Новости из Кремля - Николай Зенькович

Перед первой страницей

Что представляет интерес для зарубежных спецслужб?

Странный вопрос, пожмет плечами читатель. Ну конечно же сведения, составляющие государственную и военную тайну. Данные о стратегических ресурсах. Планы мобилизационного развертывания войск. Расположение ядерных сил сдерживания противника. Секретные чертежи новых видов оружия.

Назвав эти сферы интереса иностранных разведок, вы будете совершенно правы. Но ими круг повышенного внимания спецслужб далеко не исчерпывается.

Разведка любой страны всеядна. Ее интересует буквально все: цены на основные виды продовольствия и слухи о состоянии здоровья ведущих политиков, виды на урожай и реакция различных социальных слоев на то или иное решение правительства, темы кулуарных разговоров членов семей влиятельных лиц и содержание вышедших номеров газет. К слову, последние являются точным барометром общественного самочувствия и поэтому подготовка каждодневных обзоров прессы входит в обязанности любой разведки: до половины закрытой информации выуживают из открытой печати. Надо только уметь выстроить в единую цепь разрозненные детали, мельчайшие штрихи отдельных звеньев.

Глаз опытного разведчика не скользнет равнодушно мимо сценок городского быта — по ним, собранным воедино, он воссоздаст цельную картину особенностей национального характера, общественных нравов. Адольф Лизек, секретарь австрийского посольства в Москве, передавал в 1675 году в свой центр такую вот шпионскую «шифрограмму»: «К крепким напиткам так пристрастны, что пропивают обувь, одежду, верхнее и даже исподнее платье. Нам каждый день случалось видеть, как везли по три и по четыре пьяных. Не раз также мы были свидетелями, как мужья лежали пьяные без чувств, а жены садились возле них и, снимая одежду за одеждой, закладывали целовальнику на вино и пировали до тех пор, пока теряли употребление рассудка и даже возможность пить, и тут же упадали на своих мужей».

Особенно внимательны спецслужбы к состоянию народного духа во время крутых исторических перемен. Не стала исключением и смена государственного строя в России. Интенсивность и объем информации из Москвы многократно увеличились — по всем каналам, по всем направлениям. Слова «Новости из Кремля, сэр» заставляют высокопоставленных сотрудников разведслужб во всех странах мира отрываться от самых неотложных дел и немедленно заниматься поступившими свежими сообщениями.

Часть первая

Обвал

1991 год. Сентябрь-декабрь

Глава 1

Ельцин — Горбачев: кто кого

Опечатан ли кабинет Михаила Горбачева?

Комендант зданий на Старой площади Александр Колесников подтвердил:

— Да, кабинет подавшего в отставку Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева, расположенный в подъезде номер один на пятом этаже, опечатан.

К зданиям ЦК КПСС проявляется большой интерес. Иногда комендатура, уступая настойчивым просьбам иностранных и советских корреспондентов, проводит для них экскурсии. По словам Александра Колесникова, ведут себя журналисты в бывшей «святая святых» по-разному.

Наибольшей корректностью выделяются зарубежные журналисты. Рекорд невоспитанности, граничащий с цинизмом, показывают, как ни странно, советские корреспонденты.

У работников комендатуры особенно неприятный осадок остался от посещения представителя еженедельника «Союз» Ирины Краснопольской. Видавшие виды офицеры охраны были шокированы, когда она, войдя в кабинет покончившего самоубийством управляющего делами ЦК КПСС Николая Кручины, уселась в его кресло и потребовала, чтобы сопровождавший ее фотокорреспондент запечатлел этот момент. Затем перебрала все трубки телефонов и, найдя включенный городской, позвонила к себе домой, прерывающимся от восторга голоса сообщив, откуда она звонит.

На этом дама не остановилась. Большое удовольствие доставило ей открыть ящики письменного стола ушедшего из жизни человека, тщательно перелистала календарь с его пометками, телефонный справочник. Столь же кощунственно вела себя и в комнате отдыха, примыкавшей к служебному кабинету главного партийного кассира. Обнаружив отечественный одеколон «Эллада», отечественную зубную пасту и отечественную же зубную щетку, разочарованно состроила гримасу. При его-то положении и такая дешевка? Тут уж работникам комендатуры стало не по себе. Сцена еще та: рабы пляшут на могиле господина.

