В облаках ангел смотрит на всех… (сборник) - Валерий Кузьмин

Черепаха

Над черепахою был панцирь из кости,Хоть кулаком его иль хоть грызи,Не взять гадюку,Ну, везде броня.Жила спокойно, тихо семеня.Ну, в общем, не спешила.Ей так и надо было.Два современных попугая,Прикольщики, ну, что с них взять,Затеяли над черепахой шуткуИ свили гнездышко на панцире крутом,Все дело было в том,Что черепахе не справиться с нахаламиникак.Она и словом добрым, и мольбой:«Летели б вы, голубчики, домой».А те над ней, лишь, усмехались,И издевались.– Ползи быстрей, или, давай, бегомТы же – Феррари.Ну, в общем задолбали.И старой – жизнь, как ад.Два гада на спине – такой расклад.Забыли, правда, два юнца —У палки два конца.И старая Тартилла, что учудила:Она в глухую ночь тихонько двинулав болото,Те спали крепко, вот уроды.Разок нырнула, помолясь,И попугаев засосала грязь.Мораль: хоть зная, что ползущий нелетает,Не издевайся, он еще ныряет.

Шакал

Шакал однажды умудрился,Взял и в лису влюбился,Ну, нравилась кума —она в лесу красавицей слыла.Конечно, красота – великий дар,Но, если в омут с головой, —поддых удар.А у лисы был план, он созревал давно.Шакал шакалу рознь,Но этот был с деньгами,А, если б был с мозгами,Увидел бы не то,Что лишь сверкало пред глазами.Ну, а любовь. ведь от нее,Ну, все в мозгах перевернуло,И затянулоПеленой глаза.Он шел вслепую,Вернее так ведут слепца,Попал, как щука на живца.Когда же глаз с любовной спячкиприоткрылсяВесь капиталец испарился.

Мораль: на то она и басня про шакала,Не верь глазам, где б не сверкало.

Щекотка

Щекотка славилась, конечно же,щекоткой.Кому какая нравилась она.Кого-то щекотала неохотно,Другого – до упада, иногда.Кого-то ласково за ушком, будто гладя.Тот, аж, зажмурится и затрясется весь.Другому пятачки, как перышкомпогладит,И разнеслась о ней по свету весть.Что есть на свете сладкая щекотка.Такая сладкая, что можно умереть,Что не сравнится с нею даже водка,Всем захотелось сразу посмотреть.Собралось множество народа.Ну, всем охотаИ тут пошла работа.Так увлеклась и заработалась щекотка.Что у народа вдруг пробилася икотка.Так заикали все, ну до икоты.Забыли враз все прелести щекоты.И так озлобился народ до хрипоты,Щекоту долго били и ногамиВсю затоптали.

Мораль, конечно, здесь проста:Ты увлеклась и вышла вся.

Ъ

Он тверд, как кол и утверждает,Что тверже не бывает.Конечно, прав – он твердый знак.Бывает, правда, что дураки не туда его вставляет.

Ы

Ы – ну, полезнейшая буква.Куда нам без нее —да никуда.Ну, как звучали бы слова.Без «ы» и не были б грибы грибами,И травы бы соломой стали,А без нее и сказки б не писали.Ну, что за сказочка без «ы»,А так и «если», и «кабы», нет, без нее намне туды и не сюды.Вот раз бы и однажды, награбли – дважды.Не наступить бы в темени ночной,И, будь ты хоть герой, все ыкаешь, а,если вдруг запой?Так перепил – на утро только «ы»Ты сможешь выплюнуть с губы.

Мораль, наверно, тоже к месту,Чтоб только «ы» не лезла с языка —Попей пивка.

Ь

Ну, мягкий, он ведь мягкий от рожденья,Присущи для него и лень, и умиленье.Он все смягчит, разгладит, даст огонь.Хоть мягок он, бывает он, как конь.Бывает, рассуждает: пить, не пить?И может потихоньку отравить,Внезапно приоткрыть заветну дверьИ увидать, что занята постель.Да, этот знак присущ, как ночь.С ним нелегко, но может он помочь.Господь и тот смягчился от него,Сподобился и создал это все.Любовь и ненависть, и жизни этой путьНе мягкий, на другой уж не свернуть.

Мораль для мягкого горька —Не будь сверх мягок,вдруг намнут бока.

