Скандальная правда о сексуальной жизни растений (СИ) - Аллаби Майкл

«Сведа производит два типа семян, давая себе дополнительный шанс».

Неурада лежачая (Neurada procumbens) также нашла множество возможностей для продолжения рода и открыла гениальный способ распространения семян. Растение произрастает в пустынях от Северной Африки до Пакистана и Индии. Его плоды похожи на пуговицы, которые лежат в песке, и имеют форму диска, гладкого на нижней стороне, но покрытого небольшими шипами сверху. Когда животное наступает на одно из них или по нему проезжает транспортное средство, плод прилипает к ноге (лапе) или шине и уносится прочь от родительского растения, пока через некоторое время не отвалится от переносчика. Каждый плод содержит несколько семян. Когда внутри плода появляется влага, он раскрывается, и одно семя прорастает, быстро выбрасывая корень вниз, во влажный песок. Если влага образовалась в результате всего лишь кратковременного дождя, то почва высохнет прежде, чем семя успеет вырастить побег и семенные листья и начать фотосинтез, — в этом случае корень засохнет и умрет. Но это не столь важно, потому что следующий же дождь вызовет прорастание другого семени, и процесс повторится. Он будет повторяться до тех пор, пока либо у плода не закончатся семена, либо одно из семян не превратится в новое растение.

Гимнарена мелкоцветковая (Gymnarrhena micrantha) принадлежит к семейству Астровых и также имеет страховой полис, обеспечивающий выживание следующего поколения. Производя различные виды цветов, она увеличивает свои шансы на размножение. Это небольшое растение достигает не более трех сантиметров в высоту и распространено в Сахаре и пустынях Ближнего Востока. Оно производит два типа соцветий. Соцветие первого типа развивается под землей: его язычковые цветки образуют небольшую трубку, которая выступает чуть выше поверхности почвы. Каждое из этих соцветий производит один или два плода, которые остаются прикрепленными к материнскому растению, погибающему в момент прорастания семени. Семена под землей защищены от поедающих их насекомых (особенно муравьев) и сладко спят, пока не пройдет дождь. Соцветия другого типа раскрываются над землей, на кончиках побегов длиной около трех сантиметров. Они производят плоды с длинными волосками, похожие на семена одуванчика, которые остаются прикрепленными к материнскому растению, скрытому внутри жестких почек, чтобы муравьи не могли до них добраться. Следующей зимой первый же дождь напитает и смягчит прицветники, и все плоды откроются. Именно тогда муравьи нападут, но прежде чем они успеют всласть помародерствовать, ветер унесет большую часть семян.

Рассеивание семян снижает конкуренцию между новыми сеянцами, а также между сеянцами и их родителями. Это крайне разумно. В конце концов, рано или поздно родителям приходится вышвыривать детишек из гнезда, иначе у них никогда не будет покоя, да и банковский счет зачахнет. Если вы растение и укоренены на одном месте, то пинок под зад деткам должен произойти, пока они еще семена. Это звучит жестоко, но вы знаете, что это для их же блага. В любом случае, альтернативы пока не придумали.

Существует несколько способов сделать это. Вы можете производить семена, как цепляющаяся за прохожих неурада, или же снабдить их длинными волосками, которые называются «паппусы», и ждать, пока они улетят по ветру пустыни неизвестно куда. Вы можете быть активными и разбрасывать их самостоятельно. Если вы примете такую стратегию, есть вероятность, что вас назовут перекати-поле и пригласят сниматься в голливудских вестернах.

Для начала вам придется умереть, что немного неприятно, а затем вы отделите свои корни и свернете стебли и листья в клубок с семенами внутри. Ветер будет дуть то туда, то сюда, нести вас по улицам городов-призраков под печальную музыку, а вы станете — незаметно для режиссера и аккуратно — разбрасывать семена по пути следования.

Существует также североафриканский и ближневосточный эквивалент, называемый иерихонской розой, несмотря на то что он является представителем семейства Капустных и вообще не имеет ничего общего с розой, но если на то пошло, все же связан с Иерихоном. Он действует точно так же, как перекати-поле, сворачиваясь и разбрасывая семена, когда катится, но с одним отличием: свернувшееся растение разворачивается, когда становится влажным. По этой причине люди покупают высушенное растение как интерьерное украшение, которое служит еще и своего рода гигрометром, реагирующим на изменения влажности воздуха.

