Толя - А. Кузнецов

Толя

А. Б. Кузнецов

© А. Б. Кузнецов, 2016

ISBN 978-5-4483-4769-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I

Армия – это мощная система законов, написанных кровью людей. Основная функция армии заключается всего-навсего в способности человека отдать свою жизнь по команде. Ну и, конечно, в его умении идеально наводить порядок, стойко охранять территорию, мыть тонны посуды и быть в постоянной готовности что-нибудь перенести из одного места в другое…

Толе было тяжело в армии. Ночью он часто просыпался из-за острых судорог ног, потому что мышцы просто не выдерживали таких интенсивных нагрузок за сутки… Вдобавок голод. Он преследовал его постоянно. До армии Толя даже не мог и представить, насколько может быть вкусной обычная хлебная корочка, покрытая самым простым сливочным маслом…

Особенно Толе нравился ужин. Ведь ужин – это то волшебное время, когда долгий изнурительный день уже лениво подходит к концу и единственной его наградой является вкушение в столовой той самой божественной перловки заправленной, оказывается, просто тающей во рту консервированной килькой…

А вот каждое утро всегда начиналось мерзко. С ужасного слова: «ПОДЪЁМ!». Поверьте, ничего не может быть хуже. Мозг ещё спит, а бойцам нужно мгновенно спрыгнуть с тёплой кровати, одеться, успеть сходить в туалет и выбежать на холодную улицу для зарядки. Всё это быстро, под чьи-то крики, впопыхах и в толпе таких же ошарашенных, бьющихся друг об друга, только что разбуженных бедняг, как и ты сам…

Но есть кое-что очень важное, чему учит армия… Толя понял, насколько же прекрасна свобода и насколько прекрасен мир, оставленный где-то там за забором. Толя понял, что не может существовать, не может дышать и не может жить без Ивы, находясь именно в армии. Как только он закрывал глаза и начинал представлять её невинный образ, всё плохое сразу же уходило на второй план. НО. Здравый смысл в его голове постоянно боролся с живыми чувствами в его сердце. Добрые наивные глаза, искреннюю улыбку и божественный запах Ивы ударом молнии всегда прожигала мысль о её гнилой подлости, обрушенной на него зловонной грязи, которая медленно стекала по его рухнувшему от безысходности грешному телу…

Изо дня в день, из месяца в месяц Толя жил с кровоточащей и безумно ноющей раной где-то в недрах своей души. Время, почему-то, совсем не хотело затянуть её некрасивыми рубцами, оно напротив вынуждало рану мучительно медленно становиться частью его самого, постепенно и кропотливо овладевать всем его телом и разумом. Рана заставляла миллиарды раз прокручивать в голове, кадр за кадром, снова и снова тот день, тот разговор, тот взгляд.

– А где Ива?

В тот день этот вопрос разбудил Толю и заставил вдруг осознать, что её и вправду нигде нет… Ива, которая весь вечер, на его проводах в армию просидела рядом с ним, просто куда-то исчезла. Он сразу пытается до неё дозвониться, он метается, как сумасшедший, он опрашивает всех и каждого, но всё впустую… Ива так и не брала телефон. Разные мысли лезли ему в голову… от того что она просто его потеряла, до самой дурацкой, про встречу с любовником.

Толя в поисках Ивы уже бороздит просторы холодных ночных улиц, приветливо ведущих его в неизвестность. Минув несколько тёмных кварталов, он вдруг случайно замечает скромно припаркованную к тротуару знакомую вишнёвую «десятку», в которой ещё тускло горел свет… Осторожно открыв дверь машины, он видит полностью откинутое пассажирское сиденье и одиноко сидящую в нём явно потрёпанную… Иву.

– Нееет… – сказал себе Толя… Увиденное просто не хотело помещаться у него в голове… Толя пытался сам себе объяснить происходящее, но все мысли тут же разом разбивались друг о друга, заходя в глухой чёрный тупик… Всё вокруг замерло и остановилось.

– Ты что тут делаешь? – спросил он.

– Да вот с Катькой сидели, общались, – спокойным уверенным голосом ответила Ива.

– И где она?

– Домой понадобилось срочно…

Оглядывая салон машины и пытаясь понять, что вообще происходит, Толя заметил на водительском сиденье, очевидно, кем-то забытый ключ. Взяв его в руки, Толю сразу же удивил подвешенный к нему странный брелок. Он был самодельный, из дерева, с выжженным аккуратным чёрным прямоугольником, в котором таким же чёрным пиксельным шрифтом было написано непонятное слово «Г L И М L».

