Недурная погода для рыбалки - Джек Хиггинс

Джек Хиггинс

Недурная погода для рыбалки

Глава 1

Ночное путешествие

Временами Жан Мерсье удивлялся тому, как устроена жизнь, и это был как раз один из тех случаев. Где-то далеко от катера в темноте была береговая линия, которую он не видел, опасности, которые он мог только предполагать, и отсутствие навигационных огней отнюдь не помогало.

Ветер, настойчиво дувший с востока, проносился над заливом Сен-Мало, поднимал волны с белыми барашками и швырял брызги на ветровое стекло катера. Мерсье сдвинул назад рукоятку газа и осторожно начал править к берегу, пристально вглядываясь в темноту и ожидая света, как посланца небес.

Потом Мерсье неуклюже достал одной рукой сигарету и увидел, что пальцы у него дрожат и не слушаются.

Он замерз, устал и испытывал страх, но деньги были хорошими, как говорится, деньги на бочку и никаких налогов – больше, чем мог он заработать за три месяца рыбной ловли. С больной женой на шее следовало хватать то, что само идет в руки, и быть благодарным.

Огонек мигнул три раза и исчез так быстро, что поначалу он подумал, уж не померещилось ли. Потом устало протер глаза, и в этот момент огонек мигнул снова. Он как загипнотизированный ждал третьей вспышки, потом весь подобрался и постучал по полу рулевой рубки. На трапе послышались шаги и появился Жако.

Тот снова выпил, и от кисловатого запаха перегара в соленом свежем воздухе Мерсье замутило. Жако отодвинул его в сторону и встал за штурвал.

– Где мы? – проворчал он.

Огонек ответил ему, появившись впереди и немного слева. Жако кивнул, прибавил скорость и повернул штурвал. Когда катер рванулся в темноту, он достал из кармана полбутылки рома, проглотил то, что там оставалось, и вышвырнул пустую бутылку в открытую дверь. В свете нактоуза его фигура казалась бесформенной, а голова, скрывалась в темноте.

Его лицо напоминало какое-то животное, зверя, ходящего на двух ногах: маленькие поросячьи глазки, сплющенный нос и грубые складки кожи, загрубевшие от долгих лет пьянства и болезней.

Мерсье невольно вздрогнул, как не раз прежде, а Жако ухмыльнулся.

– Боишься, малыш? – Мерсье не ответил и Жако сгреб его одной рукой за волосы, продолжая другой держать штурвал, и подтянул поближе. Мерсье вскрикнул от боли и Жако снова рассмеялся.

– Бойся, бойся, мне это нравится. А теперь пойди и подготовь лодку.

Он выпихнул Мерсье в открытую дверь, и тому пришлось схватиться за поручень, чтобы удержаться. Слезы ярости и раздражения навернулись ему на глаза, пока он пробирался в темноте по палубе. Опустившись на колено возле резиновой лодки, Мерсье достал из кармана нож с пружинным лезвием, нащупал веревку, удерживавшую лодку на месте, перерезал её и коснулся большим пальцем острого, как бритва, лезвия, думая о Жако. Одного хорошего выпада было бы достаточно, но даже при мысли об этом он почувствовал спазм в животе, торопливо сложил нож, встал и перегнулся через поручень.

Катер продолжал двигаться в темноте, огонек снова мигнул. Когда Жако заглушил мотор, скорость упала и они легли в дрейф бортом к берегу, отмеченному фосфоресцирующей линией прибоя в сотне ярдов. Мерсье бросил якорь, Жако сам спустил лодку на воду и придержал её за носовой швартов.

– Теперь твоя очередь, – нетерпеливо буркнул он. – Я хочу поскорее убраться отсюда.

Холодные злые волны били в днище лодки, пока Мерсье прилаживал весла. Он снова испытывал страх, как и все эти дни; берег оставался неведомой землей, хотя что он уже бывал на нем в аналогичных обстоятельствах не меньше полудюжины раз. Но у него всегда оставалось ощущение, что на этот раз все пойдет иначе – что полиция их ждет. И тогда он может схлопотать пять лет тюрьмы.

Лодка неожиданно подпрыгнула на волне, на какой-то миг повисла в воздухе, а потом проскользнула через пену прибоя и остановилась, коснувшись гальки. Мерсье убрал весла, шагнул в воду и развернул лодку носом к морю. Когда он выпрямился, вспышка света на мгновение ослепила его.

Он поднял руку, словно защищаясь, свет погас и спокойный голос сказал по-французски:

– Вы опоздали. Давайте пошевеливаться.

Это снова был тот англичанин, Росситер. Мерсье мог судить об этом по его акценту, хотя его французский был почти безупречен. Это был единственный человек, к которому Жако относился с почтением. В темноте он был всего лишь тенью и такой же тенью был человек, стоявший рядом с ним. Они коротко обменялись несколькими словами по-английски, на языке, которого Мерсье не понимал, затем второй мужчина шагнул в лодку и устроился на носу. Мерсье последовал за ним, поднял весла, Росситер толкнул лодку через первую волну и шагнул на нос.