Эхо

В одной пещере эхо проживало,Немножечко туристиков пугало,Бывало, гаркнут спьяну: «Чью-то мать!»И эху приходилось подпевать,жизнь заставляла.Но вдруг на эхо что-то накатило,Ну, надоело все, перевалилоЗа край терпенья, и решило эхоНе отвечать насмешкам человека.Верней бывало так, вдруг заорет чудак,А эхо лишь в ответ: «Ты сам дурак!»Вот так и жило, чтобы других тошнило.И стали забывать сюда дорогу,И эхо отдыхало понемногу,Потом вообще никто не стал ходитьИ эхо можно было задушить.Оно зачахло и заныло,Но как же раньше здесь прикольно было.Ни хрюкнуть, петухом не проорать,и некого по матери послать.Вдруг у пещеры мужичок остановился,Прислушался чуток и внутрь спустился.Он не был местным и не знал про эхо,И ни к чему ему была потеха.Его нужда в пещеру завела,Приперло так. такая вот беда.А эхо приготовилось шутить,И приготовило такие шуткиОт коих разорвались бы желудки,Иль сразу можно хоронить.

Мужик в углу молчит, лишь тужится истонет,От облегченья, аж, глаза закрыл,А эхо ждет, когда он звук проронит,Но звука нет, и вдруг раздался «пук»,И как ударная волна по всей пещере,«Пук» разрастался в огромадный звук,Оглохло эхо и себе не верит,Оглохло, ну не слышит ничего.А раз не слышит, то и не ответит,А что ответить – тут теперь оно —Глухое эхо можно не заметить.Мораль глухому эху не нужна,Захочешь подложить кому дерьмаПодумай-ка сперва,Вдруг на него наступишь.

Юмор

Да, юмор был всегда,Но не всегда воспринимался.Бывает голова седа,А юмор за бортом остался.Не всем дано тот юмор воспринять,Ну не дано по жизни все понять.Есть тугодумы, что им растолкуешь?Какой тут юмор, зря кукуешь.Бывает деревянный БуратиноИ юмор пролетает быстро мимо.Мораль для юмора проста:Один в душе воспринимает,В ком нет души – не понимает.

Яд и шоколад

Однажды яд и шоколадПобились об заклад,Что, мол, полезны оба,Незаменимы вразИ начался рассказ.Ну, шоколад вертеть боками,Мол, я везде, что без меняВообще б поподыхали.Меня едят и даже пьют,Несу я радость и уют,Во рту я таю.Но яд не промах и в ответ:«Конечно, польза небольшая,Ну, мол, едят, и даже пьют,Потом тихонечко блюют,Вас вспоминая».Вот я вообще незаменим,Меня по капелькам больным —Не умирают.Меня втирают или – в мазь,Я никому не дам пропасть —Я жизнь вторая.И так до самого утра,Кто лучше всех никто не знает,Да и не нужен этот спор,Другим, быть может, разговорИль приговор.Ведь шоколадом можно подавиться,А ядом отравиться.

Рыбак и налим

Была у рыбака собака,Ну, так дворняга,Он иногда с собою брал,Не забывал.Пришел на озеро,На лодку поутру.Собака с ним,Поплыла, как к суду,Не знала бедолага, что ко днуОна пойдет, да кто и знал о том,Что пес был глуп, но это все потом.Закинул, ждет, поклевка, он напрягся,Ему ловить – другому лишь купаться,Чуть поплавок нырнул – она за ним,Не знала дура, что клевал налим,Налим от счастья так разинул рот,И заглотил дворнягу – идиот.Рыбак вообще не понял ничего,Была дворняга – тута никого.Рыбак-дурила: «Где моя дворняга?»По лодке прыгал – бедолага,Стал удочки сворачивать домой,Смирился он с собачьею судьбой.Налим на дне – уже почти уснул,И снился сон, что он почти – акул,Налим ее уже переварил,Но червяка на леске все ж схватил,Рыбак налима в лодку завалил,И счастливо до дому подвалил,Когда ж в ухе ошейник надкусил,Его кондратий враз разбил.Мораль – ну не зарыта там была собака,Лишь дважды была съедена, со страха,Кто испугался – то ли тот налим,То ли рыбак, что и пошел за ним.

Лев и муравей

Однажды в гриве льва,Нашелся дом для муравья,Все б ничего, ведь мал был муравей,Ну, тут, как у людей,Что б всем отдельная квартира,И муравью не подфартило.Лев не смирился, что его сосед,Прижился у него без разрешенья,И ну его гонять, и нажил много бед,А мог бы проявить, хоть капелькутерпенья.И лапой гриву тер, о дерево чесал,Часами в водоеме полоскал,Но толку нет – живет его сосед,И даже потихонечку щекочет,Ну, кто так жить захочет,Но где-то лев слыхал,Чудесный метод избавленья,От этого мученья.Иль кто-то набрехал,Что керосин, от всякой мелкоты,Избавит от беды.Достал ведро,Соседу насолить и сдуру,Иль с горяча —Себе на шкуру.Так взвыл владыка леса, от ожога,Что околел до срока.

Мораль, конечно же, нужна,Где есть сосед – там есть вражда.

Белая ворона