Русские уроки истории - Дмитрий Евгеньевич Куликов

Тимофей Сергейцев, Искандер Валитов, Дмитрий Куликов

Русские уроки истории

Предисловие

«Русский урок истории» был опубликован дважды — в 2013-м в альманахе «Однако»[1] и в 2016-м в составе сборника «Судьба империи»[2], первый раз — ещё до воссоединения Крыма с Россией, а второй раз — уже в период действия прекращённых ныне Минских соглашений.

«Русский урок» получил развитие в «Идеологии русской государственности»[3], поэтому самые существенные идеи из неё мы включаем в дополненный и отредактированный текст, который теперь назван «Русские уроки истории». Вместе с тем «Русские уроки», как этюды философии русского исторического самоопределения, остаются, как было отмечено читателями, кратким и лаконичным изложением русской идеологии.

Что такое идеология? Это практически применяемое властью и социальным управлением социальное и гуманитарное знание. Как известно, позволить себе нерешённые вопросы может только теория. Практик обязан рисковать и принимать решения. Те основания, на которые он опирается, рискуя и решая, и есть идеология. В праве, медицине и военном деле она называется доктриной.

«Русские уроки» интересны, прежде всего, тем, что они сфокусированы на объяснении кажущегося парадокса: русская цивилизация самодостаточна и самостоятельна, но в то же время обладает тем же исходным корнем, что и западноевропейская, а также очевидным сродством с последней. Что это значит и как такое возможно?

Ответу на этот вопрос посвящено развернутое Введение, ранее публиковавшееся в 2013 году и существенно переработанное для этого издания.

В книге две части. Первая — история ключевых процессов общественной практики, к которым мы оказались подключены. Это описание стартовых для нашей цивилизации ситуаций и введение в мир связанных с ними идей и их реализаций, взятых исторически. В этой части затрагиваются такие темы, как «религия», «история», «государство», «революция», «демократия», «социализм». Это набор, конечно, не полный, ключевых обстоятельств, которые определяют ход нашей жизни и нас самих, через которые намечается наш, русский план европейской судьбы.

Во второй части рассматривается геополитическая ситуация России: в каком силовом поле нам придётся прокладывать свой путь. Отстаивать своё право на историческое и цивилизационное творчество предстоит в условиях ожесточённой социальной борьбы с Западом, перерождающимся в анти-цивилизацию, в систему порабощения людей и лишения их жизни человеческого содержания, превращающимся из культуры и системы воспроизводства жизни в программу её разрушения и уничтожения. Запад считает, что их — более миллиарда особей, а нас в семь раз меньше. Что поэтому они нас задавят. И заберут всё, что им нужно. Что мы не имеем права на нашу землю и её богатства. Что мы должны быть рабами. История делает ещё один виток, нашествие повторяется в новом веке.

Тут-то и выясняется, что теперь вместе с нами ему готовы противостоять многие миллиарды людей — более половины населения Земли. Которые тоже хотят оставаться Людьми, а не быть рабами Запада. И всем нам очень нужен Русский Урок Истории.

Введение

Русский вектор европейской истории

Эта книга представляет собой русский взгляд на историю европейской цивилизации как на наши собственные цивилизацию и историю. И на нас самих, как безусловных и ключевых участников этой истории — как в западном, так и в восточном её развитии, — во многом определивших европейскую судьбу и ответственных за это.

Мы понимаем европейскую цивилизацию широко — как подъём к высокой культуре и мировому влиянию народов и государств в Европейском Междуморье, образованном сушей, окружающей настоящие моря, а не условные прибрежные акватории Мирового океана. Все такие моря на планете сосредоточены именно в указанном регионе.

Мы являемся Восточной ветвью европейской цивилизации Междуморья, полностью сформировавшейся на пространстве, практически совпадающем с Россией в её прошлых, настоящих и будущих границах. Западная же ветвь европейской цивилизации, имевшая общие с нами корни, шла путями, всё более расходящимися с нашим, — и сегодня рвётся последняя связь между нами, окончательно утрачивается то общее в понимании человека, с которого и начиналась европейская цивилизация как таковая. Это результат цивилизационного кризиса Запада, признанного западной мыслью уже в начале ХХ века, очевидным его проявлением стала непрекращающаяся Мировая Война, в ходе которой мы видим стремительное нарастание массовых настроений, не оставляющих нам, русским, права на существование.

Главной причиной этого кризиса стало глобальное распространение капитализма, ставшего модернизацией и переоформлением рабовладельческого строя для нужд промышленного производства в условиях господства научного знания. Новые рабы — рабочие и население колоний (в том числе любые крестьяне) — были полностью подчинены господству наций — общественных субъектов, объединяющих «избранных богом». Этот «бог» больше не был Богом, переопределённый протестантскими, а потом и человекобожескими ересями, захватившими духовную сферу Запада и отобравшими её у Папы Римского. Никто не говорил о «Свободе» больше, чем Запад, построивший новое и куда более бесчеловечное рабство — где человек порабощён человеком не напрямую, а посредством экономического порядка, при котором рабы содержат себя сами и вынуждены искать хозяина. Низвергнутое буржуазными революциями государство — единственный социальный институт защиты человека, — тоже было превращено в машину, а его обесчеловеченность, бездушность провозглашена гарантией «Равенства». Такой строй сделал возможным и нужным механизированное, «индустриальное» уничтожение десятков миллионов людей. Что и произошло в ходе мировых войн — да и не только. Господство наций не должно было иметь пределов — и национализм, как ведущая идеология национальных[4] государств Запада, дошёл до своего логического предела — нацизма. Тот же объединил всю Европу и пошёл в крестовый поход на русские земли. Он говорил о необходимых рабах уже без каких-либо оговорок и маскировок вроде «Свободы» и «Равенства». США пользовались рабством открыто до второй половины XIX века, а в замаскированной форме — пользуются по сей день, что составляет суть расизма как ведущей политэкономии американского общества.

Именно мы, Восточная Ветвь цивилизации Междуморья, взяли на себя тяжесть исторической работы по преодолению нового рабства, по созданию порядка, не допускающего рабского положения человека, пусть даже в изощрённой и замаскированной форме. Мы преодолели буржуазную революцию как господство анархии. Мы возродили почти утраченное Западом государство как институт защиты человека, мы построили реальный социализм, который в результате неизбежной социальной конкуренции вынуждена была строить и Западная Европа — тем самым породив сам феномен «счастливой Европы» и «европейских ценностей», ведь европейский социализм был на порядок обеспеченнее ресурсами.

Нас упрекали — даже наши собственные социальные мыслители — в том, что советский социализм имеет много общего с феодализмом. Что обещанный коммунизм — утопия,