Утонувший великан (сборник рассказов) - Джеймс Баллард

— Да, опыт у меня богатый, мистер Рентелл. И в самых разных областях. Как я понимаю, вы, состоя на службе у Совета, получили от него разрешение?

Рентелл ушел от прямого ответа:

— Мы с вами, мистер Бордмен, понимаем, что Совет — консервативная организация. Потому сейчас я выступаю только от себя лично, а в Совет обращусь позже, когда смогу представить конкретный план.

Бордмен глубокомысленно кивнул:

— Это разумно, мистер Рентелл. А в чем конкретно, по‑вашему, могла бы выразиться моя помощь? Я должен взять на себя организационную работу?

— В данный момент нет, но, вообще говоря, я был бы крайне признателен, если бы вы согласились. Сейчас я хочу просто попросить разрешения провести праздник у вас.

— В кинотеатре? Я не позволю убирать сиденья, если вы это имеете в виду.

— Не в самом кинотеатре, хотя мы могли бы использовать бар и гардероб. — Рентелл на ходу импровизировал, надеясь, что размах его замысла не отпугнет Бордмена. — Скажите, а старый пивной зал рядом с автомобильной стоянкой тоже принадлежит вам?

Бордмен медлил с ответом. Он хитровато поглядывал на Рентелла, подравнивал ногти ножичком для сигар, в глазах его тлело восхищение.

— Так, значит, вы хотите провести праздник на открытом воздухе, мистер Рентелл, я правильно вас понял?

Рентелл кивнул, улыбнувшись:

— Мне очень приятно беседовать с вами, вы действительно быстро схватываете самую суть дела. Вы согласны сдать сад в аренду? Разумеется, вы получите и значительную долю прибыли. Если же вы поможете в организации праздника, то можете рассчитывать на всю прибыль.

Бордмен отложил сигару:

— Мистер Рентелл, вы, безусловно, человек необычный. Я недооценивал вас и считал, что вами просто движет обида на Совет. Надеюсь, вы понимаете, на что идете?

— Мистер Бордмен, вы сдадите сад в аренду? — повторил Рентелл.

Бордмен задумчиво посмотрел в окно, на громаду сторожевой башни, и на его губах появилась задумчивая улыбка.

— Прямо над пивным залом две башни, мистер Рентелл.

— Я полностью отдаю себе в этом отчет. Так каким же будет ваш ответ?

Они молча смотрели друг на друга, наконец Бордмен едва заметно кивнул. Рентелл понял, что Бордмен серьезно отнесся к его предложению. Он явно собирался использовать Рентелла в своей борьбе с Советом, рассчитывая в случае успеха на определенную выгоду. Рентелл изложил в общих чертах предварительную программу. Они договорились о дате проведения праздника — через месяц — и решили встретиться снова в начале следующей недели.

Через два дня, как Рентелл и ожидал, появились первые эмиссары Совета. Однажды он сидел, как обычно, на террасе кафе, в окружении молчаливых сторожевых башен, и тут заметил торопящегося куда‑то Хэнсона.

— Присоединяйся, — пригласил его Рентелл и пододвинул ему стул. — Какие новости?

— Кому, как не тебе, знать их, Чарлз, — Хэнсон сдержанно улыбнулся Рентеллу, словно делая замечание любимому ученику, потом оглядел пустую террасу в поисках официантки. — Здесь из рук вон плохое обслуживание. Скажи мне, Чарлз, что это за разговоры идут о тебе и Викторе Бордмене — я просто собственным ушам не поверил.

Рентелл откинулся в кресле:

— Я ничего не слышал, расскажи.

— Мы… то есть я… я подумал, что, наверное, Бордмен воспользовался какой‑нибудь твоей совершенно невинной фразой, оброненной случайно. Эта затея с праздником в саду, который вы вроде организуете вместе, по‑моему, абсолютно фантастична.

— Разве?

— Но, Чарлз… — Хэнсон наклонился вперед, вглядываясь в лицо Рентелла и пытаясь понять, что скрывается за его спокойствием. — Разумеется, ты затеял это не всерьез?

— Отчего же? Не вижу причины, почему бы и нет. Просто мне захотелось организовать праздник в саду — праздник на открытом воздухе, точнее говоря.

— Дело не в названии, — резко ответил Хэнсон. — Не говоря уже о прочих причинах… — он глазами показал на небо, — факт остается фактом: ты — служащий Совета.

Сунув руки в карманы брюк, Рентелл покачивался на стуле.

— Ну и что, это еще не дает Совету права вмешиваться в мою личную жизнь. Кажется, они подзабыли, что и условия моего контракта исключают любое подобное вмешательство. Так что если Совету не нравятся какие‑то мои действия, то он в силах применить единственную санкцию — увольнение.

