Забытый - Дэн Абнетт

Правовая информация

Книга подготовлена для гильдии переводчиков форума Warforge.ru

Любое воспроизведение или онлайн публикация отдельных статей или всего содержимого без указания авторства перевода, ссылки на WarForge.ru запрещено.

Перевод © Str0chan

Верстка и оформление Zver_506

Дэн Абнетт

ЗАБЫТЫЙ

— Ну, — сказал Чокнутый Ларкин, — рассказывай уже.

Маколл покачал головой.

— Зануда ты, — фыркнул Ларкс и хлебнул сакры из грязного стаканчика, который бережно сжимал в жилистой руке.

— Маколл не рассказывает историй, — произнес Роун, откидываясь на груду мешков с бобами. Когда пустотный корабль «Его Высочество Сер Армадюк» отправлялся в полёт, кормовой грузовой отсек № 134 был доверху завален кулями сушеных бобов для столовой, но теперь в промозглом хранилище осталось лишь несколько штабелей, да и то провиант в них испортился, покрывшись плесенью. Путешествие вышло долгим, и запасы подходили к концу. Запасы всего.

Стряхнув с униформы мешочного жучка, Роун вновь наполнил свой стаканчик.

— Ты ведь не рассказываешь истории, а, командир? — повторил он. — Не слишком часто.

— Нечасто, — согласился Маколл. Командир разведчиков тоже держал в своих могучих, покрытых шрамами руках стаканчик сакры, но едва притронулся к выпивке.

— Он сказал, что у него есть одна, — запротестовал Ларкин. — Значит, должен поделиться с нами. Заставь его рассказать!

— Сомневаюсь, что могу заставить Маколла сделать что-нибудь, — тихо ответил Роун.

Улыбнувшись своим мыслям, командир разведчиков опустил взгляд на стаканчик. Вокруг дрожал и скрипел огромный древний космолёт — варп стискивал его корпус в крепких объятиях, и длинные межпалубные трапы покрывались корочкой льда. Было холодно.

— Огонь затухает, — заметил Роун, потянувшись к пустым грязным мешкам, которыми танитцы подкармливали костёр.

— Я займусь, — приподнялся Бростин.

— Только обойдемся на этот раз без огнемёта, ладно? — предупредил майор.

Улыбнувшись, Бростин поднял грязные руки, словно говоря «простите-извините». Неуверенно выпрямившись, успевший набраться огнемётчик — высокий, грузный мужик, покрытый татуировками и густыми волосами, — принялся рыться в мусоре у задней стены отсека, разыскивая что-нибудь горючее.

— Я свою историю рассказал, — надулся Ларкин. — Причем хорошую.

— Да ты фесанутый на всю голову просто, — отозвался Бростин. — Статуя с тобой разговаривала, как же.

— Это был ангел, — возразил снайпер. — Ты не слушал, что ли?

— Ага, слушал, потому и говорю — фесанутый на всю голову, — проворчал огнемётчик.

— Хорошая же история, — настаивал Ларкин. — Разве плохая, Элай? Достаточно жуткая, вполне пугающая. Настоящая страшилка.

— Неплохая, да, — задумчиво произнес Роун, думая о чем-то другом.

— И твоя тоже была неплохой, — признал снайпер, поднимая стаканчик. — Достойная, леденящая кровь.

Майор вздохнул — он выдумал свою историю по ходу дела, но Ларкина восхитили кровавые отрывки из неё. Перелёт длился так долго, что танитцы исчерпали запасы своих баёк, слышали их друг от друга уже тысячу раз. Особенно историю Бростина о козе.

— Я тоже свою историю рассказал! — крикнул огнемётчик, по-прежнему пытавшийся отыскать растопку. — О козе!

— И это было отвратительно, — заметил Ларкин.

— Но я её рассказал, — возразил Бростин, вернувшийся к костерку с охапкой мусора сомнительного вида. Он принялся по кусочку подкладывать растопку в жаровню, раздувая искры и заставляя огонь разгореться вновь. Несмотря на весьма плачевное качество корма, пламя вскоре окрепло, а затем взметнулось пляшущими языками, оранжевый свет которых отбросил неровные тени танитцев на оцинкованные стены. Бростин обладал особенной близостью с огнем — стихия словно любила его. Как будто повиновалась ему.

— Вот так-то, — произнес огнемётчик, довольный результатом своих усилий. Вытерев нос тыльной стороной пятерни — на лице осталась полоска сажи, — Бростин сел на место, и Роун передал ему полный стаканчик.

— Могу снова рассказать, если хотите, — предложил здоровяк. — Ту, про козу.

— Нет! — хором вскрикнули Ларкин и Роун.

— Ваше дело, — пожал плечами Бростин.

— Командир должен рассказать свою историю, — заявил снайпер. — Должен. Заставьте его, сейчас ведь Свячельник и всё такое. Пусть рассказывает историю.

— Я уже жалею, что заикнулся о ней, — тихо произнес Маколл.

