Рокоссовский. Терновый венец славы - Анатолий Карчмит

За сопкой командиры отыскали отдельный домик, в котором еще теплилась жизнь. Его обитатель, пожилой мужчина, вручил Рокоссовскому резолюцию, которую приняли оставшиеся жители станицы:

«Мы просим Советскую власть и командование Дальневосточной армии принять такие меры против белокитайских бандитов, от которых они не очухались бы и в будущем не посмели бы издеваться над людьми и мешать мирному труду».

Старик рассказал Рокоссовскому, что два дня назад с китайской стороны были подброшены пять мешков с отрубленными головами русских железнодорожников.

— Мы обещаем вам, отец, что защитим вас от дикарей, — сказал Рокоссовский.

Боевой приказ бригаде гласил: перейти в наступление от Абагатуевской сопки, выйти на линию железной дороги, остановить противника с северо-запада и уничтожить гарнизон Чжалайнор.

17 ноября, в час ночи, после тщательного обследования дна реки, три полка бригады и конно-артиллерийский дивизион пошли в наступление.

Колючим снегом хлестал ветер в лицо, слепил глаза, туманная изморось и скользкий лед на реке Аргуни изводили лошадей. Под Рокоссовским горячился его буланый конь, колесом изгибая могучую шею. Он грыз удила, рвал из рук хозяина поводья и, мелко перебирая ногами, шел боком поперек реки и против ветра.

К семи часам утра 75-й полк вышел к линии железной дороги в тыл Чжалайнорского гарнизона.

Появление кавалеристов Рокоссовского в тылу ошеломило китайцев. Они пытались вывести из крепости часть своих войск, но уже было поздно — железная дорога была перерезана. Замысел комбрига атаковать поезд 74-м полком оправдался. Разрозненные группы противника были уничтожены или взяты в плен.

Как и предполагал Рокоссовский, китайское командование бросило на выручку гарнизону новые силы со стороны Халайнара и пыталось ударить во фланг бригаде, но противник с большими потерями был отброшен.

Захватив поезд и отбив контратаки, бригада переправилась через протоку и закрепилась на южной окраине крепости в районе сопки «Мать».

Однако наступление пришлось остановить — замедлилось движение стрелковых частей, которые должны были атаковать Чжалайнор с севера.

Намеченная на вечер атака крепости не состоялась. На занимаемых позициях бригаде пришлось провести всю ночь. Ночевка эта была тяжелой: под открытым небом, при низкой температуре и холодном ветре. Командование бригады не имело возможности эвакуировать раненых. Положение усложнялось тем, что не было воды, горячей пищи. Люди валились с ног. Ведь это они в течение двух дней под сильным ружейно-пулеметным огнем, пронизываемые ледяным ветром, преодолевали крутые голые каменные сопки, изрытые рвами и окопами.

С утра 18 ноября совместно со стрелковым полком кубанцы возобновили наступление на Чжалайнор.

Часть войск противника все же смогла вырваться из крепости и направиться на юг, но комбриг перерезал им дорогу 75-м полком.

Не сходя с коня, Рокоссовский подозвал к себе штабиста.

— Я буду вон на той высоте, — ручкой нагайки показал он на вершину. — Отдельное дерево видишь?

— Вижу!

— Передай командиру 74-го полка, пусть прекратит атаковать крепость в лоб, а обойдет ее с левой стороны в направлении водонапорной башни.

Поднявшись на вершину горы, Рокоссовский спешился, привязал коня к дереву. Вся долина, где располагалась крепость, была как на ладони. Отсюда уходили связисты и штабные работники для передачи распоряжений комбрига. В течение двух часов шел ожесточенный бой. К одиннадцати часам сопротивление противника было сломлено.

После взятия Чжалайнора бригада передохнула и уже на следующий день была переброшена на станцию Маньчжурия, где приняла участие в уничтожении окруженного гарнизона.

20 ноября генерал Лян Чжуцзян отдал приказ о капитуляции.

Этот бой запомнился Рокоссовскому на всю жизнь — он был последним боем, которым он руководил в качестве кавалерийского командира. За него он получил третий орден Красного Знамени.

Более месяца, пока шли изнурительные переговоры об урегулировании конфликта, бригада стояла в Чжалайноре.

Китайцы, не замешанные в конфликте, остались в городе и вели привычный образ жизни. Здесь жили рабочие, занятые в угольных родниках, ремесленники, купцы, крикливые нищие. Центр города был запружен лошадьми, мулами, осликами. Китайцы копошились как в муравейнике. Многие из них понимали русский язык и сносно на нем объяснялись. Видимо, приграничная торговля, общение с русскими железнодорожниками, белыми эмигрантами давали о себе знать.