В кабинетах, в которых уже прошла инвентаризация, сняты портреты Ленина. Они сданы на склад, и поскольку материальной ценности не представляют, акты на списание не составляются. Другое дело — рамы от портретов. Вот они в имуществе числятся, их сдают под расписку.

Кабинет Горбачева на Старой площади скорее всего займет Иван Силаев. Горбачеву хватит и кремлевского, считают в окружении Ельцина. Выиграл ли советский президент или проиграл во время загадочных событий в Форосе? Выиграл, отстояв политическую идею. Проиграл, потому что вернулся совсем в другую страну — страну Бориса Ельцина. Ельцин потребовал опечатать здания КПСС, и Горбачев безропотно выполнил это требование. Не стал исключением и его собственный кабинет.

Вокруг шумит многоцветный Арбат. Куда-то исчезли многочисленные когда-то матрешки-Горбачевы. Повсюду матрешки-Ельцины и матрешки-Буши. Арбатские кооператоры первыми уловили изменившуюся конъюнктуру.

Что говорил Александр Яковлев, представляя Виталия Игнатенко

Последним августовским утром ТАСС посетил Александр Яковлев. Вместе с ним был Виталий Игнатенко, руководитель пресс-службы президента СССР. Представляя нового генерального директора информационного агентства, бывший главный идеолог КПСС пожурил тассовцев за то, что они в последние годы не выполняли той прогрессивной роли, которую должны были играть. Сделав паузу, он усилил оценку:

— Складывается впечатление, что под маркой объективности как главной задачи агентства, поставляющей информацию, все-таки работала тенденциозность. Скажите на милость, кем вам вручался пакет материалов для передачи? Работниками Центрального Комитета КПСС. А кто они такие? Шестой статьи Конституции СССР нет, от правящей структуры партия по закону отстранена. Но тем не менее она, оказывается, снова вручает пакеты, давая указания, что и когда печатать. Да, печатать информацию о контрреволюционном заговоре, о свержении законной власти, о введении чрезвычайного положения... Я не хотел бы состоять ни в какой партии, если она монополист, ибо это дело обреченное. Нам надо иметь две-три партии, об этом я говорил еще до переворота. Пусть народ сам решает, какая партия и с какой программой ему больше подходит. Но только парламентским путем...

— Похвальны прозрения, наступившие на исходе седьмого десятка лет жизни, — сказал мне один старый приятель-тассовец. — Правда, мне помнится один документик начала 1986 года, подписанный тогдашним заведующим отделом пропаганды ЦК КПСС Яковлевым...

И тассовец рассказал такую историю

Этот документ представлял собой записку Яковлева в Политбюро ЦК КПСС. В ней анализировалась партийная работа в ТАСС и предлагались меры по ее обновлению. В числе других было и положение о включении в номенклатуру ЦК КПСС должностей собственных корреспондентов ТАСС по областям и краям РСФСР.

Записка имела последствия. Секретариат ЦК принял постановление, согласно которому собственные корреспонденты ТАСС, единственные, кто в те времена был более менее свободен от диктата верхушки ЦК КПСС, утверждались на Старой площади. Отныне ТАСС без согласования с ЦК не мог перемещать своих работников из одного региона в другой, тем более уволить их. Бывали случаи, когда корреспондентам ТАСС в областях, ссылаясь на их принадлежность к номенклатуре ЦК, давали задания, не относящиеся к их журналистской деятельности. В частности, им поручалась подготовка так называемых «служебных записок» об обстановке в области, о реакции местных властей на решения центра и другие дела весьма тонкого свойства.

Что уж говорить о работниках центрального аппарата информационного агентства. Они буквально испытывали священный трепет при каждом звонке из ЦК. К этому приучали. На это затрачивалась масса усилий, хитроумных приемов, подчиненных одной идее — как можно больше независимых личностей повязать принадлежностью к номенклатуре Старой площади.

Об этом, наверное, думал не только мой приятель, слушая почти часовую речь Яковлева. Как в старые добрые времена, в ней снова ставились задачи. Правда, с поправкой на время — не в лоб, не категорично. Да, видно, крепко сидит в советских людях прошлое, коль даже такой человек, как Яковлев, не может окончательно порвать с ним.