Монашество и монастыри в России XI‑XX века: Исторические очерки - Коллектив авторов

Монашество и монастыри в России XI‑XX века:

Исторические очерки

ПРЕДИСЛОВИЕ

Православная Церковь выделяет в числе различных «чинов святости» и особый лик «преподобных», подвиг которых совершался на путях монашеского служения. «Слово это, созданное в эпоху св. Кирилла и Мефодия для перевода греческого слова δσιος, указывает на обретение человеком подобия Божия, — пишет в своей книге «Богословие иконы Православной Церкви» JI. A. Успенский. — Оно не имеет никакого соответствующего ему слова в других языках. Однако термин и понятия обратные — «неподобный», «неподобие» — можно проследить в очень древнюю эпоху…», они использовались для «выражения несоответствия мира его идее.» Св. Афанасий Великий употребляет его уже в христианском смысле: «Тот, Кто сотворил мир, видя его обуреваемым бурею и в опасности быть поглощенным в месте неподобия, встал за руль души и пришел ей на помощь, исправляя все ее прегрешения». Блаженный Августин (в своей Исповеди, 7, 10, 16) говорит: «Я увидел себя далеко от Тебя, в месте неподобия» (PL. 32(742)»[1]. Напротив, в русской агиографии встречается определение «место подобно» в рассказах об основании подвижниками новых монастырей. Так, преп. Сергий Радонежский по просьбе Дмитрия Донского обретает «место подобно» для обетного монастыря на Дубенке (обет был дан великим князем перед Куликовской битвой); Феодор, ученик и племянник преп. Сергия, находит для Симонова монастыря недалеко от Москвы «место подобно строениа монастырска… добро и подобно монастыру быти место то»[2].

Православная Русь унаследовала от Византии «представления о монашестве как ангельском образе и о святости как полном осуществлении монашеского призвания»[3]. «Великое ангельское подобие», «великий ангельский образ» — так говорит о монашестве московский митрополит Фотий в грамоте 1418 г.[4] Устроители монашеской жизни, основатели лавр и монастырей, духовные учители народа — преп. Антоний и Феодосий Печерские, преп. Сергий Радонежский, преп. Зосима и Савватий Соловецкие, преп. Кирилл Белозерский, преп. Серафим Саровский, Оптинские старцы и многие другие — пользуются на Руси особым почитанием.

Первые монастыри появились вскоре после Крещения Руси, когда монашество прошло уже длительный, в семьсот лет, исторический путь от египетских пустынь и Палестины до Константинополя и Святой Афонской Горы, разработало правила подвижничества, оформленные в уставах (преп. Пахомия, св. Василия Великого, Венедикта, Иерусалимский, Студийский, Афонский и др.), создало великую аскетическую литературу, испытало практикой различные формы устроения духовной жизни — анахоретство–отшельничество и общежитие–киновию, а также «средний путь», называемый также «лаврским», «царским», «золотым». Русским инокам предстояло изучить и освоить всю полноту и цельность восточной аскетической традиции и, осознав, что наиболее соответствует русским природно- географическим и социокультурным условиям, выработать собственный тип аскетического делания, собственный монашеский идеал.

Монашество возникло в Египте в конце III — начале IV в. и опиралось на опыт как эллинистической (добродетели стоицизма), так и предхристианской (ессеи и терапевты), новозаветной (пример Иоанна Предтечи) и раннехристианской аскетики первых веков. Отдельные анахореты и даже небольшие «монастыри» существовали во ΙΙ–ΙΠ вв. и в Египте, и на Синае; к числу «монахов до монашества» относят, например, св. Павла Фивейского[5]. Основателем, «отцом» монашества считается преп. Антоний Великий, патриарх анахоретов (t в 356 г. в возрасте более 100 лет), хотя и он уже имел старцев–руководителей. Преп. Антоний Великий родился ок. 251–253 гг. в селении Комы в Среднем Египте. В возрасте ок. 20 лет принял решение удалиться от мира, уединился в заброшенной гробнице недалеко от своего селения, где провел более 15 лет, а затем еще 20 лет прожил в полном одиночестве в Фиваид- ской пустыне. Но постепенно о нем распространилась слава как о великом святом, вокруг его кельи поселилось множество желающих подражать ему в подвижничестве, а также немощных и скорбящих, и, по словам св. Афанасия Александрийского, «пустыня превратилась как бы в город монахов». От него «форма монашеской жизни получила быстрое распространение. Его имя стало звеном, связавшим всех отдельных, неизвестно где блуждавших отшельников в братские общины… его нравственно–аскетические наставления и воззрения легли в основание всей последующей аскетики». Отношения св. Антония с учениками не были подчинены каким‑либо строгим правилам, но имели духовный характер, не было настоятелей и простых иноков, все были равны между собой[6].

