Новая религия. Поэтический сборник - Маргарита Мельникова

Новая религия

Поэтический сборник

Маргарита Дмитриевна Мельникова

© Маргарита Дмитриевна Мельникова, 2017

ISBN 978-5-4485-3499-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Приветствую тебя, дорогой читатель! На экране твоего компьютера, планшета или смартфона только что развернулась книга, ставшая плодом моего двадцатилетнего творческого пути.

Перелистывая страницы этой книги, ты увидишь, как менялся мой внутренний мир, о чём я думала и продолжаю размышлять.

Многие из друзей, кому я показывала свои стихи, говорят, что так может писать лишь человек умудрённый, с огромным жизненным опытом.

Обычно на такие слова я отвечаю улыбкой: да, каждый из нас прошёл некий путь. На чью-то долю выпало больше эмоциональных потрясений, для других же глубокие переживания припасены судьбой на потом.

Я, с детства погруженная в свои мысли, мало общавшаяся со сверстниками, часто анализировала собственные впечатления, прислушивалась к внутренним ощущениям.

Первое стихотворение написала в 11 лет к 8 Марта и посвятила его, конечно, маме!

С тех пор муза не раз оставляла меня. Бывало, я не писала целый год, а то и больше. Но… Она всегда возвращалась!

Создавая стихи, я мало задумываюсь о форме и чёткости ритма. Мне важнее содержание, настроение, эмоция. Стихи приходят ко мне в транспорте, в дальних путешествиях, ночью – во сне и когда не спится, настигают меня за уборкой и готовкой.

В детстве, когда стихи «заставали» меня вне дома, приходилось их держать в голове, ведь из-за отсутствия зрения я не могла (да и не могу сейчас) писать от руки. Так что по возвращении домой я садилась за печатную машинку, расположение клавиш на которой помнила наизусть, и переносила свои творения на бумагу.

С 2003 меня стал выручать компьютер. На нём установлена программа, превращающая текст в речь. То есть я буквально слышу то, что пишу.

Компьютер помог мне получить высшее образование и найти любимые работы. Да-да, работ много, я стараюсь раз в два-три года менять сферу деятельности, дабы не заскучать.

Несмотря на то что я являюсь незрячим человеком, в моих стихах ты не найдёшь ни одного упоминания об этом. Я не пишу стихи-жалобы, о преодолении недуга, о том, как трудно быть слепым. Мне это неинтересно.

Мне ничто не мешает воспринимать красоту мира, его разнообразие, превратности человеческих взаимоотношений, пусть для восприятия я и не использую глаза.

С помощью своих стихов я хочу провести тебя по катакомбам души, по кинолентам памяти, отправить на праздник дождя и оказаться с тобой в калейдоскопе удивительных открытий!

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

Бессонница

Ко мне опять нагрянула бессонница;Уселась по-хозяйски на постель.Не прогоню её, мою поклонницу.Пускай смешает сумрачный коктейль

Из мыслей о возможном и несбыточном,О дружбе, что пытаюсь удержатьВ аляповатых завитках открыточных,На дне полупустого багажа.

Далёкая весна не к месту вспомнится,Беспечным кем-то данная в кредит.Придвинься ближе, милая бессонница,Дорогу вялой дрёме прегради.

За ту весну давно уж рассчиталась я.Мне в должниках ходить не по нутру.А ностальгию позвала из шалости —Твою неугомонную сестру.

Вы надо мной колдуете, куражитесь,Как маляры над старым полотном.А в предрассветный час спасти откажетесьОт смерти маленькой, что величают сном.

Новая религия

Кому-то голландский за 500, кому-то за 50 плавленый.Один вечно запасной, другой всегда главный.У кого-то коттедж на Рублёвском, у кого-то барак в Каменске —Стандартные признаки неравенства…

Она смакует Донцову, он анализирует Улицкую.Ей бы что-нибудь про любовь, ему подавай бандитское.В её наушниках гремит хардкор, а он помешан на джазе —Обычные проявления разнообразия…

Этот напивается до полной отключки;Вон тот с героином доходит до ручки;Третий ласкает «Лолитам» расщелины —У каждого своё извращение.

Говорят, хозяева планеты бессменны.Распад поставлен на поток, а мы – на колени.Говорят, мы у Иллюминатов в залоге —Может, очередная конспирология?