— Они так и поступят, Чарлз, не считай себя незаменимым.

Рентелл спокойно ответил:

— Что ж, пусть увольняют — если только смогут найти мне замену, в чем я, честно говоря, сомневаюсь. До сих пор они, как видно, считали возможным поступаться своими моральными принципами и меня не трогали.

— Чарлз, сейчас совсем иная ситуация. До недавнего времени всем было наплевать на твою личную жизнь, но подобный праздник — дело общественное, а потому находится в компетенции Совета.

Рентелл зевнул:

— Разговоры о Совете меня утомили. Праздник — частная инициатива, вход только по именным приглашениям. У Совета нет права требовать, чтобы с ним консультировались в таких вопросах. На случай возможного нарушения общественного порядка будет приглашен начальник полиции. Так из‑за чего шум? Я просто хочу немного развлечь людей.

Хэнсон покачал головой:

— Чарлз, не делай вид, будто не понимаешь, о чем я. По словам Бордмена, праздник будет проводиться на открытом воздухе — прямо под двумя сторожевыми башнями. Ты что, не понимаешь, какие последствия это может иметь?

— Разумеется, понимаю, — произнес Рентелл отчетливо. — Абсолютно никаких.

— Чарлз! — Хэнсон сжался, услышав такое богохульство, и метнул взор на ближайшую башню, словно ожидая, что их тут же постигнет кара. — Дорогой мой, послушайся доброго совета — брось это дело. У тебя нет никаких шансов довести до конца эту сумасшедшую затею, так зачем осложнять отношения с Советом? Кто знает, на что они могут пойти, если их раздразнить.

Рентелл поднялся. Устало посмотрел на сторожевую башню, и вдруг безотчетная тревога сжала ему сердце.

— Ты получишь приглашение, — бросил он Хэнсону.

На следующий день Рентеллу позвонил секретарь городского суда и договорился о встрече. Времени до его визита было достаточно — без сомнения, сделано это было для того, чтобы Рентелл мог еще раз обдумать свое поведение. Утром он успел забежать к миссис Осмонд, та заметно нервничала, зная, наверное, о надвигающемся конфликте. Постоянное напряжение — нелегко было выглядеть неизменно беззаботным — начало сказываться, и Рентелл, поелику возможно, стал избегать появляться на людях. Хорошо, что школа еще не открылась.

Секретаря суда Рентелл встретил в гостиной. Барнс, энергичный темноволосый молодой человек, перешел прямо к делу. Отказавшись от приглашения сесть, он обратился к Рентеллу, держа в руке листок бумаги — явно протокол последнего заседания Совета:

— Мистер Рентелл, Совету стало известно о вашем намерении устроить праздник в саду мистера Бордмена недели через две‑три. В связи с чем я уполномочен передать вам, что Совет крайне отрицательно относится к этой идее и просит вас незамедлительно прекратить всякую деятельность в этом направлении.

— Мне очень жаль, Барнс, но боюсь, что подготовка продвинулась слишком далеко. Мы вот‑вот начнем рассылать приглашения.

Барнс помедлил, оглядывая запущенную комнату Рентелла, словно надеясь отыскать там скрытый мотив поведения ее хозяина.

— Мистер Рентелл, возможно, мне следовало бы уточнить, что переданная просьба Совета равносильна его прямому приказу.

— Я так и понял. — Рентелл сел на подоконник и посмотрел на сторожевые башни. — Я уже беседовал на эту тему с Хэнсоном, что, надо полагать, вам известно. У Совета не больше права отменить праздник, чем запретить мне дышать.

Варне гадко улыбнулся:

— Мистер Рентелл, данный вопрос не находится в юрисдикции Совета. Приказ издан на основании полномочий, возложенных на Совет вышестоящими инстанциями. Для удобства можете считать, что Совет передает прямое указание, полученное от… — Варне слегка кивнул в сторону сторожевых башен.

Рентелл встал:

— Наконец‑то! Добрались до сути дела! — Он взял себя в руки. — Не могли бы вы передать через Совет этим «вышестоящим инстанциям», как вы их назвали, мой вежливый, но решительный отказ? Вы меня поняли?

Варне сделал шаг назад и внимательно оглядел Рентелла:

— Полагаю, что да, мистер Рентелл. Без сомнения, вы понимаете, что делаете.

После его ухода Рентелл опустил шторы, лег на кровать и в течение примерно часа попытался хоть немного расслабиться. Итак, решающий бой с Советом состоится завтра. Получив повестку на экстренное заседание, он решил, что сможет использовать эту ситуацию для достижения своей главной цели — разоблачения деятельности Совета публично.