Каливачали - Константин Александрович Жевнов

Константин Жевнов

Каливачали

Индийский океан. Борт МТВ1 «Владимир Пялов». Четырнадцать километров северо-западнее Российской Базы ВМС2 Парвати, атолл3 Каливачали4.

14.02.2023 года, 11-42 по Московскому времени.

Старший матрос Алексей Макаров, опустил бинокль, провел рукой по влажной от пота голове, и, вернув бескозырку на положенное ей по уставу место, супротив всех морских поверий и правил, плюнул за борт. Вооруженным взглядом атолл был уже прекрасно виден, транспорт со скоростью в двенадцать узлов приближался к неожиданно обретенной Российским флотом базе, а сам старший матрос, к дембелю с возможными отягчающими последствиями.

При подходе к острову с северо-запада, прекрасно просматривалась местная достопримечательность – американская подводная лодка типа «Лос-Анджелес»5. Какая именно находилась сегодня на дежурстве, было не видно, впрочем, можно было связаться с берегом и узнать. Но, похоже, какая-то новая, непривычная к реалиям Базы Парвати, ну или, как вариант, получившая нового капитана. Лодка была полностью погружена и над поверхностью торчали лишь трубы перископов. Представляя собой разительный контраст с обычным боевым дежурством, когда янки совершенно не скрываясь, загорали на палубе и понемногу портили экологию акватории Индийского океана пустыми банками из-под пива и колы.

Впрочем, раньше подлодка болталась значительно ближе, всего в километре от нашей базы, при этом находясь на глубине, храня тишину, блюдя уставы и вообще олицетворяя собой американский боевой дух. При этом, наше командование прекрасно знало об американцах, да и сами подводники, чай не были полными идиотами, таких только в правительство берут, и осознавали, что о них знают. Эта игра закончилась неожиданно, когда с борта минного тральщика, приписанного к базе, уронили пяток кегов6 пива, предназначенного для встречи очередной делегации из министерства обороны. Вообще, нужно заметить, что после образования Индоокеанского флота ВМФ7 России, различные министерские чины, крайне полюбили посещать его главную базу, под любыми предлогами, от проверки боеготовности, до, просто был рядом, чего, думаю, не заскочить на огонек.

Но возвращаясь к кегам. Мало того, что эти емкости необычайно напоминают глубинные бомбы, так их еще и уронили в непосредственной близости от борта лодки. Янки чуть не обделались, а бравый капитан «Хартфорда», а в инциденте оказалась замешана именно эта лодка, дал команду на запуск всего, что было у него на борту. Вот тут уже приступ медвежьей болезни8, чуть не поразил руководство нашей базы, в принципе поразил бы и всех остальных политиков и генералов, по обе стороны Атлантики, но они об этом, просто, не узнали, что и спасло честь и брюки этих величайших мужей своего времени. Да, мало кто знал, но в эту минуту мир стоял на пороге ядерной войны, причем даже ближе, чем во времена Карибского кризиса9.

Положение спас Американский сенат, за несколько лет до этого инцидента принявший закон о том, что на флоте должны быть представлены все меньшинства, за исключением лесбиянок, да и то по причине, что сами розовые дамы устроили дичайший скандал, совершенно не желая связывать свою судьбу с морем. Впрочем, нет. На борту «Хартфорда» не оказалось представителей еще одного меньшинства, а именно представителей коренных народов Америки, как по причине их малочисленности, так и по причине резкого нежелания служить в армии вообще и на флоте в частности. Зато белый, христианский, гетеросексуальный экипаж был значительно разбавлен матросами и офицерами с другим цветом кожи, вероисповеданием и ориентацией.

В результате уровень подготовки команды, да и боеготовности лодки в целом, оказался настолько низок, что дать залп вовремя американцы просто не смогли, а дальше капитан осознал, что происходит все что угодно, но явно не атака на его субмарину. Матросы с тральщика зачем-то горохом посыпались вслед за бомбами, что категорически не вязалось с представлениями американцев о технике безопасности при сбросе глубинных бомб, и даже внушенная Голливудом дикость русских, не могла эту категоричность компенсировать. В общем, на субмарине скомандовали отбой боевой тревоги, ядерные и обычные боеприпасы остались на своих местах, инцидент оказался исчерпан, а стороны конфликта, дабы избежать в дальнейшем подобных эксцессов приняли определенные меры.

«Хартфорд», от греха, отправили обратно в состав пятого флота, где и поставили в док, для проведения регламентных работ, кои и продолжались до сих пор. Количество инцидентов связанных с этой субмариной, наконец, превысило терпение командования ВМС США, так что высказывалось мнение, что из дока она может уже и не выйти. Прибывшая на замену «Хартфорду», последняя в серии Лос-Анджелесов – «Шайенн», демонстративно приблизилась в надводном положении и, заняв позицию в четырех километрах, стала на боевое дежурство. Ну, а на Российской базе, запретили перевозку пива в кегах, ближе, чем в полутора километрах от американцев. Собственно после этого в районе атолла и установился статус-кво.

Но вернемся к МТВ «Владимир Пялов» и старшему матросу Макарову. За три месяца до описываемых событий, в атмосфере совершенной секретности, в Санкт-Петербуржском торговом порту, на борт новейшего морского транспорта вооружения проекта 20360М10 «Владимир Пялов», были загружены тридцать ящиков с новейшими торпедами Посейдон. В процессе погрузки один из контейнеров сорвался и разбился на пристани. Вот только, вместо торпеды судного дня, как окрестили их журналисты, изумленным взглядам предстали, скажем, так, товары народного потребления, особо ценимые на флоте, особенно в отрыве от баз снабжения. Несмотря на пост, оперативно выставленный ответственным за погрузку, а может и благодаря ему, уже через пару часов, в куче битого стекла оставшейся на месте гибели контейнера, целых бутылок обнаружить не удалось.

Пристань была закрыта с маркировкой «Химическое заражение» и это была чистая правда! Около сорока тонн спиртосодержащего вещества, разлитого по берегу и слившегося в море, создавали такое амбре, что легко валило с ног, даже бывалых тружеников порта и морских волков, слетевшихся на знакомый запах. А портовые собаки, выбираясь из зоны заражения, шатались на разъезжающихся ногах, глупо улыбались зубастыми мордами и поминутно бились головами и боками о стены, крановые конструкции, штабеля грузов и другие преграды в изобилии встречавшиеся вдоль причальных стенок.

То, что творилось в море, вообще не поддавалось описанию, хотя и не сильно кого-то интересовало, тем не менее, многие наблюдавшие картину, как пьяная рыба, с заливистым смехом, выбрасывалась на сушу, были госпитализированы с диагнозом белая горячка. А многомудрый крановщик Махмуд Галиев, увлекавшийся альтернативной историей11, на следующий день веско сообщил своему юному коллеге, Асияту Амирмакоеву, что теперь точно знает,