Боеприпасы на зиму - Джордж Локхард

Джордж Локхард

(Драко)

Боеприпасы на зиму

Let me tell you why you’re here.

You’re here, because you know something.

What you know, you can’t explain. But you feel it.

You felt it your entire life — that there’s something wrong with the world,

You don’t know what it is, but it’s there.

Like a splinter in your mind,

Driving you mad…

Вентиляционные трубы только в фильмах да комиксах напоминают сверкающе-чистые жестяные туннели. Настоящие всегда покрыты изнутри черным, отвратительным слоем гнуса — влажной смесью пыли, грязи, сажи и паутины, хитиновыми останками насекомых.

И да, разумеется: в них царит кромешная тьма.

Кагат ненавидел трубы, но обоняние у него было слабым, ночное зрение — прекрасным, а к жесткой и очень короткой шерстке мерзость не липла. Избранник самой природы, он полз вперед, волоча саквояж с оборудованием и обмотав голову марлей, чтобы защитить громадные ушные раковины.

Миссия готовилась почти месяц. Кагат изучал подлеты, расположение камер наблюдения, привычки охранников. Риск был огромным — дело ожидалось в разы опаснее всех предыдущих. Но в данном случае, как никогда к месту пришлась бы поговорка что риск — дело благородное. Слишком уж редко выпадает шанс действительно бросить вызов Системе и принести реальную пользу. Слишком редко удается песчинке заклинить беспощадные механизмы.

Кагату с трудом верилось, но цель столь упрямо прикидывалась достижимой, что могла, чем черт ни шутит, и впрямь таковой оказаться. За последние недели сайт стал заметно популярнее, а добытые Кагатом уникальные видеоматериалы начинали все чаще появляться в дайджестах PETA. Региональные новостные ленточки уже пестрели прозвищами вроде «нового WikiLeaks» и «экотерроризма». Терроризм, мой хвост… Ничего, главные разоблачения еще впереди. Все впереди, о да! После сегодняшнего всколыхнется така-а-ая муть… Волна поднимется — будь здоров. Отмолчаться никому не удастся.

Левое крыло внезапно уперлось в препятствие: кромешную тьму не брало даже ночное зрение, а пользоваться сонаром Кагат опасался, ведь сигнализация могла иметь ультразвуковые датчики движения. Уцепившись коготками, он подтянул себя вплотную к преграде и «ощупал» ее чувствительным носом. Сетка.

Не проблема… Перекатившись на спину, Кагат подтащил саквояж. Диаметр трубы не превышал пяти дюймов, так что сетка, скорее всего, предназначалась для защиты от насекомых; против крохотного, но очень острого секатора с победитовыми режущими кромками, шансов у нее не было.

Едва препятствие осталась позади, сверхчувствительные глаза Кагата уловили слабенький свет. Он пополз быстрее, по эту сторону сетки мусора было ощутимо меньше. С каждой минутой становилось светлее, воздух теплел. Вскоре на пути встретился и первый сменный картонный фильтр — это означало, Кагат достиг обитаемой части здания. Скорее всего, подсобки или уборной; свет проникал сквозь тонкие жестяные сеточки.

Кагат взглянул на электронный хронометр, вшитый в саквояж сбоку. Цифры светились лишь в инфракрасном диапазоне; путешествие по трубам отняло сорок минут. Значит, сейчас около семи часов вечера, рабочий день закончился и люди начинают покидать комплекс. Идеально.

Секатор бесшумно разрезал сетку и Кагат выглянул из трубы. Все верно, лючок для смены фильтров находился в потолке небольшой комнатки, где хранились пылесосы, веники и прочее «офисное оборудование». Вдобавок, запах не оставлял сомнений, что неподалеку — прямо за единственной дверью — располагалось человечье место отдохновения. Кагат потер крылом нос.

Взяв саквояж в зубы, он зацепился коготками за край разреза и повис вниз головой в трех метрах над полом. Оглядел комнатку, поискал водоотводные отдушины у пола. Лампы в уборной не горели, но глазам крылатого разведчика вполне хватало и света, проникавшего из коридора сквозь щель под дверью.

Не найдя выхода, Кагат подтянулся и, вновь, забрался в трубу. Прополз пару метров до следующей решетки, прижался носом к дырочкам. Коридор…

В воздухе пахло медикаментами и паленым рогом. Кагата передернуло от мысли о возможных источниках запахов, но он отлично знал, куда направляется, так что быстро опомнился и взял себя в крылья. Проделал секатором небольшую дырочку в сетке, открыл саквояж. Первая из четырех камер заняла свое место. Размотав клубочек тончайшей серебряной проволоки, Кагат расстелил ее по внутренней поверхности трубы в виде полуметровой прямоугольной спирали.

— Хэнк, — позвал он негромко, воткнув провод из центра антенны в передатчик, лежавший на дне саквояжа. — Я внутри.