Была бесснежная и морозная зима. На отопление казарм не хватало дров. Пришлось обращаться к местному начальству за помощью.

Когда Рокоссовский подошел к чиновнику, руководившему разгрузкой угля, тот сдержанно и с достоинством поклонился.

— Здрасите, — сказал он, прижимая кулаки к груди. — Здрасите.

— Здравствуйте, — ответил Рокоссовский, улыбнувшись. — Спасибо за помощь.

Китаец достал из кармана листок бумаги.

— Пи-ши-ча.

— Расписаться за уголь?

— Таки-таки. Пи-ши-ча.

Рокоссовский заметил, что у отдельных грузчиков были длинные-длинные косы, мешавшие им работать. Чтобы они не болтались, один засунул ее за пояс, другой, скрутив на макушке спиралью, плотно прикрыл ее войлочной шляпой с приподнятыми вверх полями.

— Господин начальник, зачем они носят косы? — спросил Рокоссовский. — Они же им мешают. Разве нельзя их укоротить или совсем обрезать?

— Нелизя.

— Почему же вы обходитесь без кос?

— Ихани китайца, а наша — маньчжур. Коса маньчжур носи надо. Така знака.

— Знак верноподданства, что ли?

— Во-во, так, так. Наша императора велела поданый голова чисто брити. Косы болшой толика макушка надо.

Из рассказа чиновника Рокоссовский понял, что после завоевания Китая император маньчжуров Кан Си издал указ, чтобы подданные брили головы и носили косы. Приведение указа в исполнение поручалось цирюльникам. С мечом в одной руке, с бритвой в другой они обходили свои участки, предлагая каждому китайцу на выбор — постригаться или лишиться головы. Не обошлось без протестов, возмущений, даже бунтов.

— И все-таки, как же удалось выполнить такой трудный указ? — спросил Рокоссовский, с любопытством наблюдая за китайцем.

— Императора Кан Си хорошо думай, и тогда вся китайца коса носи.

— И что же он такое придумал?

Оказалось, что Кан Си был человеком очень остроумным. Он запретил носить косы монахам, преступникам и низшему сословию. И коса сделалась как бы знаком привилегий каждого порядочного и честного человека.

— Неглупый человек был ваш император, — рассмеялся Рокоссовский.

— Така-така, он и мангула сопсем-сопсем бояси нету.

— А почему он не боялся монголов? Ведь они наводили ужас на весь мир? — спросил Рокоссовский, бросив на собеседника любопытный взгляд. Находясь в Монголии, он так и не нашел ответа на вопрос: почему монголы утратили былую воинственность и стали такими покладистыми.

— Мангула при Кан Си сопсем-сопсем ослабали.

— Почему они ослабли?

— Кан Си много думай, и лама их ослабали.

— Это интересно.

Рокоссовский услышал любопытную точку зрения. Одно из важных политических соображений Китая — это управление Монголией посредством буддизма. Угроза неотвратимого возмездия за грехи обуздала их неуемную свирепость. А буддийское чувство милосердия истребило в монголах страсть к убийству.

Глава пятая

В боях во время конфликта на КВЖД Кубанская бригада показала превосходные боевые качества. Ее командир Рокоссовский за годы, прошедшие со времени окончания гражданской войны, многому научился, а богатый военный опыт, смекалка позволяли достигать в бою самых оптимальных результатов.

В конце декабря 1929 года бригада оставила Китай и была переведена в Читу. В это время среди командиров Красной Армии продолжался оживленный спор о возможности применения кавалерии в будущих военных конфликтах. Рокоссовский признавал роль артиллерии и танков в современном бою (несколько десятков танков участвовали в Чжалайнор-Маньчжурской операции). Он видел в них решающую силу в будущей войне. Он также считал, что конницу списывать еще рано.

В своих «Выводах и пожеланиях по рассмотрению боевых действий, проведенных 5-й отдельной Кубанской кавбригадой» ее командир писал:

«Действия в конном строю при борьбе с китайской армией наших дней, конные атаки являются одной из наиболее частых форм боя».

Рассматривая все стороны применения кавалерии и ее взаимодействия с другими родами войск, Рокоссовский напоминал: «Действия частей бригады в конном строю (конные атаки) имели место в течение всех трех дней операции и себя оправдали, так как конными атаками противнику был нанесен наибольший ущерб».