Жизнь и смерть Кришнамурти - Мери Латьенс

Мери Латьенс

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ КРИШНАМУРТИ

ВВЕДЕНИЕ

Кришнамурти неоднократно просил, чтобы его учение не толковали авторитарно, поощряя, вместе с тем, всех, кто интересуется им, к обсуждению. По этой причине, в настоящей книге не ставится цель объяснить учение и дать ему оценку, поскольку существуют десятки книг, аудио и видеозаписей. Задача книги скорее всего в том, чтобы попытаться выявить источник откровения, на котором зиждется учение, разъяснить сущность одного из наиболее замечательных людей, проследить его становление, увидеть его долгую жизнь в перспективе. Это нелегко сделать в трех подробных томах, выходивших в разные годы, со значительным интервалом.

После публикации первого тома, озаглавленного «Годы пробуждения», меня спрашивали, верю ли я сама в описанные события. Я отвечала, что действительно верила в них вплоть до 1928 года, то есть до моего двадцатилетия, за исключением безумных событий в Голландии в 1925 году. Впоследствии мое отношение к ним, менялось в соответствии с отношением самого Кришнамурти.

Я не могу вспомнить времени, когда я не знала Кришнамурти. Моя мать подружилась с ним во время его первого приезда в Англию в 1911 году; это был застенчивый молодой человек семнадцати лет, выглядевший значительно моложе, которого за два года до этого руководители Теософского Общества в Индии выбрали в качестве посредника грядущего мессии. Моя мать вступила в Теософское Общество в 1910 году, когда мне не было и трех лет, и я воспитывалась на его принципах, которые внешне весьма просты: вера в братство людей и равенство религий. Вместо «Отче наш, сущий на небесах», я повторяла каждое утро: «Я — звено в золотой цепи любви, простирающейся на весь мир, и я обещаю, что моя связь с другими звеньями останется светлой и крепкой». Это было, тем не менее, эзотерической истиной для теософов, о чем я до тринадцати лет и не подозревала. Сущность этого эзотеризма и основание Общества будут описаны в первой главе книги.

Теософия явилась причиной разрыва между моими родителями, усиливавшегося с годами. Тем не менее, по иронии судьбы, именно благодаря отцу моя мать открыла для себя теософию. В 1909 году мой отец, Эдвин Латьенс, был уполномочен французским банкиром Гильомом Малле построить для него дом в Варенжвилле на побережье Нормандии, неподалеку от Дьеппа. Возвратившись после первичного осмотра места для постройки, отец сообщил матери, что Малле — теософы. Когда она его спросила что это значит, он ответил, что не имеет понятия, но у них имеется Потайной шкаф с книгами, постоянно запертый на ключ. Это заинтриговало мою мать, и когда во время следующей поездки в Варенжвилль она сопровождала отца, ей удалось уговорить мадам Малле коротко рассказать о теософской вере. Что более всего поразило мать, так это обычность самих Малле, отсутствие в них каких-либо причуд, которые у нее ассоциировались с «шарлатанской» религией. Их единственная странность заключалась в том, что они строго придерживались вегетарианской пищи. К Рождеству мадам Малле прислала моей матери «Лондонские лекции 1907 года» миссис Анни Безант [1], Президента Теософского Общества, которые наполнили ее «таким глубоким интересом и восторгом», как она пишет в своей автобиографии, что временами она была «так взволнована, что едва сдерживала крик радости». Казалось, что в ней раскрылись новые возможности духовного понимания.

Моя мать созрела для обращения. Прожив в замужестве тринадцать лет с исключительно предприимчивым, удачливым архитектором, который, несмотря на страстную любовь к жене, был так погружен в свою работу, что не имел времени побыть с нею и своими пятью детьми, она отчаянно искала какое-нибудь занятие, которое бы отвечало ее эмоциональным и интеллектуальным запросам. Ведение домашнего хозяйства, скучная повседневная жизнь, особенно тяготили ее, и дети были отданы на воспитание образцовой няне. Мать стала страстной сторонницей Движения за избирательное право для женщин (хотя и не проявляла воинственности, опасаясь тюрьмы). Она прочла массу книг по социологии и вступила в общество, называвшееся «Лига морального образования», которое было связано с вопросом государственного регулирования проституции. Для этой организации мать писала памфлеты, а также посещала конференции в разных уголках Англии. В ее обязанности входило еженедельное посещение Лондонской больницы, специализировавшейся на лечении венерических болезней, где мать читала больным Диккенса (у нее был редкий дар чтения вслух). Она также организовывала вечерние дискуссии в нашем доме на Блумсбери Сквер для осмысления таких вопросов как наследственность и окружающая среда. Но в отличии от многих ее современников мать не интересовалась спиритизмом [2], а также в ту пору своей жизни оккультизмом или индийским мистицизмом, которые привлекли внимание многих западноевропейцев к Востоку, поскольку их христианская вера была подорвана учением Дарвина.

