Спутник «Шаг вперед» - Владимир Михайлов

Мыслитель остался один и все так же пристально смотрел вдаль, на лежащий за океаном континент. Пять силуэтов растворились в темноте. Кедрин прошел немного вперед, чтобы лучше видеть, как они уходят — и она с ними. Нет, он не встретит ее завтра…

Небывалое упрямство выросло в нем. Не встретит? Ну, это еще не доказано…

Он кинулся вдогонку по ровно светящейся — таково было ее покрытие — дороге, уходящей к бухте. Он бежал быстро, и, однако, когда достиг берега, с крутого борта темной махины, которой еще вечером здесь не было, уже убирали трап. Кедрин ухватился руками за последнюю перекладину и поехал вверх, больно стукаясь коленями о гладкий борт. Люк приближался. Тонкая рука вытянулась оттуда, схватила за ворот… Кедрин почувствовал, как его поднимают на воздух, и удивился неожиданной силе Холодовского. Тот задумчиво смотрел на Кедрина и чуть улыбался, и фигура его казалась столь же хрупкой, как и раньше, хотя он только что держал на вытянутой руке восемьдесят килограммов: свой вес Кедрин знал точно…

В салон его буквально втолкнули и кинули в кресло. Сквозь задний иллюминатор было видно, как над водой взлетели и упали стрелы пламени. Их строенная ракета, длинная сигара над двумя покороче — «Зеленый прыгающий кузнечик», глайнер — скользнула по взволновавшейся, мигающей воде.

Бег ускорялся. Кедрин знал, что сейчас все на острове, кто мог видеть, смотрят на это чудо, которое не может примелькаться: тяжелый корабль уже не держался на воде… Блеснули короткие косые крылья. Вода закипела, гул проник в салон, громадный «Магеллан» осуждающе закачался у стенки…

На высоте пятидесяти километров моторы умолкли. «Прыгающий кузнечик» втянул крылья. Тогда Кедрин оглядел салон.

Он казался пустым, на этом витке ночные рейсы не собирали пассажиров. В салоне были только те пятеро — ну и, разумеется, шестой, сам Кедрин. Приняв сердито-независимый вид, он как бы невзначай подсел поближе к монтажникам.

Никто из них, казалось, не удивился, да никто из них давно уже не удивлялся поступкам, неожиданным лишь для человека, не видящего скрытой связи явлений… Только Гур чуть-чуть прищурил глаза.

— Логика погибла в лесу, — пробормотал он.

— Ну, Гур, — проворчал Дуглас. — Ну, ну…

— А что? Человек тем и отличается от животных, что обладает способностью поступать нелогично… — назидательно сказал Гур, устраиваясь в кресле поудобнее, и начал что-то излагать относительно логичности инстинкта. Никто не поддержал беседы, и Гур умолк, обиженно проворчав напоследок:

— О люди, люди…

Кедрин молчал. Только теперь он стал по-настоящему удивляться себе. Ему вдруг показалось, что вот-вот начнутся какие-то совершенно необычные и очень важные события.

Однако это было не совсем так.

VI

На орбите Трансцербера подсчитаны все ресурсы. Энергии хватит на пять месяцев, если свести все к минимуму и не слишком злоупотреблять связью. Так сказал капитан Лобов.

Все несколько приуныли, успев познакомиться с тем, как капитан Лобов понимает слово «минимум» и как он понимает слово «злоупотреблять».

Впрочем, после этого капитан утешил всех или думал, что утешил. Он объявил, что команда и пассажиры — пассажирами числились исследователи — могут заниматься личными делами. После этого он сел к столику и стал бриться, предупредив, что искусственная гравитация будет выключена через двадцать минут: она в минимум капитана Лобова никак не входила.

Итак, капитан Лобов бреется третий раз за сутки. Пилоты садятся играть партию — двадцать первую за эту неделю. Они играют очень внимательно и сосредоточенно и только впоследствии обнаружат, что черный король шесть ходов подряд стоял под шахом и никто этого не заметил.

Исследователи уселись кто куда и принялись писать. Двое записывали свои соображения по поводу того, что обнаруженное тело, хотя и обладает небольшой (относительно) массой, все же должно быть признано планетой и просто удивительно, как это никто до Герна не обнаружил никаких признаков его пребывания на орбите. Двое других пишут нечто прямо противоположное, хотя и не отрицают существования на орбите некоего тела, ошибочно именуемого Трансцербером.

А некое тело, ошибочно именуемое Трансцербером, находится еще очень далеко, до него — по орбите — миллиард с лишним. Но оно догоняет их и рано или поздно догонит. Еще не все ясно, но в глубине души все побаиваются, что это будет несколько рано. Хотя, когда бы это ни произошло, все равно будет слишком рано: реального способа спастись нет, и все знают — ни в одном космопорту сейчас нет длинных кораблей. Корабли строятся не для того, чтобы висеть в портах.

Других событий на орбите Трансцербера пока не происходит. Достаточно и того, что уже произошло.

Людям нередко бывает свойственно думать, что события лишь надвигаются. Сдерживая дыхание, они ждут их приближения в то время, когда события уже окружили их со всех сторон, уже прочертили в пространстве-времени свои пока невидимые трассы, и нужно не ждать их, а лишь разглядеть и приготовиться встретить во всеоружии воли и разума.

Понимание этого дается опытом. Пока его нет, человек может откинуться в кресле и ощущать, как медленно исчезает ускорение и тело становится все легче, потому что глобальный лайнер — глайнер «Кузнечик» стремительно приближается к вершине своей баллистической кривой, к точке, откуда начнется его медленное падение на Землю. Человек может украдкой (чтобы не показать, что на такой машине он, как ни странно, летит впервые) оглядеть салон, подобный салону вакуум-дирижабля или внутриконтинентального лайнера, делающего не более трех тысяч километров в час. Только кресла стоят на каких-то подставках, закрытых матовым пластиком. И меньше иллюминаторов. И сами иллюминаторы меньше, чем на других средствах транспорта.

Человек может смотреть в один из этих иллюминаторов или — еще лучше — включить экран на спинке переднего кресла и любоваться россыпью облаков далеко внизу, и ползущим медленно, чуть выше этих облаков, тяжелым транспортом с короткими, вынесенными в самый хвост крыльями, и виднеющимся вдали Висячим космодромом, чья толстая гибкая платформа находится на высоте ста пятидесяти километров над Землей. На этой платформе накапливаются грузы, а затем их забирает большегрузный транспорт с Метеорологического или Звездолетного пояса или с другой орбиты Приземелья и увозит в пространство. Пассажирского сообщения с Висячего космодрома нет. Вокруг маленькой отсюда пластинки Висячего космодрома снуют жуки и стрекозы, которые становятся светляками, когда включаются их двигатели.