Рассказы. Повести. Юморески. 1880—1882 - Антон Чехов

Антон Павлович Чехов

РАССКАЗЫ. ПОВЕСТИ. ЮМОРЕСКИ.

1880—1882

От редакции

Полное собрание сочинений и писем Антона Павловича Чехова в тридцати томах — первое научное издание литературного наследия великого русского писателя.

Оно ставит перед собой задачу дать с исчерпывающей полнотой всё, созданное Чеховым. При этом основные тексты произведений сопровождаются публикацией ранних редакций и вариантов.

При жизни автора собрание его сочинений было выпущено в десяти томах (изд. А. Ф. Маркса, 1899—1902; том XI, с повестями и рассказами последних лет, вышел посмертно — в 1906 г.). Это издание не только не было полным, хотя в переписке и личных бумагах Чехова иногда именуется так, но и не называлось собранием сочинений. По настоянию автора книги выходили под титулами: «Рассказы», «Повести и рассказы», «Пьесы».

Для книгоиздательства А. Ф. Маркса Чехов отобрал лишь часть своих сочинений, заново отредактировав их тексты. В архиве писателя сохранились вырезки из журналов и газет, а также рукописные копии рассказов и юморесок, на которых рукою автора помечено: «В полное собрание не войдет». Некоторые рассказы (около 20) Чехов исключил после того, как они были им выправлены и набраны. Однако нет оснований считать, что состав и композиция первого собрания сочинений вполне соответствовали авторской воле: связанный договором, Чехов должен был считаться как с интересами издателя, так и с требованиями цензуры. К тому же Чехову не удалось собрать всего опубликованного им в журналах и газетах 80-х годов. В результате в издание А. Ф. Маркса не вошла почти половина того, что было создано Чеховым за четверть века его литературного труда.

Не приходится сомневаться в том, что впоследствии сам Чехов изменил бы состав своего собрания сочинений. Известный библиограф П. В. Быков писал в 1910 г. М. П. Чеховой: «Есть свидетели, при которых Антон Павлович сказал, что „со временем все его вещи должны увидеть свет…“ (Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина).

При жизни Чехова такое издание осуществлено не было. В 1903 году А. Ф. Маркс повторил — в виде приложения к журналу «Нива» — первое издание, механически разбив его на шестнадцать томов. Авторизованным здесь был лишь том XII, куда вошли повести и рассказы, приготовленные Чеховым, но не включенные в предыдущее издание1, и произведения последних лет.

В 1911 г. были выпущены шесть дополнительных томов под редакцией П. В. Быкова — новым приложением к журналу «Нива», а в 1916 г. — еще один том, двадцать третий. Состав издания сочинений Чехова был тем самым существенно пополнен, хотя и не стал исчерпывающим.

С матриц типографии А. Ф. Маркса сочинения А. П. Чехова были перепечатаны в 1918 году Литературно-издательским отделом Комиссариата народного просвещения.

Первая попытка выверить тексты Чехова по первоисточникам была предпринята в 12-томном издании Полного собрания сочинений под редакцией А. В. Луначарского и С. Д. Балухатого, вышедшем в 1929 г., к 25-й годовщине смерти писателя, в виде приложения к журналу «Огонек». С дополнением произведений, оставшихся в рукописях, 12-томник был повторен Государственным издательством в 1930—1933 годах.

Эпистолярное наследие Чехова, впервые собранное в 6 томном издании М. П. Чеховой (1912—1916), было значительно пополнено и опубликовано в 20-томном собрании сочинений и писем, выпущенном Государственным издательством художественной литературы в 1944—1951 годах. Сочинения составили здесь двенадцать томов, письма — восемь. Издание ставило своей целью «дать выверенный по рукописям и печатным изданиям полный свод сочинений Чехова, дополненный существенными текстовыми вариантами и сопровожденный историко-литературными комментариями». Оно явилось важным событием для своего времени и справедливо считалось до сих пор наиболее полным по составу и сопроводительному аппарату. Однако текстологический уровень этого издания оказался недостаточно высоким. В текстах сочинений были допущены ошибки и опечатки, а в письмах сделаны неоправданные купюры.

В новых собраниях сочинений (12 томов, 1954—1957 и 1960—1963) Гослитиздат отказался от принятой в 20-томнике композиции — деления произведений Чехова на два разряда: включенное и не включенное в издание А. Ф. Маркса. Многие ошибки 20-томника были в этих изданиях выправлены.

Сказанным определяется одна из главных задач настоящего издания — напечатать все известные произведения и письма Чехова, заново и сплошь проверив тексты по сохранившимся источникам, освободив их от разного рода искажений (цензурных, типографских, редакторских).

