Самое надежное средство - Гарри Тартлдав

—     Надеюсь, никто не станет спорить, если я скажу, что нам всем не помешает выпить. Мне сухой мартини, если у вас есть все необходимое.

—     А что вам, Пит?

—     Не откажусь от еще одного пива.

Она протянула ему пиво, смешала коктейль для редактора и джин с тоником для себя.

Стакан Макгрегора быстро опустел, он торопливо попрощался с хозяйкой.

Пит подумал, что редактору хочется обсудить события столь поразительного дня, но Макгрегор по дороге к мотелю почти все время молчал. Наконец Пит не выдержал и спросил:

—     В чем дело, Джим? Никогда не видел, чтобы ты приканчивал стакан настолько быстро да еще молчал так долго.

—     Ты ведь не очень-то приглядывался к ее книгам, верно?

—     Нет. А что?

—     Лучше бы и я этого не делал. — Макгрегор сделал долгую паузу. — Одна из них называлась «Мемориальная антология Джеймса Макгрегора».

—     «Мемориальная…» О, Джим!

—     Вот именно. Приятно, наверное, знать, что тебя так высоко оценят.

Пит мог лишь восхищаться выдержкой редактора. Даже преступник, которому грозит газовая камера, может надеяться на отмену приговора; этот же приговор, хотя и с неопределенной датой исполнения, обжалованию не подлежал. Помедлив, он все же спросил:

—     А ты… не посмотрел на дату публикации?

Черта с два! — буркнул Макгрегор и почти дословно повторил мысль, вертевшуюся в голове у Пита: — Этот факт из будущего мне не очень-то хочется знать, спасибо большое.

—     И что ты теперь станешь делать?

—     А чего ты от меня ждешь? Разумеется, полечу обратно в Нью-Йорк и стану выпускать журнал. Ничего другого я делать не намерен.

Он выудил из кармана бумажник и порылся в нем. — Где номер, по которому в «Транс уорлд» можно заказать билет9 Ага, вот он… Надо будет позвонить, когда вернемся в нашу хибару.

Они уже сворачивали на стоянку перед мотелем, когда Пит задумчиво произнес:

—     Судя по словам Мишель, в будущем все будет не столь просто — или хорошо, — как я надеялся.

Макгрегор рассмеялся:

—     Помнишь фразу, которую Де Камп вложил в уста одного из своих персонажей? Что-то вроде: «Если правдивый путешественник вернется из рая, то он обязательно скажет, что его привлекательность сильно преувеличена».

—     Что ж, может, и так. И все же мне не жаль, что она пытается немного подправить будущее. Подумать только, добраться до Луны, а потом свернуть космические программы. Идиоты!

—     Я с тобой спорить не стану. Если бы я считал, что ты не прав, то позвонил бы в ФБР, а не в «Транс уорлд».

Пит выключил зажигание, они вышли из машины, и Макгрегор добавил:

—     Давай собираться. Жены нас заждались.

—     Это точно, — согласился Пит, но с тревогой поймал себя на том,

что думает о Мишель Гордиан не меньше, чем о Кэтрин.

Большие пропеллеры завращались — сперва медленно, потом все быстрее, пока не превратились в полупрозрачные диски. Рев многоцилиндровых двигателей пробирал человека до костей даже через сталь и стекло аэровокзала. Лайнер покатился по взлетной полосе на запад и поднялся, убирая в брюхо черточки шасси.

Пожелав Макгрегору приятного полета, Пит направился через терминал к автостоянке. По дороге он прошел мимо телефонов-автоматов, где редактор тщетно пытался найти номер Марка Гордиана. Помедлив, Пит отыскал десятицентовик и подошел к свободной кабинке.

Набирая номер, он ощутил нарастающее беспокойство. Он услышал длинный гудок, другой, третий… и уже собрался скорее с облегчением, чем с разочарованием повесить трубку, когда услышал:

—     Алло?

— Мишель?

— Да, это Мишель Гордиан. А кто говорит? — Она немного запыхалась; наверное, ей пришлось бежать к телефону.

— Это Пит Лундквист.

— Откуда у вас мой номер? — спросила она одновременно сердито и встревоженно.

— Увидел вчера на вашем телефоне, — виновато признался Пит. — У меня хорошая память на такие вещи.

— А-а… — Если она и смутилась, то немного. — Так чего вы хотите?

Не совсем зная, как ответить на такой вопрос, он решил принять ее слова буквально:

—     Я подумал о нашем вчерашнем разговоре, и…

—     …решили, что все-таки хотите узнать, что нас ждет впереди, — оборвала его Мишель с тем же непринужденным цинизмом, который, похоже, так свойственен человеку будущего. — Вчера вы были умнее, уж поверьте мне.

—     Охотно верю, — быстро сказал он. — Просто понимаете, я оказался в помещении, где полно всяческих машин из вашего времени, и все до единой выключены! Я испытал танталовы муки. И хочу попросить вас показать мне их в работе, всего разок. А насчет всего остального я с радостью останусь невеждой.

Она так долго молчала, что он встревоженно спросил:

—     Алло?

—     Я на линии. Что ж, почему бы и нет? Худшее в моей жизни здесь — одиночество. Соседи неплохие, но у меня с ними очень мало общего, и я никогда не осмелюсь показать им то, что у меня в гараже. Они или нечего не поймут, или выдадут меня. А вы… Словом, когда вы позвонили, я как раз шла в гараж поработать над рассказом и просижу над ним, скорее всего, до вечера. Почему бы вам не заехать часам к девяти? Заходите прямо в гараж — я, наверное, буду еще там.

—     В девять, — повторил он. — Хорошо, приеду.

Пит повесил трубку. «Все в порядке, — убеждал он себя, — я лишь посмотрю на чудеса, которых больше никогда не увижу».

«А если это так, то почему у тебя ладони вспотели?» — не унимался внутренний голос.

Пит предпочел не отвечать на этот вопрос.

Так уж вышло, что он опоздал; не зная прямой дороги к дому Мишель Гордиан, он дважды начинал плутать по незнакомым улицам, тускло освещенным редкими фонарями. Поэтому добравшись наконец до ее дома, он сперва решил, что она передумала и встретит его не в гараже: в окнах за задернутыми занавесками горел свет. Он позвонил в дверь, подождал, потом обошел дом и открыл дверь гаража.

Когда он вошел в ее тайное убежище, Мишель сидела за своим компьютером. Не оборачиваясь, она помахала рукой и сказала:

—     Через несколько минут закончу. Сейчас работаю над трудным местом, и времени ушло больше, чем я думала. Извини.

Пит не ответил. Он даже не был уверен, что она его услышит: на проигрывателе крутилась пластинка и она слушала ее через наушники. Он подошел ближе к светящемуся зеленоватому экрану, перед которым она сидела. Мишель негромко ругнулась, нажала несколько клавиш — и на глазах у потрясенного Пита с экрана исчез абзац текста. Буква за буквой стала появляться новая версия.

—     Я тоже хочу такую штуковину! — воскликнул он, страдая от зависти и вспоминая о ножницах, клее и скомканной бумаге в мусорной корзине.