Под чужим именем - Колин Фолкнер

Колин Фолкнер

Под чужим именем

ПРОЛОГ

Июль 1773

Колония Делавер на реке Брэндивайн

Грохот взрыва и звон разлетевшегося вдребезги оконного стекла вырвали Элизабет из глубокого сна. Какое-то мгновение она не могла понять, что происходит. Куски штукатурки с потолка и тонкая пыль усеяли кровать. Стены спальни содрогнулись от еще одного, менее сильного взрыва, и большой портрет, украшавший одну из них, с грохотом упал на пол. Элизабет быстро села в постели и вскинула руку к груди, стараясь унять сердцебиение. Вся комната была освещена заревом бушевавшего снаружи пожара. С испуганным криком она отбросила покрывало и вскочила с кровати. Осколки стекла и штукатурка хрустнули под ее босыми ногами.

— Господи, — прошептала Элизабет, в спешке пытаясь найти свои домашние туфли. Обувшись, она подбежала к окну, содрогаясь от хруста битого стекла под ногами. Элизабет осторожно приподняла тяжелую оконную раму с остатками стекол и выглянула наружу. В лицо пахнуло жаром, и она инстинктивно отпрянула, ударившись головой об оконную притолоку, легонько вскрикнула и поднесла руку к ушибленному месту.

Огонь полыхал у подножия холма, на котором стоял особняк. Рабочие спешили к горящему деревянному строению, прилепившемуся у самой реки. Был слышен звон колокола, женские крики, где-то плакал ребенок. Прямо под окном проехала повозка, полная рабочих. Крики людей, топот ног, рев пламени оглушили Элизабет. Воздух был наполнен запахом серы и дыма, над пожарищем взлетали снопы красных искр.

Скованная страхом, Элизабет не могла пошевельнуться, завороженно глядя на разбушевавшуюся огненную стихию. Когда-то Пол говорил ей, что на пороховых заводах случаются взрывы, но уверял, что ей нечего опасаться: у них подобного произойти не может, поскольку он и его рабочие очень осторожны.

«Пол… Господи, где же Пол?» Элизабет резко обернулась и бросила взгляд на пустую кровать. Внезапно ей стало трудно дышать. Было уже далеко за полночь. Где же ее молодой муж?

1

Год спустя

— Я никогда не пойду на это! — Элизабет Лоуренс стукнула кулачком по столу. — Нам не поправить своей репутации, если даже наши собственные соседи будут считать нас грабителями!

Джессоп стоял, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди.

— Мы вовсе не грабители. Цены на уголь были согласованы с нашими партнерами. Это бизнес, дорогая, просто-напросто бизнес.

— Это просто-напросто грабеж! — Элизабет с силой макнула перо в чернильницу и вписала еще одну цифру в колонку чисел, выстроившихся на листке бумаги, лежавшем перед ней. Она рассеянно потерла висок. У Элизабет болела голова. Стоило им заговорить о том, как следует вести дела на пороховом заводе, оставленном ей покойным мужем, как у нее начиналась головная боль. Элизабет и Джессоп, ее жених, придерживались противоположных взглядов относительно этических принципов, лежащих в основе коммерческого успеха. — Джессоп, ты должен дать им на двадцать пять процентов больше.

— Двадцать пять! — Джессоп всплеснул руками. — Брат оставил тебе не так уж много денег,

Лиз, чтобы ты могла ими разбрасываться. Ты должна воспользоваться этой возможностью немного сэкономить; тогда удастся вернуть долг хотя бы одному из твоих филадельфийских кредиторов.

— Сделай, как я говорю, Джессоп, добавь двадцать пять процентов. Ни они, ни мы внакладе не останемся.

— Но, Лиз…

— Я имею право поступать так, как считаю нужным, не правда ли? Как бы ни было их мало, это ведь мои деньги. — Элизабет старалась, чтобы в ее словах не слышалось упрека. Покойный муж сумел убедить ее отца, что финансовое положение компании братьев Лоуренсов значительно лучше, чем это было на самом деле. — И это мои завод и склад восстановлены только наполовину, хотя работы идут уже больше полугода. И бездействующее водяное колесо на реке, которое не крутит жернова, тоже принадлежит мне! — Элизабет сама удивилась, как резко прозвучали ее слова. Она была леди, а леди не пристало повышать голос на джентльмена, за которого она собирается выйти замуж. Но, черт возьми, она не сомневается, что поступает правильно, и ни один человек на свете, включая Джессопа, не вынудит ее изменить решение. Она сумеет заставить завод работать и приносить прибыль! Ни одному из Лоуренсов это еще не удавалось.

Джессоп пригладил уже слегка посеребренные сединой волосы на виске. Он был красив, с такими же, как у Пола, чистыми голубыми глазами и приятным лицом, только ростом повыше.

— Ты совершаешь ошибку, Лиз, — спокойно сказал он. — Я не пытаюсь указывать тебе, что надо делать, но…

— Как бы не так! Что бы я ни сделала, какое бы решение ни приняла, по любому поводу у тебя есть свое мнение! — Элизабет бросила перо и встала из-за стола.

— Элизабет, — начал Джессоп по-отечески мягко. Ах, как же она ненавидела этот снисходительный тон — мол, ты женщина и, значит, слишком глупа, даже не понимаешь, что делаешь. — Я просто пытаюсь предостеречь тебя от серьезных ошибок. Взрыв нанес ощутимые потери, два человека погибли, двенадцать ранено, сгорело сырье…

— Я потеряла мужа, — сказала Элизабет тихо.

— А я брата. — Их взгляды встретились, и выражение лица Джессопа смягчилось. — Как твой родственник, как человек, который тебя любит, я считаю своей обязанностью помогать тебе. Я много лет занимался бизнесом и…

— Знаю, знаю, — Элизабет протестующе подняла руку. — Я всего лишь маленькая леди из Йоркшира и не разбираюсь ни в чем, кроме танцев, вечеринок и уроков музыки. И, конечно же, ты — мужчина, а я — женщина.

— А разве это не так? — Джессоп нагнулся, чтобы поцеловать ее, стараясь обратить весь разговор в шутку, но Элизабет отпрянула. Она вовсе не была настроена кокетничать.

— Джессоп, я говорю серьезно. Мне не нравится, что ты критикуешь каждый мой шаг. Мы ведь условились, что заводом буду управлять я, по крайней мере до тех пор, пока мы не поженимся. — Элизабет стиснула кулачки. — Никто здесь не знает химию лучше меня. Я уверена, если мне удастся достать необходимое сырье, установить и наладить нужное оборудование и нанять толкового управляющего, то я смогу заставить этот чертов завод работать и производить лучший черный порох в мире. В случае войны мы не сумеем получать оружие и боеприпасы из Европы; тогда нам останется либо делать свой порох, либо погибнуть.

— Мы? Ты говоришь «мы»? — Джессоп изумленно поднял брови. — Неужели ты, настоящая английская леди, станешь продавать порох бунтовщикам?

— Джессоп, я не собираюсь вести с тобой политические споры, на это у меня нет ни сил, ни желания, ни времени. Пожалуйста, заплати за уголь столько, сколько я сказала, и проследи за его доставкой.