Академ и наш «Б» класс. Детство - Ирина Никифорова

Академ и наш «Б» класс

Детство

Ирина Дмитриевна Никифорова

Учителю, Софье Васильевне Кожевниковой, посвящается

© Ирина Дмитриевна Никифорова, 2016

ISBN 978-5-4483-0753-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

«А не спеть ли мне песню о любви?» – вопрошает певец с экрана телевизора.

«А не спеть ли мне свою „песню“? – думаю я, разглядывая фото друзей в „Одноклассниках“. – Не написать ли мне о родном Академе и о нашем классе „бэшек“, и о нашем детстве, которое пришлось на шестидесятые – семидесятые годы, страшно сказать, прошлого века?»

А кому еще писать? Со мной, как выяснилось много позже, училась уйма прекрасного народа, который освоил массу необходимых и полезных для страны специальностей, кроме довольно бесполезных – с практической точки зрения – писателя и художника.

Поскольку вирус «графоманства» у меня «в крови» с раннего детства, то кому же еще браться за такую «мессианскую» задачу?

Тем более Софья Васильевна, которая восемь лет мужественно «несла крест» нашего классного руководителя, на выпускной линейке неосторожно сказала, что я «ее любимая ученица». А преподавала она у нас, между прочим, русский язык и литературу. И, конечно же, моя любовь к этим предметам во многом ее огромная заслуга. И, возможно, потому я и не пошла после окончания школы на юридический, как хотела вначале, а подала документы на филфак университета.

Здесь следует заметить, правды ради, что спустя год учебы на «отлично» я филфак бросила, забрала документы («ума палата» была) и решила получить другую специальность. Но… возникли разного рода препятствия, расписывать здесь которые смысла нет, и в результате я через два года вновь подала документы… куда? Догадайтесь с одного раза!.. Правильно, на филфак, и вновь поступила, и декан сказала что-то остроумное в мой адрес насчет трех попыток. Но я свой диплом по специальности «филолог, преподаватель русского языка и литературы» честно получила после второго захода, потому как поняла тогда простую истину: «От судьбы не уйдешь».

Уже сейчас мне понятно, что все эти воспоминания и размышления за один присест мне не одолеть, потому сразу предупреждаю: это только первая часть книги, и в ней, в основном, будут воспоминания класса этак до шестого. И о многих одноклассниках в этой части упомянуто не будет, и пусть это их не обижает, постараюсь написать обо всех чуть позже.

О себе «любимой» я попытаюсь писать как можно меньше. Но… поскольку это МОИ воспоминания, то и игнорировать СЕБЯ полностью у меня не получится. Так что «сорри», как принято говорить у англичан.

Предвидя вопросы насчет лаконично-иронично незатейливого стиля книги, чувствую себя обязанной немного пояснить и этот момент.

Признаюсь, сначала мне хотелось написать этакий роман о детстве в духе Марселя Пруста, который очень методично и цветисто описывал каждый нюанс души, каждое движение мысли и каждую комнату из прошлого.

Но если принять во внимание, что на прошлое мы смотрим СЕГОДНЯШНИМИ глазами, то понятно, что ПРОШЛОЕ – это уже наше «мифотворчество». Безусловно, какие-то сильные переживания помнятся долго. Но, КАК мы тогда думали и ЧТО именно чувствовали, вряд ли мы сумеем дословно воспроизвести, глядя на всё через «очки» времени. А потому решила я больше придерживаться фактов, а не изощряться в метафоричности. Кроме того, я не поклонница Пруста, а в большей степени – Джерома К. Джерома.

Еще один нюанс! Я не знаю, как вы, но когда я пытаюсь восстановить какие-то эпизоды прошлого в памяти, вижу я их в черно-белом цвете. Понятно, что небо во все времена было синим, стены панелек – серыми, а трава – зеленой. Оттенков разных цветов я знаю массу, поскольку иногда что-то изображаю на холсте. И потому я долго пыталась понять, почему воспоминания у меня черно-белые? Потом поняла! Наше прошлое смотрит на нас с черно-белых фотографий!

Вот, к примеру, старое фото: стоим мы с Леной Татарниковой возле елки. Лет нам по десять, не больше. Помню, что приехали после демонстрации, похоже, майской. На нас пальто, шапки и туфли. Цвет своего пальто я помню – был он синим, шапка (дурацкая, между нами говоря) была серой, а вот туфли? А какого цвета были пальто и шапка Ленки, это может сказать только она, и то если помнит.

