Козлы и орлы - Наталья Скороденко

Наталья Скороденко

Козлы и орлы

Глава 1

ЗВОНОК

Ненавижу утренние звонки. По сравнению с ночными они, конечно, немного выигрывают, но и от них добра не жди. Лично мне такие звоночки сулят как минимум испоганенный день, а как максимум… и вспоминать не хочется! Признаюсь, обычно я малодушно не отвечаю и даже пытаюсь не просыпаться. А уж потом, под кофеек, так сказать, набираю определившийся номер.

Но сегодня трюк не удался. Затрезвонил не только домашний аппарат, истошно завопили оба мобильника, и завыл не выключенный сдуру Скайп. Немного обалдев от какофонии, я изменила правилам и схватила первую попавшуюся трубку.

– Наташка, это я, Инка! – проорал мне в ухо мобильник.

Окончательно проснувшись, я озверела. Кому, как не Инке, знающей меня с пеленок, известно, что я НЕНАВИЖУ УТРЕННИЕ ЗВОНКИ!!!

– Сдурела, да?! – набросилась я на подругу. – Я в пять легла, статью писала!

– Ладно тебе, не ругайся! – заскулила Инка. – Тут такое!!! Настюха Стрепетова звонила, у нее жениха украли!

Я устало вздохнула.

– Ты крышей поехала, мать? Это что, сенсация века? Ну, увели мужика, и что? Из многодетных семей мужей сплошь и рядом уводят…

Трубка нервно всхрюкнула. Инка-то как раз и была многодетной матерью. Дабы не давать пищи для размышлений чересчур мнительной и впечатлительной подруге, я живенько внесла поправку и продолжила втык:

– Не боись. Не твой случай. И что, по-твоему, жених дурацкий – повод трезвонить мне ни свет ни заря?!

– Да ты не поняла! – ажиотированно перебила Инка. – Его реально украли! Как, не знаю! Настюха ревет, ничего толком не разобрать. Айда к ней! Мы первые должны успеть, мы ж теперь настоящие сыщицы! Забыла?

Настюха Стрепетова, чьими проблемами так неистово вдохновилась моя подруга, училась с нами в одной школе, была года на четыре помладше, поэтому мы особенно тесно не общались, хотя отношения поддерживали. А надо признаться, все, без исключения, дальние и близкие наши знакомые знали, что мы балуемся частным сыском. Вернее, баловались… Прошли те благословенные времена. Теперь благодаря Инкиным инициативам мы заделались «настоящими» сыщицами!

– Забудешь тут… – хмуро буркнула я. – Заметано, через час у Настюхи.

Да уж, мы и впрямь получили ксивы и числимся в штате сыскной конторы приятеля Володи Петрова, опера из отделения на Патриарших, нашего с Инкой близкого со студенческих времен друга. Приятеля, который на это подписался, зовут Александр Кулаков. Саша – парень основательный и серьезный, и я даже знать не хочу, как именно его уболтал Петров. Но Петрова понять можно, на него со всей мощью насела Инка, я в переговорах участия вообще не принимала. Во-первых, потому, что не считала обретение официального статуса жизненно важным, во-вторых, потому что Володя мне не откажет ни в чем, что в принципе может сделать. Мне же совсем не хочется ставить его в затруднительное положение без особой на то необходимости. Почему он мне ни в чем не может отказать, а я не хочу его утруждать, вы, вероятно, догадаетесь дальше и сами… Так что «корочки» и должности – результат исключительно Инкиной безумной одержимости и активности. Именно она хотела, чтобы мы занимались сыском «по-настоящему», будто бы истории, в которые мы всю жизнь влипали без ксив, были игрушечными! Дело в том, что у нас с Инкой с детства выявилась вполне определенная склонность – вляпываться в стремные истории, а потом их расхлебывать. Утешительно думать, что склонность эта – результат таких похвальных качеств, как активная жизненная позиция, неравнодушное отношение к окружающим, стремление помочь попавшему в беду, а вовсе не неуемного любопытства и привычки совать нос в чужие дела! Так или иначе, ксивы у нас теперь имеются, и остановить Инку в ее порыве перейти на более высокий профессиональный уровень в принципе невозможно.

Мы с Инкой дружим в прямом смысле слова с колыбели, и я ее знаю, как никто. Мамы вывозили нас в колясках на прогулки, и, еще не умея разговаривать (наверное, это было большим благом для окружающих!), мы уже перемаргивались и перекрикивались. Жизнь нас не развела, хотя, окончив школу, мы подались в разные, но категорические не технические вузы. Инка – в Литературный, я – в Иняз. Инесса (так красиво звучит полное имя Инки) начала пописывать еще в школе, а перед поступлением разродилась парой просто-таки блестящих повестей, которые выиграли различные конкурсы и вошли в сборник рассказов о детстве. Я же увлеклась журналистикой еще в институте и начала сотрудничать с разнообразными изданиями внештатно, чем занимаюсь и по сей день. Неплохое общее филологическое образование и знание английского, французского и итальянского немало этому способствуют. Личная жизнь у нас всегда бурлила и, можно даже сказать, била через край. Претендентов на нас было намного больше, чем мы могли охватить. Выбор было сделать сложно, и с первым замужеством я явно погорячилась. Мы обе быстро выскочили замуж, Инка сразу же родила своего первенца Кирюшку, а через год Даньку и на своего мужа Андрюху пока не жалуется. У меня же с детьми пока не сложилось, равно как и с мужьями. С первым, однокурсником, я развелась, не успев даже осознать себя супругой. Его чудовищный инфантилизм в отрыве от маминых забот зацвел после свадьбы так пышно, что я сразу призналась себе, что не хочу и не могу стать ему, как Карлсон Малышу, родной матерью. Разведясь, я угодила в другую крайность.