— Ну, заикнулся же, — заметил майор.

— Фес, заставьте его рассказать фесову историю! — громогласно выкрикнул Ларкин, подзуживаемый сакрой.

— Ага, давай уже, — поддакнул Бростин.

— Я бы предпочел не… — начал разведчик.

— Оставьте его в покое, — сказал Роун.

— Здесь всё в порядке? — спросил чей-то голос.

Танитцы разом огляделись по сторонам и заметили высокую тень у входа в отсек. Новоприбывший смотрел на них, и гвардейцы торопливо вскочили на ноги.

— Вольно, — произнес Гаунт, вступая в пятно света от костерка. — Я просто прогуливаюсь, проходил мимо и услышал голоса.

— Ларкин расшумелся, сэр, — объяснил Роун. — Приношу извинения.

— Садитесь, — сказал комиссар, — не нужно стоять в моем присутствии.

— Я не буянил, сэр, — заявил снайпер, занимая прежнее место. — Просто мы тут делимся историями, а командир не хочет рассказывать свою.

— Истории? — переспросил Гаунт.

— Страшилки у огонька, — объяснил Ларкин. — Ужастики, чтобы согреться в такую холодную ночь, как эта.

— Понятно.

— Я рассказал историю, — похвастался Бростин.

— Правда? — спросил комиссар.

— Про козу, — кивнул огнемётчик. — Хотите послушать?

— Сэр, лучше не надо, — предупредил Роун.

— Нам нужны новые байки, — заявил Ларкин. — У вас найдутся подходящие, сэр?

Гаунт задумался.

— Боюсь, ничего такого.

— Жаль, — сказал снайпер. — Должны же быть истории, Свячельник ведь сейчас. Мы всегда рассказываем байки ночью в Свячельник.

— Свячельник? — переспросил Гаунт. Комиссар не сразу сообразил, в чем дело, и почувствовал себя немного лишним среди танитцев.

— Это традиция, — утвердительно добавил он, догадавшись.

— Точно, — Ларкин сказал это так, словно других аргументов не требовалось, и демонстративно уставился на Маколла.

— Прекрати, Ларкс, — сказал командир разведчиков.

— Хотите выпить, сэр? — спросил Бростин.

Комиссар бросил взгляд на Роуна, и тот слегка кивнул.

— Один разок, пожалуй, — произнес Гаунт, — за Свячельник.

Расплывшись в улыбке, огнемётчик принялся шерудить вокруг в поисках лишнего стаканчика, а комиссар тем временем подтянул себе мешок и уселся у костерка. Затем Гаунт подметил, в каком состоянии пребывают стопки, изучаемые Бростином.

— Вот что я вам скажу, — произнес комиссар. — Круг за мой счет.

Вытащив плоскую фляжку, он протянул её танитцам.

— Амасек, да? — спросил Ларкин. — С офицерского стола?

— Сакра, — ответил Гаунт. — Выгонки Брэгга, из моих запасов.

— Феса мне в… — произнес Бростин. — У меня почти её не осталось. Пью только по особым случаям.

— Сейчас особый случай, — сказал снайпер. — Свячельник, и ещё Маколл собирается рассказать историю.

— Ох, фес, — пробормотал разведчик, — как же я жалею, что заикнулся о ней.

— Тебе придется поделиться своей страшилкой, — заявил Ларкин, — в благодарность за щедрый дар господина комиссара в виде выпивки.

Танитцы наполнили стаканчики и вернули фляжку Гаунту.

— За Первый и Единственный, — поднял тост комиссар.

— За Первый и Единственный, — ответили бойцы.

Все выпили. Все вздохнули. Брэгг, упокой Император его душу, гнал свою печально знаменитую сакру из отборнейших ингредиентов, включая старые воспоминания и потерянные надежды.

— Заставьте его рассказать историю, сэр, — не отставал снайпер.

— Не думаю, что могу заставить Маколла сделать что-нибудь, — отозвался Гаунт, — но я могу попросить его. Итак, командир?

Глубоко вздохнув, разведчик сделал ещё один маленький глоток.

— Ну, ладно.

Ларкин нетерпеливо наклонился к Маколлу.

— Был там один изверг, — начал командир разведчиков, на лице которого плясали неверные отблески пламени.

— Где? — немедленно спросил снайпер.

— Ты хотел послушать, — сказал Роун, — так не перебивай теперь.

— Был там один изверг, — повторил Маколл. — На Анкреоне Секстус, перед самым концом. В последние дни. Говорили, что этот изверг из Кровавого Договора, но я думаю, что он был чем-то большим. Хотя, они всё — «нечто большее», верно? Уже не люди, я имею в виду. Те, кого коснулась Восьмерка. Но этот изверг, он был ещё хуже, в нем осталось совсем мало человеческого — даже по их стандартам. Нечто меньшее, нечто большее, созданное из тьмы, вытканное из неё. Человек, сплетенный из демонических теней.