Шут специального назначения - Александр Шувалов

Александр Шувалов

Шут специального назначения

Клоун – это артист, который в цирке играет роль человека.

Вступление

Встретиться и переговорить было нужно, да что там, просто необходимо обоим. Еще Бисмарк настоятельно не советовал вести войну более чем на один фронт. А получалось с точностью до наоборот. Каждый из этих российских бизнесменов был вынужден сражаться за собственное выживание с резко изменившим правила игры государством и в то же время в любую минуту ожидать удара в спину от бывшего компаньона и даже приятеля. Ну, и сам, конечно же, держать острый нож наготове, чтобы не оплошать при первом же удобном случае. Так что встреча, повторяю, была необходима и тому и другому. Именно поэтому она несколько раз была на грани срыва.

Бывшие подельники слишком хорошо знали друг друга и, кроме того, привыкли судить о людях по себе. Поэтому ожидали от противоположной стороны каких угодно подстав, разводок и даже откровенных подлянок. Процесс переговоров о рандеву с глазу на глаз шел тяжело и с диким скрипом. Легче, казалось, было бы нашему гаранту Конституции заскочить на огонек к заклятому стратегическому партнеру в Вашингтон, перетереть наболевшие проблемы и просто так о жизни покалякать. Или тому, возвращаясь из Мексики домой, завернуть по дороге в Москву.

И вот, свершилось. В заштатной гостинице на окраине, где номера не стесняются сдавать на часок-другой, пересеклись наконец двое уважаемых людей. Еще недавно уверенно занимавших плацкарты в середине второй сотни отечественного «Форбса», а ныне в этих «Веселых картинках» без иллюстраций позорно отсутствующих. И потерявших много позиций в другого рода деятельности, краткое описание бизнес-планов которой можно запросто прочесть в УПК.

– Ну, здравствуй, что ли, друг сердечный! – с ласковой ухмылкой произнес толстый персонаж. Впредь и будем именовать его толстым.

– И тебе не хворать, – бодро отозвался некто очень толстый. – Какая, блин, встреча!

Две пухлые ладошки коснулись одна другой в чисто символическом рукопожатии, после которого оба с трудом преодолели искушение пересчитать количество оставшихся на руке пальцев. Собеседники с некоторой опаской приземлились в кресла. Удачно, мебель не пострадала, седалища не застряли. И некоторое время просто сидели молча. Когда-то, всего лишь двадцать лет назад, они умели понимать друг дружку без слов. И обоим было крайне интересно, сохранилась ли эта способность.

– Такие вот дела, – изрек наконец толстый.

– И не говори, – отозвался сидящий напротив.

Раскрыл портфель, извлек сверток и выложил на журнальный столик между ними.

– Это тебе.

– Что это?

– А ты открой.

– Ладно, – толстый развязал ярко-красную ленточку и разорвал цветную бумагу. На столик легла картонная, выцветшая до полной потери первоначального цвета конфетная коробка. – Что это? – удивленно повторил тот.

– То, за чем твои люди сто лет охотятся и все никак найти не могут.

– Да ладно!

– Прохладно, – в рифму ответил очень толстый. – Разверни и посмотри.

– Ни хрена себе! – вырвалось у его визави. Торопливо пробежался взглядом по содержимому: пожелтевшие листы бумаги, фото, магнитофонные кассеты. Привет из далеких девяностых. – Получается…

– Получай и владей, – его собеседник прокашлялся. – А ту хилую «компру» на меня, что хранится в одной банковской ячейке, можешь в качестве ответной любезности не возвращать.

– Это почему еще?

– Я ее больше не опасаюсь. Да и ты, друг любезный, вряд ли успеешь запустить ее в дело.

Толстый не стал задавать любимый вопрос: «Это почему еще?» Без всяких слов было понятно, что времени у обоих осталось не так и много и оно работает против них.

Уж больно много всякого и разного произошло за последние дни и месяцы. «Крым ваш!» – объявили электорату, а тот, вместо того чтобы тупо прыгать от восторга, как те, что к югу от севера, вдруг сморщил лоб и пристально глянул наверх, нехорошо прищурившись. И возникла серьезная угроза превращения безмолвного и безответного быдла под вышеупомянутым импортным названием в народ.

Возможно, наверху что-то наконец поняли, а может, совесть у них там проснулась. Или просто включились мозги.

Так что жить и работать честному бизнесмену в России стало намного труднее. Слуги государевы, что совсем недавно с восторгом участвовали в разного рода остроумных коммерческих схемах, вдруг ни с того ни с сего заделались робкими и застенчивыми, как школьница перед первым минетом. А тех, кто опоздал с робостью, просто принялись закрывать. И при обысках обязательно находить много часов. Как символ того, что чье-то время закончилось.