Кто-то стал верить в летающего макаронного монстра,Кто-то продолжает – в райский небесный остров.Неспроста гаснет свет, валятся с полок книги…Зарождается новая религия!

Без ретуши

Вот я перед вамиКак есть, без ретуши:Нарушающая регламент,Сотканная из ветоши.

Вот я, в синей шали,Без единой правки.И просить не гнушаюсьУ жизни добавки.

Вот я здесь, земная,Из крови и плоти.И конечно, знаю,Что время – наркотик,А не добрый доктор:На иглу подсадит,Да один итог-то:Всех смахнёт не глядя.

Хоть добавки требуй,Хоть последней дозы,Хоть поплачься небу,Расточай угрозы…У машиниста глухо;Тормоза испорчены.Роддом на углу —За наркотиком очередь.

Зона отчужденья

Замазав голод кашей пшённой,Залив компотом пламя жажды,Несёшься, как умалишённый,Туда, где умирают дважды.

Там не свистят надрывно пули,Не разрываются снаряды.Войдёшь впритык, как сота в улей —Все близко, но никто не рядом.

В непроницаемой униформеИз невмешательства и скукиСкользишь бочком, плотнее к норме;Ipod, как щит, съедает звуки

Унылого, чужого быта:Подростков брань и плач младенца,Стон женщины, почти забитой,Бросок в помойку полотенца…

Но для тебя ничто детали —Шагаешь равнодушно мимо.Ты хмур, сердит, тебя достали,А на работе нелюдимоУткнёшься в бланки и таблицы.Кому-то скажет секретарша:«Что с нами делает столица!Он выглядит гораздо старше!»

В блокноте сделана пометка:«Поздравить маму с днём рожденья!»А журналист промямлит едко:«Москва как зона отчужденья».

Я спешила на праздник дождя

Я спешила на праздник дождя,На звенящей воды карнавал.Там ликующий гром колдовал,Безграничье небес бороздя.

Тёплых капель хрустальная сетьНа десятки раскинулась миль.В ней волшебная сказка и быльТак хотели друг друга согреть…

Дождь царил, безрассудный, хмельной,В феерическом танце кружа,Нити радуги ловко держа,Замирая у тверди земной.

Лунных бликов усталая ратьОбрела долгожданный покой…Юный ветер незримой рукойСтал с дождём, озоруя, играть.

Вспышки молний в ретивой борьбеУж изгнали постылую ночь…Я впитаю душой этот дождь,Чтоб на память оставить себе.

Заветы

Нас учили считать до ста,Уступать пожилым места,Не глазеть на чужое окно,Делать вид, будто всё равно.

Нас пугали Бабой-Ягой,Красотой распутной, нагой,Божьей карой, кипящей смолой,Появлением мачехи злой.

Нас держали за дураковМеж зеркал, витрин и замков,Вездесущих огней реклам,Постановочных теледрам.

Нам велели служить добру,Не ломать чужую игру,Каждый год ходить по врачам,На луну не выть по ночам.

Мы росли, и сужался мирДо коттеджей, дач и квартир,Новой обуви, старых авто,До брезгливого, сонного: «Кто?!»Нас простили за громкий смех,За крылатый школьный успех,За осколки разбитых ваз…За одно не простили нас —

За стремление быть собой,Верховодить самой судьбой.Отличаться, не быть в строю,Не откладывать жизнь свою.

Умереть до тридцати

Когда ей больше некуда идти,Когда ей больше нечего хотеть,Она мечтает, как умрёт до тридцати,И даже знает, что в последний день надеть.

Десятки лет, как петли, нанизатьНа спицу бытия, а что потом?В болезненную немощь медленно сползать,Архив воспоминаний жечь – за томом том,

Смотреть, как вытекает жизни цветИз кожи, из волос и из ногтей,Сквозь лупу разбирать нечёткий шрифт газет,Сидеть подолгу у окна, ждать внуков и детей…

За кончик лески прошлое тянутьУпрямо, тщетно, пальцев не щадя,А после злые слёзы наспех промокнуть,Внушив себе, что это лишь следы дождя…

Всё лучшее уже случилось с ней.Ей было больше некуда идти…Задёрнув жалюзи и душу поплотней,Она мечтала умереть до тридцати.

Без пяти…