Когда они добрались до катера, Жако уже ждал их на корме, его сигара слабо светилась в темноте. Пассажир выбрался первым, за ним последовал Росситер с его чемоданом в руках. К тому времени, когда Мерсье взобрался на палубу, англичанин с пассажиром уже исчезли внизу. Жако помог ему вытащить лодку на палубу, оставил возиться с креплениями, а сам прошел в рулевую рубку. Немного погодя мягко заурчал мотор, и они направились в открытое море.

Закончив работу, Мерьсе прошел вперед, чтобы убедиться, что все в порядке. Росситер присоединился к Жако в рулевой рубке и они стояли рядом у руля, при этом тонкое изящное лицо англичанина сильно контрастировало с физиономией Жако, словно две противоположные стороны монеты. Один был животным, другой – джентльменом, и тем не менее казалось, они так подходят друг к другу… Этого Мерсье никогда не мог понять.

Когда он проходил мимо рубки, Жако что-то тихо сказал и оба расхохотались. Даже если они и были такими разными, веселый смех англичанина так странно смешивался с грубым хохотом Жако, что казалось, что они каким-то образом дополняют друг друга.

Мерсье пожал плечами и прошел вниз в камбуз.

Большая часть пути проходила на удивление спокойно, ЛаМанш выглядел как обычно, и только на рассвете начался дождь. Мерсье стоял у штурвала, и когда они начали приближаться к английскому берегу, перед ними плотной стеной встал туман. Он постучал по палубе и через некоторое время появился Жако. Выглядел он ужасно, от бессонной ночи глаза опухли и налились кровью, лицо стало серым и помятым.

– В чем дело?

Мерсье показал на туман.

– Что-то он мне не нравится.

– И где мы находимся?

– Осталось миль семь-восемь.

Жако кивнул и отодвинул его в сторону.

– Хорошо, дальше поведу я.

В дверях появился Росситер.

– Неприятности?

Жако покачал головой.

– Ничего такого, с чем я не смог бы справиться.

Росситер подошел к лееру, немного постоял там, лицо его оставалось непроницаемым, только подергивавшаяся на правой щеке жилка выдавала напряжение. Потом он повернулся и, обойдя Мерсье, спустился вниз.

Мерсье поднял воротник бушлата, сунул руки глубоко в карманы и остановился на носу. В сером свете раннего рассвета катер выглядел ещё более дряхлым, чем он был на самом деле, и именно тем, чем он и был в действительности – жалким рыбацким баркасом; корзины для крабов были в беспорядке свалены на корме возле резиновой лодки, сети брошены на фонарь машинного отделения. Все было пропитано влагой из-за дождя, и когда они вошли в туман, его серые щупальца, холодные и липкие, противные, как прикосновения мертвеца, мазнули Мерсье по лицу.

И его снова охватил страх, настолько сильный, что ноги задрожали, а желудок болезненно сжался. Он вытер рот тыльной стороной ладони и стал раскуривать сигарету, стараясь унять дрожь в пальцах.

Катер проскользнул через серую завесу тумана на чистую воду и пачка сигарет упала на палубу, когда Мерсье, вцепившись в поручень, наклонился вперед. В двух сотнях ярдов впереди наперерез им двигалось что-то серое и длинное.

Жако сбросил скорость и в этот момент на палубе появился Росситер. Англичанин подошел к поручню и остановился, прикрывая рукой глаза от дождя. В сером утреннем свете вспыхнул какой-то сигнал и он повернулся, лицо его было мрачным.

– Поворачивай, начинай лавировку. Это катер королевского военно-морского флота. Давайте убираться отсюда.

Мерсье вцепился ему в рукав, паника так навалилась на него, что он чуть было не задохнулся.

– Эти катера делают по тридцать пять узлов, мсье. У нас нет никаких шансов.

Росситер схватил его за горло.

– Ты получишь семь лет, если нас схватят с пассажиром на борту. А теперь прочь с дороги.

Он кивнул Жако, пробежал по палубе и скрылся внизу. Моторы взревели, когда Жако включил их на полную мощность, одновременно круто повернув штурвал, и катер резко накренился на один борт, почти остановившись на какое-то мгновение, а потом рванулся вперед в туман.

Серые стены тумана снова надвинулись на них, скрыв из виду, дверь в кубрик со стуком распахнулась и на палубе появились Росситер с пассажиром. Тот оказался негром средних лет, высоким и симпатичным, одетым в тяжелое пальто с меховым воротником. Негр растерянно огляделся вокруг и Росситер что-то сказал ему по-английски. Негр кивнул и шагнул вперед к поручню, а Росситер вытащил автоматический пистолет и сильно ударил его в основание черепа. Негр осел на бок и беззвучно упал на палубу.