Вышедший к 100-летнему юбилею А. П. Чехова том «Литературного наследства» (т. 68, 1960) и публикации самых последних лет показали, что полный объем творческого наследия писателя окончательно еще не установлен. Обнаружены неизвестные ранее юморески, фельетоны, письма. Эта работа продолжалась и в процессе подготовки данного 30-томника: проведено изучение архивных фондов, сплошное обследование не только тех журналов и газет, которые традиционно связывались с именем Чехова, но и тех, где писатель мог печататься под нераскрытыми псевдонимами или анонимно. Учтены в издании и вновь найденные рукописи Чехова: автографы пьесы «Три сестры» и шутки «Юбилей», рассказов «Невеста», «Попрыгунья», «Дама с собачкой», «Шведская спичка», «Происшествие», новый список пьесы «Иванов», неопубликованные записные книжки и дневниковые записи. Впервые в истории изданий Чехова дается исчерпывающий свод первоначальных редакций и всех вариантов текста.

Издание делится на две серии: Сочинения (тома I—XVIII) и Письма (тома I—XII).

Серия сочинений строится по жанрово-хронологическому принципу. В одиннадцати томах собрана художественная проза. Рассказы, повести, юморески, очерки, литературные пародии располагаются здесь в хронологическом порядке по времени написания (или первой публикации, если дату создания не удается установить). Исключение сделано для особого жанра — подписей к рисункам: по соображениям полиграфического порядка они собраны в третьем томе (1885 — дата последней из юморесок этого рода). В трех томах (XII—XIV) помещены драматические произведения. В отдельные тома выделяются: книга «Остров Сахалин» (т. XV); статьи, рецензии, заметки (т. XVI); записные книжки и дневниковые записи (т. XVII). Серия сочинений завершается томом, куда входят: гимназические сочинения, альбомные записи, стихи — всё то, что не предназначалось Чеховым для печати; произведения, в отношении которых авторство Чехова нельзя считать вполне установленным (Dubia), а также написанные в соавторстве; тексты других авторов, отредактированные Чеховым (сохранилось всего несколько рукописей). Здесь же помещен сводный указатель имен, встречающихся в сочинениях Чехова.

В самостоятельных разделах каждого тома даны произведения, оставшиеся незавершенными, а также первоначальные редакции и варианты.

Тексты настоящего издания печатаются по правилам современной орфографии и пунктуации, с сохранением индивидуальных особенностей, свойственных языку Чехова.

Историко-литературные и текстологические комментарии содержат сведения об истории создания и о цензурной истории произведений Чехова, об источниках текста, об исправлениях, внесенных в основной текст по рукописям и авторизованным печатным изданиям. В примечаниях приводятся отзывы прижизненной критики и суждения современников о произведениях Чехова, даются сведения о творческой и сценической истории его пьес, о переводах его сочинений на иностранные языки.

Рассказы. Повести. Юморески.

Письмо к ученому соседу

Село Блины-Съедены

Дорогой Соседушка.

