычной для глаз современного человека: в то время господствовали гигантские хвойные и низкие широколиственные растения, которые цвели крупными и яркими тропическими цветами, наполняя влажный воздух приторно-сладким, как у магнолий, ароматом.

Но сейчас воздух не был ни влажным, ни особенно теплым. Стоял обычный осенний колорадский день, а единственными цветами, что мне встречались, были увядшие цветки мелких кактусов, на которые я то и дело наступал.

Фауна у Келли тоже оказалась бедноватой. Никакой экзотики. Динозавры существовали и в юрском, и в меловом периодах, но единственными живыми существами, замеченными мной сегодняшним ясным утром, были несколько ворон, три белохвостых оленя, которые обратились в бегство, не подпустив меня и на милю, да несколько золотистых сусликов, повстречавшихся мне уже у самой вершины Флэтайронского хребта. Если бы не плезиозавр, вдруг высунувший из воды морщинистую шею, я бы решил, что Келли просто-напросто «скопировала» Внутреннее море нашей эры, не позаботившись ни о его обитателях, ни о прочих деталях. Впрочем, последние два раза, когда она переносила нашу охоту в доисторические времена, я даже испытывал легкое разочарование. Мне давно хотелось увидеть настоящего динозавра хотя бы просто для того, чтобы понять, насколько достоверно передали движения этих чудовищ Спилберг и его компьютерщики-мультипликаторы.