– Чьё это? – спросил Толя

– Не знаю, моя что ли машина? – грубо ответила Ива. – И вообще… я уже спать хочу… пошли домой.

– ТЫ ЧТО ТУТ ДЕЛАЛА?! – взорвавшись, повторил он.

– Ничего, милый… – жалостно, с блестящими от подступающих слёз глазами, начала вдруг оправдываться Ива, – Я клянусь, я была с Катькой… Это же её «десятка». Ты же знаешь… Знаешь, что я люблю только тебя… Ты чего? Любимый…

…Всю ночь Толя не спал. Кому верить – себе или ей? Это мучительно сложно… Он думал, очень много думал… Пытался отыскать правду… Хоть какую-то логику… Бесполезно… Толя даже звонил этой глупой Кате… Конечно, она уже спящим голосом подтвердила, что была весь вечер с Ивой… Но брелок. Она даже близко не смогла его описать…

Толя не стал никому говорить о случившемся… Поэтому на следующий день, как и планировалось, его весело провожали всей шумной толпой на вокзале… Ива всё плакала, твердила, что безумно любит Толю и обязательно его дождётся.

– Вот бы сильно зажмурится, затем быстро открыть глаза, а два года уже бац! – и прошло, – шептала она.

…Толя уже занял своё место в вагоне, провожающих уже вежливо попросили выйти и до отправления поезда остаются считаные минуты. Пока ничего не изменилось. Тот же самый вокзал, тот же самый перрон и всё та же любимая девушка. Их разделяет всего лишь-то грязное стекло окна… но стоит только двигателю локомотива дать усилие на свои стальные колёса… как Толя в ту же секунду понимает, что вот именно СЕЙЧАС настоящее начинает ускользать. Медленно исчезает тот самый вокзал, тот самый перрон и та самая любимая девушка… Всего лишь мгновение и настоящее уже навсегда стало прошлым.

II

Толя служил в самом исключительном городе на планете… Санкт-Петербурге. Но к сожалению, осень здесь оказалась невыносимо тоскливой. Природа сдалась почти сразу, и уже в первые свои осенние месяцы неустанно плакала ледяными дождями, уныло скорбя по только что ушедшему лету. Люди тут, как скользкие жабы, скрывшись под мокрыми зонтами, ловко перепрыгивали через препятствующие им лужи, спеша по своим очень важным жабьим делам. Не зря же Питер был рождён на болоте. Большая влажность воздуха заставляла ветер, своим холодным дыханием, пронизывать каждого просто до костей, а постоянное пасмурное и серое небо так сильно начинало скучать по яркому тёплому солнышку, что даже редкие и малейшие проблески его светлых лучей с неба, казались просто даром Божьим…

Но не плохая погода, не ощущение физических мук и даже не лишение сладкой свободы не мертвит человека так, как чувство ненужности. Это чувство мгновенно врывается в душу, сразу же вызывает панический страх и лишает всего смысла жизни…

Месть. Сколько же гадкого и низкого готов сделать человек, чтобы причинить ту же боль, которую причинили и ему. Все люди разные, но желание справедливости делает нас порой ужасающе похожими.

Единственное, на что хватило у Толи фантазии – это проститутка. К тому же он не раз слышал о самых дешёвых и самых лучших питерских публичных домах. Найти номер телефона и адрес одного из таких храмов любви не составляло особого труда, ведь половина объявлений даже на стенах города начиналась с фразы: «Отдых для настоящих мужчин». А вот совершить побег из казармы и всё-таки уже отдохнуть, как настоящий мужчина ему стоило не малых усилий.

Днём это сделать практически невозможно. Бойцы находятся под жёстким контролем начальников и их постоянно пересчитывают, словно глупых детишек в саду. А вот ночью дела обстоят совсем по-другому. Когда весь личный состав подразделения уже мирно сопит в своих уютных армейских кроватках, специально назначенный дежурный офицер ходит по расположению казармы и производит осмотр военнослужащих. Такой обход происходит раза 2—3 за ночь. Идеальное время для самоволки. Можно подстраховаться и оставить за себя ещё и куклу – модель из подушек или шинелей, напоминающая силуэт человека.

Самое сложное это выбраться на улицу. Благо Толя жил на первом этаже и тайна сломанной у основания жерди решётки на одном из окон негласно переходила из поколения в поколение живущих здесь солдат. Толя надел спортивный костюм, подошёл к окну, тихо раскрыл старую раму, нашёл ту самую священную жердь, отодвинул её, и с трудом выбираясь на свободу громко рухнул на холодную осеннюю землю…