Максим… (забыл как по батюшке, извените великодушно!) Извените и простите меня старого старикашку и нелепую душу человеческую за то, что осмеливаюсь Вас беспокоить своим жалким письменным лепетом. Вот уж целый год прошел как Вы изволили поселиться в нашей части света по соседству со мной мелким человечиком, а я всё еще не знаю Вас, а Вы меня стрекозу жалкую не знаете. Позвольте ж драгоценный соседушка хотя посредством сих старческих гиероглифоф познакомиться с Вами, пожать мысленно Вашу ученую руку и поздравить Вас с приездом из Санкт-Петербурга в наш недостойный материк, населенный мужиками и крестьянским народом т. е. плебейским элементом. Давно искал я случая познакомиться с Вами, жаждал, потому что наука в некотором роде мать наша родная, всё одно как и цивилизацыя и потому что сердечно уважаю тех людей, знаменитое имя и звание которых, увенчанное ореолом популярной славы, лаврами, кимвалами, орденами, лентами и аттестатами гремит как гром и молния по всем частям вселенного мира сего видимого и невидимого т. е. подлунного. Я пламенно люблю астрономов, поэтов, метафизиков, приват-доцентов, химиков и других жрецов науки, к которым Вы себя причисляете чрез свои умные факты и отрасли наук, т. е. продукты и плоды. Говорят, что вы много книг напечатали во время умственного сидения с трубами, градусниками и кучей заграничных книг с заманчивыми рисунками. Недавно заезжал в мои жалкие владения, в мои руины и развалины местный максимус понтифекс[1] отец Герасим и со свойственным ему фанатизмом бранил и порицал Ваши мысли и идеи касательно человеческого происхождения и других явлений мира видимого и восставал и горячился против Вашей умственной сферы и мыслительного горизонта покрытого светилами и аэроглитами. Я не согласен с о. Герасимом касательно Ваших умственных идей, потому что живу и питаюсь одной только наукой, которую Провидение дало роду человеческому для вырытия из недр мира видимого и невидимого драгоценных металов, металоидов и бриллиантов, но все-таки простите меня, батюшка, насекомого еле видимого, если я осмелюсь опровергнуть по-стариковски некоторые Ваши идеи касательно естества природы. О. Герасим сообщил мне, что будто Вы сочинили сочинение, в котором изволили изложить не весьма существенные идеи на щот людей и их первородного состояния и допотопного бытия. Вы изволили сочинить что человек произошел от обезьянских племен мартышек орангуташек и т. п. Простите меня старичка, но я с Вами касательно этого важного пункта не согласен и могу Вам запятую поставить. Ибо, если бы человек, властитель мира, умнейшее из дыхательных существ, происходил от глупой и невежественной обезьяны то у него был бы хвост и дикий голос. Если бы мы происходили от обезьян, то нас теперь водили бы по городам Цыганы на показ и мы платили бы деньги за показ друг друга, танцуя по приказу Цыгана или сидя за решеткой в зверинце. Разве мы покрыты кругом шерстью? Разве мы не носим одеяний, коих лишены обезьяны? Разве мы любили бы и не презирали бы женщину, если бы от нее хоть немножко пахло бы обезьяной, которую мы каждый вторник видим у Предводителя Дворянства? Если бы наши прародители происходили от обезьян, то их не похоронили бы на христианском кладбище; мой прапрадед например Амвросий, живший во время оно в царстве Польском, был погребен не как обезьяна, а рядом с абатом католическим Иоакимом Шостаком, записки коего об умеренном климате и неумеренном употреблении горячих напитков хранятся еще доселе у брата моего Ивана (Маиора). Абат значит католический поп. Извените меня неука за то, что мешаюсь в Ваши ученые дела и толкую посвоему по старчески и навязываю вам свои дикообразные и какие-то аляповатые идеи, которые у ученых и цивилизованных людей скорей помещаются в животе чем в голове. Не могу умолчать и не терплю когда ученые неправильно мыслят в уме своем и не могу не возразить Вам. О. Герасим сообщил мне, что Вы неправильно мыслите об луне т. е. об месяце, который заменяет нам солнце в часы мрака и темноты, когда люди спят, а Вы проводите электричество с места на место и фантазируете. Не смейтесь над стариком за то что так глупо пишу. Вы пишете, что на луне т. е. на месяце живут и обитают люди и племена. Этого не может быть никогда, потому что если бы люди жили на луне то заслоняли бы для нас магический и волшебный свет ее своими домами и тучными пастбищами. Без дождика люди не могут жить, а дождь идет вниз на землю, а не вверх на луну. Люди живя на луне падали бы вниз на землю, а этого не бывает. Нечистоты и помои сыпались бы на наш материк с населенной луны. Могут ли люди жить на луне, если она существует только ночью, а днем исчезает? И правительства не могут дозволить жить на луне, потому что на ней по причине далекого расстояния и недосягаемости ее можно укрываться от повинностей очень легко. Вы немножко ошиблись. Вы сочинили и напечатали в своем умном соченении, как сказал мне о. Герасим, что будто бы на самом величайшем светиле, на солнце, есть черные пятнушки. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Как Вы могли видеть на солнце пятны, если на солнце нельзя глядеть простыми человеческими глазами, и для чего на нем пятны, если и без них можно обойтиться? Из какого мокрого тела сделаны эти самые пятны, если они не сгорают? Может быть по-вашему и рыбы живут на солнце? Извените меня дурмана ядовитого, что так глупо съострил! Ужасно я предан науке! Рубль сей парус девятнадцатого столетия для меня не имеет никакой цены, наука его затемнила у моих глаз своими дальнейшими крылами. Всякое открытие терзает меня как гвоздик в спине. Хотя я невежда и старосветский помещик, а все же таки негодник старый занимаюсь наукой и открытиями, которые собственными руками произвожу и наполняю свою нелепую головешку, свой дикий череп мыслями и комплектом величайших знаний. Матушка природа есть книга, которую надо читать и видеть. Я много произвел открытий своим собственным умом, таких открытий, каких еще ни один реформатор не изобретал. Скажу без хвастовства, что я не из последних касательно образованности, добытой мозолями, а не богатством родителей т. е. отца и матери или опекунов, которые часто губят детей своих посредством богатства, роскоши и шестиэтажных жилищ с невольниками и электрическими позвонками. Вот что мой грошовый ум открыл. Я открыл, что наша великая огненная лучистая хламида солнце в день Св. Пасхи рано утром занимательно и живописно играет разноцветными цветами и производит своим чудным мерцанием игривое впечатление. Другое открытие. Отчего зимою день короткий, а ночь длинная, а летом наоборот? День зимою оттого короткий, что подобно всем прочим предметам видимым и невидимым от холода сжимается и оттого, что солнце рано заходит, а ночь от возжения светильников и фонарей расширяется, ибо согревается. Потом я открыл еще, что собаки весной траву кушают подобно овцам и что кофей для полнокровных людей вреден, потому что производит в голове головокружение, а в глазах мутный вид и тому подобное прочее. Много я сделал открытий и кроме этого хотя и не имею аттестатов и свидетельств. Приежжайте ко мне дорогой соседушко, ей-богу. Откроем что-нибудь вместе, литературой займемся и Вы меня поганенького вычислениям различным поучите.