Замок Эйвери - GrayOwl

Название: Замок Эйвери

Автор: GrayOwl

Бета/гамма: Araguna

Персонажи (пейринг): Основной - CC/БЗ

Рейтинг: NC-17

Тип: СЛЭШ

Жанр: romance,angst

Размер: макси

Статус: закончен

Дисклеймер: Автор и его бета, скрепя сердце и обливаясь слезами, с горечью отдают своих героев mrs. J.K.Roaling & WB Co. А что тут поделаешь?

Аннотация: Последняя книга трилогии «I`m going slightly mad». Северус Снейп и его поиски любви. О вине и стихах, любви и звёздах. Последние любовь и ненависть Северуса.

Предупреждения: Изнасилования, попытка суицида, полнейшие AU и ООС. Весь текст -- POV Северуса Снейпа в настоящем времени.

Приквел - «Хоуп, или Легенда о Женщине»

* * *

Нет, это не книга, Камерадо,

Тронь её и тронешь человека.

(Что, нынче ночь? Кругом никого? Мы одни? )

Со страниц я бросаюсь в объятия к тебе, хоть

могила и зовёт меня назад,

О как ласковы пальцы твои, как они усыпляют

меня,

Дыханье твоё - как роса, биение крови твоей

баюкает-нежит меня,

И счастье заливает меня всего с головою,

Такое безмерное счастье.

Уолт Уитмен, из поэмы «Прощайте.»

Глава 1.

Скоро снова осень и по ночам в небе, даже сквозь лондонскую засветку, сияет множество ярких, самых ярких звёзд, а в предутреннем сумраке горит зелёная планета любви - Венера. Она так притягивает взор, что хочется взлететь туда, к ней. Я срываюсь с развилки и парю в воздухе, но высоко взлететь не могу - от магглов, возвращающихся из ночных, как они их называют, клубов по ближайшим особнякам, меня скрывает пока ещё ничего не подозревающая о вот уже второй половине августа крона яблони, старой, могучей.

- Эх, - горестно вздыхаю я, а сегодня с утра, так и вообще, с какой-то добавившейся кислинкой, сводящей скулы, - вот бы ещё Рем унял наши с ним обоюдные и каждодневные разговоры о моём сыне, Гарольде Джеральде, которому уже исполнилось в начале августа год и четыре месяца, о том, что надо повидать его, справиться, ничего ли не нужно для него и о прочей ерунде того же толка, так вообще жили бы мы с супругом в любви и согласии.

Вот и сегодня он опять испортил едва зачинавшееся утро, полное любви и ласк, своим нытьём о моём, кстати говоря, сыне. Ну что наследнику в таком возрасте может понадобиться? Только чистый подгузник, эльфийское молоко, каши да пара этих… побрякушек, нет, как-то не так, но смысл от этого не меняется.

А Рем ещё рассказывает с нездоровым блеском в глазах, ну да, завтра же полнолуние, и я, наконец-то отдохну от его словоизлияний… Мерлин, как же я циничен после всех этих смертей - Хоуп, потом Драко, да ещё не идёт из головы попавшийся мне под проклятье юный Эйвери!

Так вот, Рем несёт полнейшую ахинею о том, что, если младенец долго не будет видеться с отцом, а это что, каждый день или пореже? То в таких условиях из него выйдет некое подобие домашнего эльфа, который толком-то и человеческую речь понять не сможет, и это про моего сына?! Наследника рода Снейпов?!

Разумеется, я обиделся и так и ушёл, оставив Рема разбираться самостоятельно с эрегированным членом, благо у меня всё опустилось, как только я услышал от него эту преполнейшую чушь.

Да, Киплинга я читал, правда не сказку, а стихи, и они мне не понравились, так почему должна понравиться сказка? А Ремус мне всё равно сказку пересказал, и когда он её прочёл-то? И только и твердит: «Вот вырастет из твоего наследника Маугли, тогда вспомнишь мои слова». А я ему: «Может, и вырастет, но в том маггловском ребёнке из сказки нет ни капли магии, как нет и благородного чистокровного происхождения».

А если и вырастет, оставлю его на кухне с домовиками, а уж, учитывая его происхождение и незапятнанное имя, за него любую, самую умную и красивую, выдадут.

Не буду об этом больше думать, не буду.

Вспомню лучше о прекрасной Офелии, которую так явственно живописал Артюр Рембо:

Лобзая грудь её, фатою прихотливо

Играет бриз, венком ей обрамляя лик.

Плакучая над ней рыдает молча ива.

К мечтательному лбу склоняется тростник.

- О, Север! Вот ты где! - доносится голос Рема.

Я отклоняю ветку с яблоками-дичками, и вот он - моя любовь. Я и впрямь больше не сердит на него.

- Что тебя разбудило? - спрашиваю осторожно и вкрадчиво.

- Не что, а кто. Ты, - заявляет он мне. - Что, так и не вспомнил, в каком состоянии меня бросил? - спрашивает с укором.

- Но, любимый мой, человек-волк…

- А вот про волков давай не будем, - миролюбиво, но с тревогой говорит он.