Импозантный итальянский банкир из Рима, который был старше меня лет на десять, окружил меня такой заботой и вниманием, что я, подумав, что настоящая любовь может меня и не посетить, не устояла и решила выйти замуж за этого со всех сторон достойнейшего мужчину. Тем более и моим родителям, чьим мнением я очень дорожу, претендент весьма приглянулся. Я съездила в Рим, пожила там пару лет, не забывая посещать родину. Обзавелась кучей друзей, мирно жила с мужем, он мне совершенно не мешал заниматься любимой журналистикой, все так же окружал заботой и вниманием, но… мне было тоскливо и неуютно. Не знаю, чем бы дело кончилось, если бы мой итальянский муж не захотел детей. Тогда я вдруг поняла, что детей хочу только от любимого, что все так же, как в детстве, жду своего принца. После тяжелого разговора муж, как ни странно, меня понял и отпустил. И вот уже не первый год я наслаждаюсь вольной жизнью на родине и, поняв про себя все, замуж соберусь только по большой любви!

А у Инки тем временем жизнь складывалась хорошо, росли дети, муж Андрюха, сам одаренный компьютерщик, организовал небольшую фирму, где с такими же гениями разрабатывал таинственные технологии и программы.

Денег стало вполне хватать и на няню, и на уборщицу, так что Инка стала маяться комплексом нереализованности и никчемности с двойной силой. Когда все хозяйство лежало на ней, она им уже маялась, но энергии и времени убиваться так не хватало. Теперь же Чудновская просто сходила с ума. Писаться – не писалось, на месте не сиделось, хотелось жить полной жизнью, дышать полной грудью и действовать, действовать! Зная Инку, я вообще всегда удивлялась, что ей удалось что-то написать. Нет, вовсе не потому, что она бесталанна, скорее даже наоборот, очень талантлива. Просто моя подруга гипердеятельный и живой человек, ей необходимо быть в гуще событий, общаться с людьми, что-то устраивать, организовывать, куда-то нестись. В народе людей такого склада величают «электровениками», а также иллюстрируют их поведение обидными пословицами типа «дурная голова ногам покоя не дает», «для сумасшедшей кобылы семь верст не крюк». В общем, статичная поза не для нее. Может, в глубокой старости, уже физически неспособная к таким подвигам, Инка по мотивам боевой юности и накропает нечто великое, но не раньше. Боюсь, что и за девяносто она закажет кресло с моторчиком и будет бодро перемещаться по городу. Так что теперь, я думаю, вам понятно, зачем и почему у нас появились должности и соответствующая документация в сыскном агентстве. Инка просто решила легализовать свой образ жизни и обрести, наконец, официальную работу!

Я неохотно встала и, прежде чем умыться, привычно двинулась к холодильнику, чтобы, не дожидаясь обвинительных и гневных мявов, положить любимому Ежику ее пакетное лакомство, но вовремя вспомнила, что временно осиротела. Моя рыжая, но при этом полосатая (что придает ей особую пикантность) кошечка по имени Ежик временно гостила у своих французских «дедушки» и «бабушки», моих друзей Поля и Элен, которые в свое время ее подобрали, выходили и, не разобравшись, окрестили таким вот неподобающим именем. Поль и Элен работают в Москве журналистами по контракту и частенько летают домой. Под предлогом частых отъездов на историческую родину Ежика в итоге сплавили мне. Чему я, кстати, несказанно, рада! Так или иначе, нужно было активно собираться, а надо сказать, за окном было хмуро и серо. Весна в этом году выдалась не ахти какая. Скудный лучик солнца промелькнет, подразнит и спрячется за тучку, а тут как тут дождь стеной и град! Так что экипироваться перед выходом следовало серьезно. Машина в очередной раз стояла в сервисе, а помотаться по городу предстояло изрядно: мне следовало заехать в два издательства. В одном – получить скромный, но всегда уместный гонорар за перевод детского рассказа, а во второе собственноручно отвезти написанную в ночь статью. Подлые высокие технологии подводят меня всякий раз, когда работу надо отправить срочно, и варианты подвохов просто неисчерпаемы. На этот раз посылаемая по электронной почте в сотый раз статья на адрес редакторши просто не отсылалась, а сервер объяснял это ошибкой 17987, но умалчивал, как следует ее исправить. Замечательно то, что обычные, не срочные статьи на тот же адрес всегда улетали с легкостью, и у без того подозрительной редакторши появились бы все основания думать, что я нагло вру и ничего на самом деле не написала. Так что, во избежание, статью следовало доставить лично и пришлось закладываться на все капризы природы. Быстренько сварганив кофе, я прикидывала, стоит ли полагаться только на куртку с капюшоном или прихватить еще и зонтик. Припомнив московские ураганы, решила прихватить. Именной зонтик «ферре» я, разумеется, где-то посеяла, так что затолкала в сумку купленный на днях где-то в переходе красочный китайский автомат. Зонтик мне очень понравился – яркий, красивый, в неких волшебных павлинах и цветах, он по плану должен был оживлять мою белоснежную шелковую куртку с капюшоном и играть роль актуального восточного мотива в прикиде. Хотя, если вдуматься, кто в проливной дождь рассматривает проходящих, пробегающих, проносящихся мимо людей на предмет сочетаемости их зонтов с одеждами и актуальности таковых? Наверное, таких эстетов найдется немного. Ну, да ладно, не суть, просто должна признаться, что неравнодушна к моде и шмоткам!