Высохшая иерихонская роза (Anastatica hierochuntica) катится по земле, разбрасывая свои семена, но как только растение становится влажным, оно разворачивается и возвращается к жизни. По этой причине оно стало известно как растение, способное воскресать

Есть и еще одно подобное растение, о котором упоминается даже в Ветхом Завете:

И вышел один из них в поле собирать овощи, и нашел дикое вьющееся растение, и набрал с него диких плодов полную одежду свою; и пришел и накрошил их в котел с похлебкою, так как они не знали их.

И налили им есть. Но как скоро они стали есть похлебку, то подняли крик и говорили: смерть в котле, человек Божий! И не могли есть.

Люди собрали то, что известно как колоцинт или колоквинт (содомская виноградная лоза). У близкого родственника арбуза колоцинта плоды размером с апельсин очень горьки, но семена съедобны и крайне питательны, а высушенная мякоть может использоваться как слабительное, но ужасная горечь отпугивает большинство людей. Никому не нужный и брошенный на произвол судьбы колоцинт катится по ветру, пока не встретит препятствие в виде камней или песчаной возвышенности, где и останется покорно ждать следующего дождя.

Теперь, когда путешествие в отдаленные места планеты не составляет труда, многие из нас смогут побывать в настоящей пустыне. Мы ожидаем увидеть там бесплодный ландшафт голых скал и пыли или высокие песчаные дюны, и по большей части наши ожидания оправдываются. Но время от времени — на несколько недель, месяц или два, где-то раз в десять лет — дожди полностью преображают пейзаж. Мы можем лицезреть буйство красок, цвета меняются каждую неделю или две, когда одни растения завершают свой жизненный цикл, а другие занимают их место.

Цветы надевают самые яркие и кричащие костюмы, чтобы привлечь насекомых, которые также появляются в ответ на влажность и летают среди растений, каждое в поисках своих фаворитов. А появление насекомых, в свою очередь, приводит к появлению тех, кто на них охотится: пауков, скорпионов, мелких грызунов и рептилий, — последние охотятся на всех вышеупомянутых. На это время пустыня оживает до неузнаваемости, но все быстро заканчивается. Растения исчезают, их семена надежно хранятся под землей, а животные находят убежище от жаркого солнца, появляясь только в сумерках и ночью. Днем пейзаж снова кажется безжизненным. Но это внезапное цветение дает миру понять: пустыня не всегда похожа на картинки из учебника по географии. Вы можете никогда не увидеть этого воочию, просто поверьте: «пустыня» не означает «отсутствие жизни».

«На это можно смотреть до боли в глазах», — восхищаются садоводы, восторженно глядя на цветочные клумбы все лето и рассматривая их фотографии долгими зимними вечерами.

Это два способа полюбоваться на цветы, но есть и другие. Насекомые рассматривают клумбу не как красивую картинку, а как карту, размеченную маршрутами, которые ведут их к предлагающим пищу местам назначения. Вся карта изображена в оттенках, совершенно отличных от тех, которые видим мы с вами, и включает в себя некоторые из тех, что мы не видим вообще.

Различные поверхности отражают падающий на них свет, но большинство из них отражают только часть лучей, поглощая остальные. Солнечный свет бесцветен, потому что содержит излучение с диапазоном волн разной длины, которые складываются в белый цвет. Таким образом, отражающая полный диапазон волн поверхность будет белой. При прохождении белого света через призму волны различной длины разделяются на фиолетовый, синий, голубой, зеленый, желтый, оранжевый и красный — цвета радуги. Когда белый свет попадает на поверхность и некоторые из волн поглощаются, цвета, связанные с длинами этих волн, исчезают. Роберт Бёрнс писал: «Любовь, как роза, роза красная, цветет в моем саду»[3]. Но на самом деле он хотел написать: «Любовь, как роза, роза, которая поглощает все диапазоны волн от фиолетового до оранжевого, оставляя отраженным только красный, цветет в моем саду». Но он боялся остаться непонятым, потому сильно все упростил. Да, нелегкая штука поэзия…