- Ну, хорошо, хорошо, только и ты меня до следующей недели не допекай россказнями о том, как одиноко младенчику без папочки, - с иронией, но всё-таки прошу я. - А я тебе в полнолуние буду стихи читать, даже знаю, какие. Ну, почти всё знаю.

- А ты не переберёшься со мной в Школу через день после… ну, ты сам понял?

- Задержусь на пару-тройку дней, мы с Линки тут приберёмся.

- Да ты шутишь, что ли, чтоб я тебе поверил, что будешь с Линки наперегонки ковры чистить?

- Нет, конечно, но здесь есть одна вещь, которую я хочу уничтожить, а вместо неё найти что-нибудь повеселее. И с этим мне Линки никак не поможет.

- А, ну раз повеселее, тогда пусть это останется тайной до первого же нашего возвращения в сии гостеприимные чертоги, - он шутовски раскланивается перед домом, - а теперь слезай, я тебе кое-что продемонстрирую.

- Ну уж нет, - молю я, - я же не встретил ещё нашу звезду.

- Это которую? Сейчас рассвет будет.

- Вот про неё и и говорю, про Солнце.

- Да? А она, что, тоже звезда?

- Кстати, за дни без тебя схожу в книжный, куплю там специально для тебя учебник астрономии.

- Ну уж нет, я со школьной-то был не в ладах, а ты мне - маггловскую премудрость. Они ж, магглы, в эфир летают, да вокруг Земли кружат в этих своих…

- Космических кораблях.

Солнце показывается всё ближе к востоку, ну да, ещё месяц и неделя, и вот оно - равноденствие, когда солнце взойдёт строго на востоке, как по маггловскому точному компасу.

Я слетаю с яблони и приближаюсь к Рему. Как вседа бесшумно, сзади потому, что он смотрит на солнце и, не успев встать на ноги, обхватываю его поперёк груди. Он, шутя, вырывается, мы возимся, как два шаловливых мальчишки, наконец, я нащупываю у него под пижамой выпуклость, размер которой меня сейчас вполне устраивает. А что, рассвет-то мы уж встретили, можно и под душ вдвоём.

… Наступает день полнолуния. Первым делом Линки застилает постель особым покрывалом, с которого ему легко будет очистить шерсть завтра, или когда мы останемся с ним вдвоём. Рем теперь, кажется, всю жизнь будет нервничать, да попросту поддаваться паническому ужасу перед летними полнолуниями. Как его довело до этого состояния не само полнолуние даже, а его «предвкушение» перед тем, страшным прошлогодним июльским, выпавшем на двадцать третье, ночь зачатия наследника. Это сказалось, в частности, в желании сожрать, именно сожрать, а не укусить, человека, тогда Рем был поистине страшен, так смотрел на меня. Но вот он - Рем, а где Хоуп, где даже наследник… Зря он так боится, ведь я его никогда за всю жизнь не брошу более одного в эти проклятые полнолуния, доколе сам жив буду - не брошу. Да и Аконитовое зелье я ему даю, с его же подсказки, за три дня до полной Луны, но паника, паника, посеянная тогда мною, с ней же не поборешься обычными доводами рассудка. На то она и паника - логикой с ней бороться нельзя. Можно только, как вот сейчас, когда Рем сидит передо мной на коленях, взять его голову и ласкать волосы, неторопливо проводить по таким любимым чертам лица. Внезапно его снова передёргивает, а волосы у корней встают дыбом. А за этим порывом ужаса - снова моя неприхотливая, умиротворяющая ласка.

- Ну же, ну, Рем, любимый, золото моё, Король мой, Брат мой близнец, солнце моё, я так люблю тебя, подними голову, - он покорно следует моим словам. - Не бойся, я же здесь и останусь с тобой.

- Навечно?

- Я не Николя Фламель, чтобы рассуждать о вечности, у меня ведь нет под рукой философского камня, а то бы…

- Да, с кем, с кем, - он горячится, торопится, - ты передпочёл бы остаться в Вечности, Северус Снейп? Со мной ли, с моими, тогда уже, вечными полнолуниями? Может, с Альвуром?! Это же твоя первая любовь!

- Нет, - говорю твёрдо. - Не с Альвуром, мне не сжиться бы с его робким темпераментом.

- Тогда с Гарри?! С Гарри, да? Вы же так любили друг друга.

- Нет, Ремус, не с Гарри. Он снова, но уже с вечными ломками, требовал бы вечного опиума. С тобой, Рем, с тобой, любимый, пусть и с вечными полнолуниями, нам-то что до них?

- А, впрочем, что это я? Я же - нелюдь, а такие не могут жить вечно. У меня, представляешь, живого, сильного, чувственного, нет души, а у тебя есть.

- Это ты в своё время наслушался работников Министерства и тех колдомедиков, которые вас, оборотней, ставили на учёт, а потом осматривали, грубо, как даже животных не осматривают ветеринары. А ещё ты так говоришь от того, что тебя изгнали из рода, когда тебе даже не стукнуло семнадцать.