— Есть картинка, — отозвался напарник, дежуривший на крыше с ретранслятором.

— Веди меня.

— Слишком мало ориентиров. Коридор пуст.

— Ясно… — Кагат щелкнул зубами. — Попытаюсь пробраться в лабораторию. Следующий сеанс связи оттуда.

— Принято.

Разведчик отключил рацию и торопливо смотал антенну. Спрятав ее и камеру в саквояж, он кое-как приладил на место вырезанный секатором кусочек сетки.

Что ж, поищем ориентиры… Кагат пополз вперед. Здесь, в жилых помещениях, вентиляционная труба была просто пыльной, грязь и мусор отсутствовали. Даже пауков на всем пути попалось лишь девять — крохотных, не слишком-то вкусных. Проглотив последнего, крылатый нервно взглянул на часы.

Скоро восемь, а он еще не установил ни одной камеры, даже не нашел лабораторию. Плохо… Труба тянулась строго вдоль коридора, ответвлений внутрь кабинетов за закрытыми дверями не было — очевидно, там поддерживалась стерильная атмосфера с отдельной системой вентиляции.

Вывод? Пора размять крылышки! Приняв решение, Кагат вырезал ближайшую сеточку и выглянул из трубы. Унылый белый коридор без мебели, без окон, прямоугольные люминесцентные лампы под потолком — обстановка больше напоминала эскалатор в метро, чем сверхсекретный правительственный объект. Высокие деревянные двери в стенах, вместо табличек — зловеще-красные цифровые табло. Двери закрыты наглухо. Разведчик гневно царапнул алюминий когтями.

Покрепче ухватив саквояж, он нырнул в пролом и помчался по коридору, держась у самого потолка, чтобы не попасть в поле зрения камер. Неужели все кабинеты опечатывают на ночь?! Так не бывает, должны быть комнаты охраны, столовые, серверные наконец! Хоть что-то… Кхшшш!!!

Метнувшись вверх, Кагат в последнюю секунду успел протиснуться в щель между акриловым плафоном и потолком. Вовремя — одна из безликих дверей неожиданно распахнулась.

Крылатый затаил дыхание. Лампа слепила его чувствительные глазки, различать внизу удавалось лишь силуэты. Двое людей — один высокий, широкоплечий, другой коренастый и низенький, скрюченный, похожий на карлика.

— Мне действительно пора возвращаться, профессор, — низким, хрипловатым баритоном произнес высокий. — С вами чертовски интересно, но завтра я должен быть в Вашингтоне. Эти проклятые слушания… Им нет конца.

— Вы же не забудете о моих требованиях? — с тревогой проскрипел коротышка. Его голос напоминал сражающуюся в мешке стаю голодных котов. — Я не отступлюсь! Я ждал много лет!

— Много лет ждали, значит, вытерпите еще пару недель, — довольно прохладно отозвался высокий. — Что вас так привлекает в известности? Вам ли не знать, что истинное могущество даруется лишь тем, о ком общественность даже не подозревает?

Коротышка ответил не сразу.

— Я знаю, знаю, — пробурчал он наконец с явным недовольством. — Но вам не понять. Над вами никогда не глумилось научное сообщество. Вас не игнорировали узколобые павианы, недостойные даже облизывать вам ноги! Я всегда был умнее их всех, умнее каждого, кто надо мной смеялся!

Высокий хмыкнул.

— Разве вам не достаточно сознания, что теперь все эти насмешники проглотят свои злые языки и удавятся от зависти?

— Зависти? — переспросил коренастый. — А как они вообще узнают, что за вашей организацией стою я? Как узнают, что мои теории блестяще подтвердились? Вы едва ли созовете пресс-конференцию, не так ли, господин шпион?

«Шпион?» — растерянно подумал Кагат.

— Не все сотрудники ЦРУ занимаются разведкой, профессор, — иронично заметил высокий. — А что касается ваших просьб…

— Требований!

— ПРОСЬБ, — грозно повторил высокий, — Мы над ними подумаем. Не могу обещать, что вы когда-либо сможете поведать миру о вашем главном открытии, но, думаю, мы сумеем организовать «утечку» о чем-нибудь менее важном. Допустим… Гм… Как вы называли ту странную штуковину?

— Какую еще «штуковину»? — раздраженно спросил коротышка.

— Ну этот, летающий пылесос, или как там… Генератор снега?

— Погодный автомат! Моя машина управляла погодой, любой погодой, а не жалкими снежинками!

— Вот-вот! Вообразите: революция в сельском хозяйстве, конец мировому голоду, озеленение северных районов и пустынь, взрывной рост туризма! В Новом Орлеане вам поставят памятники на каждой улице, ликующие толпы будут носить вас на руках! Спаситель человечества, величайший гений эпохи, богоравный герой! Гигант, покоривший тайфуны! Громовержец!