А поскольку прошлое я вижу именно так, не вижу смысла его расцвечивать. Никогда не любила отретушированные фотографии в семейном альбоме.

Можно добавить сюда же, что «на вкус и цвет друга нет», «хозяин-барин»…

Вопросы по стилю есть? Хочу надеяться, что нет!

Кроме этого, сразу хочется попросить прощения, что имена одноклассников я буду употреблять с суффиксом «к». В детстве не принято обращаться друг к другу полным именем. А уж коли я пишу о нашем детстве, то простите, Ленки, Сашки, Маринки, но в этой книге вас называть будут именно так.

А вот Софью Васильевну, понятно, я буду величать по имени-отчеству. Хотя, помнится, между собой мы называли ее всегда для краткости «Софья», и полагаю, она об этом хорошо знала.

Итак, все «кавычки» расставлены, можно раскручивать клубок воспоминаний.

Беря примеры с классиков литературы, назову эту часть «Детство». А с кого его еще брать, если взял в руки «перо»?

Глава 1. Академический городок

Сейчас Академгородок стал длиной в три остановки. И недавно, гуляя по нему, я подумала, что его – если идти со стороны улицы Помяловского, – пожалуй, можно уже показывать иностранным туристам и «гостям города» как «образец развития архитектурной мысли прошлого и нынешнего столетия».

Хотя нет в нем зданий деревянного зодчества и помпезных зданий «сталинской» эпохи, все прочие стили представлены очень наглядно.

Как любезно сообщил мне Гугл – всем известный поисковый сервис, – началось строительство Академа в начале 1960-х годов. Причем строить жилые дома для научных работников стали в поселке Энергетиков, и поэтому там до сих пор есть улица Академическая.

А непосредственно первые дома в Академгородке стали строить только после возведения Института органической химии и Института геохимии. Сначала на огромном пустыре был построен комплекс «хрущевок» с маленькими кухнями, крошечными ваннами и весьма неудобной планировкой. Но здания те были из красного кирпича, поэтому до сих пор внешне выглядят прилично. Тут же выстроили типовой детский сад, школу, и жизнь, как говорится, закипела.

Среди домов обычных построили несколько домов с потолками более высокими, а планировкой более приятной для жизни. Предназначались они для «докторов» – научных, разумеется, еще для кое-какого начальства. Но выполнены были дома тоже из красного кирпича, потому сильно не отличались от «соседей».

Затем строить стали быстрее и, судя по всему – экономнее, потому налепили целую серию широко известных в народе зданий – «хрущевок-панелек» высотой в четыре этажа. Квартиры там были неудобные, соседи слышали каждый «чих» друг друга, а внешние стены этих панелек нужно было время от времени красить-белить, ибо после воздействия атмосферных осадков через несколько лет они являли собой унылое зрелище. И зрелище это как раз можно наблюдать сегодня.

Как заметила моя мама, когда в ее недавний приезд мы гуляли по Академу: «Дома стыдливо спрятались в тени деревьев». И это правда! Те деревья, которые я помню еще совсем невысокими, теперь вымахали выше домов, прикрыв их облезлые стены. Но это лирика!

О да! Здесь стоит сказать, что «программа озеленения» существовала и обсуждалась на «самом высоком уровне», как утверждает мама. Если учесть, что дома в семидесятых строили на огромном пустыре, как я написала выше, – всё, что сейчас «растет, цветет и пахнет» – плод больших усилий, в том числе и самих жителей. А поскольку мы с классом в школьные годы тоже нередко принимали участие в «озеленении», то и наших тоже – что весьма приятно.

В начале тех же семидесятых годов началось в Академе строительство кирпичных домов по разным проектам. Это были так называемые «павловские», с удобными и большими квартирами. Была построена также единственная в своем роде «китайская стена» – кирпичный дом длиной в 12 подъездов.

Затем вырос красивый дом вдоль улицы Лермонтова, первый этаж которого заняли магазины, аптека и «Академкнига».

А также возле школы №24 воткнули две девятиэтажки. В них мы бегали поначалу, чтобы прокатиться на лифте, благо, что подъезды в ту пору не было принято закрывать металлическими дверями с домофонами.

Затем через пустырь от «старого» Академа довольно быстрыми темпами был возведен комплекс панельных домов, панели у которых хоть и были уныло серыми, тем не менее, в побелке-покраске регулярной не нуждались, а кроме того, уже были пятиэтажными, да и планировка квартир была лучше.