Аметистовая луна - Н. Ж. Уолтерс

Н. Ж. Уолтерс

Аметистовая луна

Глава первая

Оливия Файфилд наиболее счастливой была когда одна копалась в земле на раскопках. Сейчас она была почти в экстазе. Она не копалась в земле, нет, она осторожно счищала щеточкой пыль с резного орнамента стены прямо за дверью египетской мастабы.

Ее чемоданы, все еще не распакованные, были в палатке, а она ощущала влияние смены часовых поясов и путешествия через страну пустынь, но не могла не взглянуть на мастабу. В конце концов — это причина ее присутствия здесь.

С одним лишь фонариком она пробиралась к месту. Она пообещала себе что не будет рисковать и заходить дальше первой комнаты, пока не соберет свои инструменты и не поговорит с членами команды, которые уже бывали внутри.

По ее спине прошелся озноб когда она вошла в здание, оставляя позади жалящий. Первое что она увидела — красивую резьбу и картины которыми были украшены стены. В то время как стены пирамид были в основном не украшенными, в мастабах можно найти реальную историю людей, их образы изображали сцены повседневной жизни.

Но эта мастаба была особенной.

Сидя на земле только с фонариком против наступающей со всех сторон темноты, Оливия прослеживала запутанные надписи на стене, как раз под одной особенной гравировкой. Она откинула назад локон длинных светлых волос, который выбился из косы, не обращая внимания на пыль и грязь, что покрыли ее пальцы, штаны цвета хаки, ее с длинными рукавами и ботинки. Ничего не имело значения, кроме того, что она была здесь, на археологических раскопках в отдаленном уголке Египта.

Мастаба (араб. скамья) — гробницы в Древнем Египте периодов Раннего и Древнего царств, имеют форму усечённой пирамиды (без верхушки) с подземной погребальной камерой и несколькими помещениями внутри, стены которых покрывались рельефами и росписями.

Погребальных камер могло быть несколько, и некоторые из них закрывались опускающимися плитами.

Всю свою жизнь она боролась, чтобы загладить свое прошлое. Точнее прошлое ее дедушки, которое передалось ей по наследству. Доктор Эймос Файфилд был уважаемым археологом и преподавателем в университетах по всему миру до рокового дня, пятьдесят назад, когда он обнаружил небольшую каменную табличку и несколько украшений на раскопках в Египте. Письмо на каменной табличке было непохоже ни на что-либо виденное ранее. Не иероглифика, но что-то удивительно похожее. Украшения были красивые, сделанные вручную, — пара серебряных браслетов, трех дюймов в ширину, инкрустированные темно фиолетовыми аметистами, и подходящий серебряный торквес.

Оливия закатала рукава свой хлопковой и рассматривала браслеты. Она оставляла их в безопасности в палатке, когда приступала к раскопкам, но только когда работала, в остальное время она с ними не расставалась. Никогда. Было что-то в них, что вынуждало ее носить их. Не то что бы были какие-то трудности, чтобы предпринимать такие меры. Серебро было тяжелым, и хотя браслеты никогда не чистились, они сияли. Символы были выгравированы на металле, но ее внимание привлекали аметисты. Один круглый темно фиолетовый камень по бокам был окружен двумя камнями поменьше выложенными в форме полумесяцев. Расположенные таким образом, они показывали фазы луны от новолуния до полнолуния и убывания. Это было красиво, и на каждом браслете было по два символа аметистовой луны — один сверху, другой снизу.

С момента, когда она одела браслеты, они ощущались так правильно, как будто были ее частью. Она часами рассматривала их, думая о том, кто создал их вручную, и кому они принадлежали. Той ночью она увидела в первый раз сон, который потом стал посещать ее чаще и чаще. Они стали особенно сильны когда ее пригласили участвовать в этих раскопках.

В первый раз сон был про незнакомое место, которое почему-то казалось ей близким. Она провела часы здесь, исследуя то, что выглядело как храм. Надписи на стене были так красивы и ей страстно хотелось знать их значение. Алтарь стоял в передней части здания, на нем было много благовоний, цветов и свечей, которые мерцали в лунном свете. И луна — она притягивала ее как магнит. В небе низко висел фиолетовый шар и Оливии хотелось дотянуться и дотронуться до него.

Потом сны изменились. Сначала они испугали ее. Прежде ей никогда не снились чувственные сны, а эти превратились в откровенно эротические и невероятно яркие. Они пришли к ней в мраке ночи. Два воина, оба сильные и гордые, один темноволосый, другой блондин, и они не скрывали, что хотят ее.

Она облизала губы, когда от воспоминаний ее телу стало жарко. Ее набухла, а собрались в горошины под бюстгальтером. Трусики намокли от выделений из ее глубин. О, да. Эти сны были горячими, но последняя ночь превзошла их все…

Оливия стояла рядом с храмом в благоухающем саду, одетая только в тонкую льняную сорочку. Незнакомая одежда струилась вокруг лодыжек, оставляя ее руки и плечи голыми. Хотя была ночь, многие цветы были в цвету, их нежный аромат окружал ее. Каменная скамья манила, но она игнорировала ее. Она ждала.

Предвкушение дрожью прошло сквозь нее, запульсировало в венах. Они придут к ней сегодня ночью, два ее любовника. До сих пор один или другой брал ее за руку и уводил чтобы доставить удовольствие, но она знала, что сегодняшняя ночь особенная. Сегодня они оба будут касаться ее, здесь, в храмовом саду под светом аметистовой луны.

Браслеты на запястьях грели кожу, и она знала, что ее любовники близко. Они шагнули в сад бок о бок, их шаги были уверенными пока они шли к ней. Блондин был немного выше, но оба мужчины были по крайней мере на фут выше ее, с широкими плечами, мускулистым прессом и тонкими талиями. Их руки и ноги были сильными, мускулы перекатывались с каждым движением.

Воин справа был темноволосым. Его прямые черные волосы обрамляли лицо, кончиками задевая плечи. Его особенностью была жесткость, но она не отталкивала. Строгий — слово, которое приходило на ум. Его губы были тонкими, скулы высокими, а нос был сломан, может быть не единожды. Но ее притягивали его глаза. Золотисто коричневые, почти янтарные, кажется, они загорались внутри огнем, который согревал ее до кончиков пальцев.

Воин слева был его полной противоположностью, но не менее