Важным центром монашества в Нижнем Египте были пустыни Нитрийская, Келлий, Скитская («Скит» первоначально — не обозначение типа подвижничества, а географическо–топографический термин)[7]. В пустыне Келлий иноческие жилища были удалены друг от друга, монахи собирались вместе в храм для общего богослужения лишь по субботам и воскресеньям. Труднодоступная пустыня Скита прославилась благодаря подвигам преп. Макария Египетского (t в 390 г.), преемника и продолжателя преп. Антония[8]. К концу IV в. она стала одним из главных средоточий иноческой жизни. Образ жизни монахов этих пустынь был полуобщежительным, совмещавшим черты киновии и анахоретства и послужил, вероятно, основой и образцом той более поздней формы византийского монашества, которая известна как келлиотство. Она повлияла и на палестинское монашество благодаря группе скитских монахов, переселившихся в Палестину в конце IV — начале V в.[9]

Строгое общежитие в Египте было введено преп. Пахомием Великим (287–346), ему принадлежит и первый общежительный устав (открытый ему, по преданию, ангелом); к нему примыкают правила св. Василия Великого (t 379), основателя киновий в Малой Азии[10].

У истоков палестинского монашества стояли св. Иларион Великий, св. Харитон Исповедник и св. Евфимий Великий, дело которых продолжили преп. Савва Освященный и преп. Феодосий Киновиарх. После посещения Антония и более чем двадцатилетнего строгого отшельничества (308–330), Иларион основал обитель в Газе, в южной части Палестины. Она представляла собою скорее добровольный союз, чем строго организованную общину, здесь не было правил, определявших отношения к настоятелю, обязанности, распорядок жизни. Не было ни храма, ни общих молитвенных собраний; ее члены посещали храмы близлежащих селений. Монастырь состоял из множества разбросанных по пустыне келий[11].

Св. Харитон Исповедник (t 350), основатель первой палестинской лавры в Айн–Фаре, в Иудейской пустыне, в 10 км к северо–вос- току от Иерусалима, продолжил дело правильного устроения монашеской жизни в Святой земле. Подвижники Харитоновой лавры, занявшие вскоре своими пещерными кельями все Фаранское ущелье, не были «дикими» отшельниками: они входили в состав общины, каждый из членов которой жил отдельно от других, хозяйничал и трудился для себя; но для всех был общий закон, общий начальник и общий храм молитвы, и таким образом отдельные жилища и их обитатели соединялись в одно целое… Лавры составляли как бы посредствующую ступень между строгим отшельничеством и общежитием, или «соединение» этих двух форм. К правилам св. Харитона возводят начало Иерусалимского устава. Они касались правил пищи и пития, порядка и цели дневных и ночных псалмопений, значения постоянного пребывания в монастыре, обязанностей гостеприимства, власти настоятеля[12].

Более тесное соединение лавры и киновии характерно для подвижничества св. Евфимия Великого (377–473). Основанная им и его сподвижником блаженным Феоктистом (t 467) лавра была совершеннее лавр IV в.: подчинение келлйотов авве было значительно больше, а власть его шире; он заботился и о духовных подвигах, о пропитании добровольно подчинившихся ему аскетов, от которых требовалось подчинение лаврскому уставу. У входа в лавру было устроено общежитие, где неопытные еще подвижники проходили первые ступени монашеского послушания до тех пор, пока настоятель киновии не находил их способными к жизни келлиотской[13].

Преп. Савва Освященный (439–532) был устроителем и распространителем лавр. Иерусалимский патриарх назначил его архимандритом–начальником всех палестинских «мандр»: лавр и келий. Вместе с тем его занимало и устроение киновий, раскрытие правильного взаимоотношения лавр и киновий. Сам преп. Савва, в отличие от многих других подвижников, начинал свою монашескую жизнь не в качестве отшельника, но в общежительных монастырях, и лишь после более чем десятилетнего пребывания в монастыре св. Феокти- ста, где существовали и отшельнические кельи, и киновия, получил благословение жить в уединенной пещере. Собственную общину он основал в 484 г.; всего им было создано три лавры и четыре киновии; но, по словам его агиографа, Кирилла Скифопольского, на деле под его влиянием учениками и сподвижниками было создано значительно больше обителей, он населил палестинскую пустыню подобно городу[14].