Будучи очень преданной натурой, убежденная христианка в молодости, с сильным чувством близости к Иисусу, моя мать не могла не найти удовлетворения в Теософской вере с ее ожиданием прихода Мессии и необходимости подготовки мира к событию такой огромной важности. После вступления в общество в начале 1910 года она полностью отдала свои силы движению, она брала уроки риторики с тем, чтобы выступать с лекциями по Теософии (она стала искусным оратором). Она также открыла новую теософскую ложу [3] совместно с доктором Хаденом Гестом (далее Лорд Гест), также «новообращенным», намереваясь объединить всех тех, кто желает отдаться служению теософским принципам братства.

Летом 1910 года миссис Безант приехала из Индии в Англию, и моя мать отправилась послушать ее лекцию в Фабианском обществе на тему «Идеальная форма управления». Бернард Шоу и Сидней Вебб сидели в президиуме. «Я была буквально потрясена, когда впервые увидела ее» — писала моя мать, — «Она была так непохожа на тех людей, которых я знала раньше. Ее свободная белая одежда подчеркивала женственность очертаний, в то время как крупная голова с короткими седыми завитками казалась мужской. Ей было 63 года, что никак не сказывалось на запасе бодрости. Она была удивительно наполнена жизнью, что встречается редко».

Несколько недель спустя моя мать снова услышала ее выступление в Кинсвее на тему о «Пришествии Христа»; набравшись храбрости, мать подошла и пригласила ее на ланч. Мадам Безант приняла приглашение. Еще одним участником встречи был мой отец.

Приехав, миссис Безант спросила, может ли она снять шляпу. Получив разрешение, она встряхнула седыми кудрями, что как позже узнала моя мать, было ее характерной чертой. Моя мать сравнивала глаза миссис Безант с глазами тигра; они были удивительного коричневого цвета, и, казалось, смотрели сквозь нее, проникая в сокровенные мысли. Моему отцу миссис Безант понравилась с первой встречи. Она произвела на него впечатление, особенно когда перед уходом попросила спроектировать новую штаб-квартиру Английского Теософского Общества на Тависток Сквер (сейчас там располагается Британская Ассоциация медиков). И только постепенно он стал противиться ее влиянию на мою мать.

В 1929 году, в возрасте 34 лет, Кришнамурти отошел от Теософского Общества в результате духовного опыта, перевернувшего его жизнь, отказавшись от роли нового Мессии во имя проповедования своей собственной религиозной философии, не связанной с какой-либо ортодоксальной религией или сектантством. Главная цель его учения — высвободить людей из пут, отделяющих одного человека от другого, таких как раса, религия, национальность, деление на классы, традиции, с тем, чтобы посредством этого трансформировать человеческую психику.

Интерес к учению Кришнамурти не ослабевает после его смерти в феврале 1986 года, за три месяца до того, как ему бы исполнился 91 год. В самом деле, известность его растет. Причина того, что он еще более широко не известен, в том, что он никогда не искал личной славы. Люди узнавали о нем либо от друзей, либо случайно натолкнувшись на одну из его книг.

Пока Кришнамурти был провозглашен Теософским Обществом мессией, деньги, земельные наделы и собственность лились к нему потоком. Когда же он отошел от Общества, отрицая свою роль, он возвратил все пожертвования и начал новую жизнь, не зная, будут ли у него последователи и деньги сверх годовых 500 фунтов. Так случилось, что он привлек сторонников с более широких и гораздо более интересных мест; словно по мановению волшебной палочки появились деньги для всех замыслов, переполнявших его сердце. До конца своей жизни он не уставал повторять: «Делай дело, и если оно праведное, деньги найдутся».

Кришнамурти не захотел быть чьим-либо гуру. Он не хотел, чтобы люди следовали за ним слепо и покорно. Он считал предосудительным культ духовного руководства и трансцендентальной медитации, принесенных из Индии на Запад. В особенности он не хотел учеников, которые могли бы создать другую религию под его именем, построить иерархию и узурпировать право на истину. Все, что он требовал для своего учения, — это чтобы оно поддерживало зеркало, в котором люди смогли бы увидеть себя в истинном свете как снаружи, так и изнутри, и если бы увиденное их не удовлетворило, изменили себя.