А Украина, туды ее и так ее, вдруг разорвав имперские оковы, в одночасье заделалась шибко «эуропейской». Оба российских предпринимателя ощутили дыхание чужой свободы на собственной шкуре. Некогда ласковые тамошние партнеры кое-что у каждого из них попросту отжали. Во имя демократии и незалежности.

Но даже не это и не то серьезно печалило и добавляло негатива. Просто такой привычный обоим мир вдруг начал стремительно меняться. И правила стали появляться новые. Те, по которым ни тот ни другой жить и заколачивать деньгу не желали. И не умели. А потому никаких радостных перспектив для себя в будущем не ждали.

– Ну… – протянул толстый и сделал очень глупое лицо. Немногим его хорошо знающим мигом стало бы понятно, что мозг его заработал со скоростью, превышающей световую. – Значит…

Значит, выход один – с вещами на выход, в смысле в аэропорт. Не дожидаясь, пока перед каждым из них гостеприимно растворятся ворота ИТУ или, что еще страшнее, просто катастрофически уменьшатся масштабы деятельности. Впереди замаячила реальная перспектива, как сказано в одном анекдоте, дотрахаться до мышей. То есть если в позапрошлом году оба вполне себе респектабельно и с чувством собственного достоинства вели войну за обладание горно-обогатительным комбинатом, то уже через пару лет они же запросто смогут сойтись в смертельной схватке за контроль над ларьком на станции Ухрюпинск-второй.

– Точно, – кивнул очень толстый. – Свалить отсюда не проблема. Вопрос лишь в том, с чем.

Оба видных российских предпринимателя после всего с ними произошедшего оказались не так уж и зажиточны по меркам своего круга. Да, кое-какая недвижка за бугром. Что-то там в евро или долларах в нескольких западных банках. И… и все. То есть просуществовать некоторое время на это, регулярно оплачивая содержание вилл и шале, можно, а вот долго жить, как привыклось и хочется, – это вряд ли.

– А что, – с надеждой спросил толстый, – есть тема?

Сидящий напротив кивнул.

– Можно и так сказать, – откашлялся. – А не выпить ли нам по граммульке, как когда-то?

– Легко, – и оба слегка приняли на грудь. Что интересно, исключительно то, что каждый принес с собой. Разговор пошел интересный, но и о безопасности забывать не стоило.

– Уф, – толстый вытер платочком губы. – Хорошо пошла!

– Крепка советская власть, – согласился бывший напарник. – Итак… Слушай, брателло, внимательно, – наклонился, сколько позволил живот, в сторону собеседника. – Если тема сложится, страдать от нищеты за бугром не будем.

– А от чего будем?

– Исключительно от тоски по Родине.

– Вот, значит, как, – хмыкнул толстый. – Интересно.

– И только?

– А еще стремно.

– То есть не вписываешься?

– Ну почему, – с видимым трудом, ввиду отсутствия шеи, толстый покачал головой. – Только три десятка «ярдов» – это как бы чересчур круто.

– Четыре, – поправил очень толстый. – Может, чуть больше.

– А не найдут? – озаботился толстый. – Могут, знаешь ли…

– Обязательно разыщут, – успокоил его компаньон. Бывший и вполне возможно – будущий.

– И?..

– И утрутся, – спокойно заявил тот. – На этом поиски прекратятся.

– Уверен?

– Ну да, – как-то по-детски радостно улыбнулся очень толстый. – Они ведь еще и злодеев обнаружат. Друг дружку зверски поубивавших в процессе дележа сворованного.

– То есть уложим шпалы на пути следствия?

– Целый штабель, как когда-то.

– А нам с того какой навар? – заинтересовался толстый, выслушал ответ и одобрительно кивнул, оценивая тонкость замысла. – Интересно. Значит, пора собирать команду.

– Пятнадцать человек на сундук мертвеца? – хохотнул теперь уже компаньон.

– Точнее, пятнадцать мертвецов, – на полном серьезе последовал ответ. – Может, чуть меньше.

– Шефа своей безопасности постарайся в дело не брать, – посоветовал очень толстый. – Уж больно он у тебя толковый.

– Другие найдутся, – усмехнулся тот. – А ты что со своим главным мухтаром делать будешь? Он у тебя из ментов, кажется?

– Что-нибудь придумаю, – очень толстый сделал хороший глоток прямо из горлышка. – Значит, готовимся.