Бегство в небеса - Харлан Эллисон

Эллисон Харлан

Бегство в небеса

ХАРЛАН ЭЛЛИСОН

БЕГСТВО В НЕБЕСА

Бенно Таллента засекли в ту самую минуту, когда он взялся за труп жирного лавочника. Опустившись на корточки спиной к развороченной витрине, Бенно старательно обшаривал тысячу и один карман рабочего фартука мертвого торговца.

Вошедших мародер не услышал. Слишком уж громко визжали над городскими улицами кибенские корабли, слишком истошно вопили умирающие.

Трое суровых мужчин с решительными взглядами подкрались к Талленту сзади. Хруст бетонной крошки под тяжелыми ботинками утонул в реве взорвавшейся где-то электроцентрали. Наконец троица остановилась - и блондин кивнул двум другим. Те мигом схватили мародера, заламывая руки за спину. Запоздалый изумленный вскрик.

Монеты и банкноты полетели в лужу крови.

Потом Бенно Таллент, болезненно выгнув шею, оглянулся на сцапавших его мужчин.

- Пустите! Он был уже дох.лый! Я только хотел немножко денег на еду! Честно! Пустите! - На глаза навернулись слезы боли и отчаяния.

Один из мужчин - шепелявый толстяк неопределенного возраста - рявкнул:

- Между прочим, мародер, это бакалейная лавка. Если ты не заметил. Еды тут полно. Что же ты ее не взял?

И он еще круче заломил Талленту руку.

Тот прикусил язык. Спорить было бессмысленно. Не мог же он сказать, что деньги нужны ему на наркотики. Просто прикончат - и точка. Время теперь военное, город громят кибены, и мародеров убивают на месте. Может, оно и к лучшему? Может, со смертью кончится эта ненасытная жажда дури - и он будет свободен? Свободен. Хоть и мертвый.

Свободен жить без дури. Свободен вести нормальную, нормальную жизнь. Быть свободным! Да ведь только это и нужно! Все! Теперь бы выкарабкаться живым - и к дури он больше не притронется!

Тем более что тот барыга наверняка загнулся.

Как всегда, от мыслей о смерти по спине забегали злые мурашки. Колени подогнулись. Таллент повис на руках у мужчин.

Один из них, с каким-то свинячьим рылом, лишь презрительно фыркнул. А шепелявый снова заговорил:

- Черт побери, по-моему это не катит! Что, неужели во всей группе нет никого достойнее? Гляньте только на него - это ж сопля зеленая!

Блондин покачал головой-. Похоже, он был у них главный. На высоком перепачканном лбу еще светилась волшебной белизной чистая полоска. Но блондин тут же устало потер лоб - и полоски не стало.

- Нет, Зиг. По-моему, то что надо.

Он нагнулся к Талленту и внимательно рассмотрел трясущегося мародера. Аккуратно приподнял ему правое веко:

- Так, наркоман. Отлично. - Выпрямился и добавил: - Ну, парень, весь день мы тебя искали.

- Я вас первый раз вижу! Чего вам от меня надо? Пустите меня! Пустите! - Не торопятся они его приканчивать. Тут что-то не так.

Таллент истерически заверещал. Пот хлынул по лицу будто на лбу открылась пропускная щель.

Тогда, оглянувшись через плечо, высокий блондин торопливо скомандовал:

- А ну-ка, взяли его отсюда. Пусть Док Баддер с ним поработает. Когда дрожащего Таллента подняли, он похлопал мародера по тощему животу и добавил: - Пять часиков хорошей работы - и порядок!

Шепелявый по имени Зиг ввернул:

- Если желтые образины нам столько предоставят.

Третий, со свинячьим рылом, согласно кивнул. Потом, словно лишнее подтверждение, откуда-то из быстро опускающихся сумерек донесся истошный женский вопль. Все трое, с мародером на руках, застыли на месте. И Талленту вдруг показалось, что он прямо сейчас свихнется. Прямо тут - из-за этого вопля, из-за этих гадов - из-за этого мира, что разлетается вокруг него на куски! Мародеру нестерпимо захотелось лечь - и дрожать, дрожать, дрожать от страха.

Он попытался осесть на пол, но свинорылый быстро привел его в вертикальное положение.

Поднимая облака пыли и треща раскиданными повсюду кусками пластали, они добрались до выхода из лавки.

Там чуть помедлили, пристально вглядываясь в сгущающуюся тьму.

- Кисло нам будет эти четыре мили, - заметил шепелявый.

Высокий блондинистый вожак кивнул в подтверждение.

А снаружи на постоянный визг и вой кибенской атаки вдруг наложился оглушительный взрыв топливного резервуара. И не столь оглушительные, но не менее жуткие вопли гибнущих.

Потом наступило секундное затишье - то затишье, что лишь предрекает новые ужасы, - и не успели они сделать и шагу, как с диким воем пронесшаяся у них над головами ракета разнесла фасад многоквартирного дома по другую сторону улицы. Куски бетона вместе с арматурой полетели во все стороны, замолотили по развороченной мостовой.

Несколько мгновений троица напряженно наблюдала за жуткой картиной - а потом, подхватив свою добычу, быстро и неслышно скрылась в вечернем сумраке.

Позади, в разгромленной лавке, так и остался лежать жирный торговец. Мертвый. Свободный и беспечный.

II

Бенно Таллент очнулся во время операции. В горле совсем пересохло, а голова плыла от усталости. Стоило открыть глаза, как перед ним оказался его распоротый живот - его собственные оголенные внутренности. Скользкие, влажные. Смоченные пульсирующей кровью. Седовласый коротышка с торчащими во все стороны шипами белой бородки аккуратно запихивал ему в брюхо шишковатую металлическую дулю. Мародер поймал на себе дебильный взгляд слепящей операционной лампы - и тут же снова забылся.

Когда Таллент очнулся во второй раз, выяснилось, что он лежит голый до паха на операционном столе в жутко холодной комнате, голова чуть выше ног. В глаза сразу бросился красный сморщенный шрам от самой грудной клетки до бедра. Словно малиновая река бежит по белой пустыне. В середине шрама еле-еле просвечивало что-то вроде металлического контакта. И тут он вспомнил.

Чтобы не орал, ему заткнули рот скомканным полотенцем.

Потом на глаза Талленту попался тот высокий блондин из разгромленной лавки. Блондин уже успел умыться и переодеться в сероватую армейскую униформу с тремя полосками коммандера на лацкане. Стоял и внимательно наблюдал, как по лицу мародера прокатываются всплески эмоций.

- Вот что, парень. Я Паркхерст. Глава Сопротивления. Теперь, когда президент и, его рать уже на том свете. Блондин стал ждать, пока лицо Таллента перестанет судорожно подергиваться. Не перестало. Глаза мародера выпучились, кожа побагровела, на шее струнами вытянулись сухожилия.

- Мы, приятель, нашли тебе хорошее применение. Но времени совсем мало. Так что если хочешь жить, уймись.

Лицо Таллента постепенно приобрело более или менее нормальный вид и застыло.

Тогда у него изо рта вытащили полотенце - и на мгновение собственный язык показался Бенно Талленту хорошим куском хозяйственного мыла. А перед глазами снова возник его влажный распоротый живот.