О людях и бегемотах - Сергей Мусаниф

Естественно, он согласился. Ему выпал уникальный шанс, и он не собирался отказываться от него. Начать с того, что теперь у него была уйма денег и возможность реализовать свой творческий потенциал. И пусть пока он не представлял, что со всем этим можно сделать, он собирался приложить максимум усилий.

Потому что было еще кое-что.

Леве было двадцать три года, и он заканчивал филологический. Его детство пришлось на время правления Горбачева. Он смутно помнил перестройку и ее «прожектор». Когда он учился в младших классах, слово «коммунизм» еще не было ругательством. Он был октябренком и успел походить в пионерах. Он даже помнил про «холодную войну» и гонку вооружений, но как ребенок помнил, не зная и не стараясь вникнуть в тайную суть и подоплеку советской пропаганды. Его родители были людьми интеллигентными и достаточно умными, поэтому при ребенке не решались открыто критиковать режим, и крушение Союза стало для Левы неприятным сюрпризом.

Лева любил читать книги. И он до сих пор тосковал по коммунизму. Не по тому коммунизму, что был извращен семидесятилетием советской власти, не то тому коммунизму, что был оплеван товарищем Ельциным и дискредитирован товарищами Зюгановым и Анпиловым. Этот коммунизм действительно был чудовищем, и тосковать по нему мог только оголтелый фанатик или политический маньяк.

Лева тосковал по коммунизму, описанному в книгах братьев Стругацких. О мире, в котором каждому есть свое место, где каждый занят своей, интересной и нужной другим работой и где у каждого есть цель. В этом мире в жизни был смысл. Если познание – то до конца, если счастье – то для всех, если работа – то без выходных и перекуров, если отдых – то на полную катушку. В книгах Стругацких коммунизм был тем самым раем, о котором бесплодно говорила и продолжает говорить компартия.

Лева вырос и был воспитан в убеждении, что в жизни должна быть высокая цель. Но в период его юности старые идеалы были сменены новыми, которые он не сумел принять и понять. Если высшая цель – заработать бабок лично для себя, подняться на вершину, по дороге втоптав остальных в грязь, и построить рай для себя, любимого, в отдельно взятой квартире или особняке, то почему же, черт побери, человек – это звучит гордо? Леве нравились деньги и хорошие машины. Он хотел бы жить в шикарном доме с консьержем и подземным гаражом. Это было хорошо, удобно, практично. Но это не могло стать целью. Это не могло быть смыслом. Это не могло быть мечтой. Мечтать о достижимом нельзя, а, что ни говори, все перечисленные выше земные блага были достижимы. Путь к ним мог быть долгим и трудным, и не все могли пройти его до конца, но он был возможным. И когда ты приходишь к концу этого пути и заполучаешь в свои потные и трясущиеся ручонки вожделенные виллы, самолеты, «ягуары» и «порше», обвешиваешь жену бриллиантами и норковыми манто, ты понимаешь, что мечтать тебе больше не о чем и жить дальше тоже незачем. Ты достиг всего, чего хотел, и пусть этого оказалось мало, но ты уже не способен желать чего-то еще.

А высшей цели Лева уже не видел. Работа, которой посвящали все свое время герои книг Стругацких, на данный момент в России была самой низкооплачиваемой и наименее престижной. Для научных исследований не было средств, учителя объявляли голодовки, требуя включить в школах отопление, инженеры шли торговать шмотками на рынках. Человечество научилось вставлять компьютер в двигатель внутреннего сгорания, обязав его следить за расходом топлива, зато напрочь отказалось от звезд. Всемирная паутина, идеальный инструмент для познания окружающего мира, превратилась в большую порногалерею и место для встреч малограмотных молодых людей, эту порногалерею посетивших и делящихся впечатлениями от того или иного фрагмента. Космические корабли доставляли на орбиту спутники сотовых телефонных компаний, чтобы еще большее количество людей могло обсудить футбольные матчи, местные сплетни, вчерашние анекдоты и перманентные сериалы, не вылезая из туалета или из своей машины. Лева ни с кем не делился своими взглядами, но видел в этом что-то неправильное. И у него появился шанс хоть что-то изменить.

Кое-какие идеи у него уже появились.

Взяв чемодан с долларами на расходы, они с Мариной отправились в город на микроавтобусе. За рулем сидела Марина, ибо Лева оставил свои права дома. Он никогда без особой необходимости не брал с собой все документы. Никогда не знаешь, где тебя застанет ОМОН.

– Вот, – сказал Лева, когда они выехали за массивные радиоуправляемые ворота особняка и те захлопнулись за ними, словно мифические Симплегады.

– Что «вот»? – спросила Марина.

– Ничего, – сказал Лева. – Просто «вот». Ты не считаешь, что нам нужно больше узнать друг о друге? Ну, это нужно для работы.

– Спрашивай, – сказала она. – Я все про тебя знаю.

– Ну да, – сказал Лева. – Вы же меня изучали.

– Мы много кого изучали, – сказала Марина. – Так будешь спрашивать?

– Ага, – сказал Лева. – Не возражаешь, если я закурю?

– Нет, на меня внешние раздражители не действуют.

Лева закурил.

– Так ты робот?

– Ага. Тебя это смущает?

– Нет. – Леву смущало отнюдь не это. – И ты можешь менять свой облик, когда захочешь?

– Могу.

– А почему ты сейчас такая?

– В каждый момент времени я ношу тот облик, что наиболее приспособлен к решению текущей задачи. Моей предыдущей задачей было привлечение твоего внимания, следующей я не получала. Если тебя что-то не устраивает, просто скажи, и я изменюсь.

– На данный момент это неактуально, – сказал Лева. – Скажи, а ты можешь быть и мужчиной?

– Я могу ВЫГЛЯДЕТЬ кем или чем угодно. Но БЫТЬ я могу только собой.

– Как и все мы, – сказал Лева. – Неважно, как мы выглядим. Главное, кто мы есть.

– Ты философ?

– Нет, – сказал Лева. – Разве что прикладной. А куда делся «порше»?

– Мы отдали его владельцу.

– Так он не ваш?

– Нет, – сказала Марина. – Я позаимствовала его для выполнения задания, потом вернула обратно.

– То есть ты его угнала?

– Можно и так сказать.

– Понятно, – сказал Лева. Наверное, на Гип-то не слышали об Азимове и его законах робототехники. – А почему вы не могли его купить? Денег-то у вас немерено.

– Эта машина привлекает слишком много внимания. На той стадии мы пытались избежать излишнего шума.

– Теперь все будет по-другому, – сказал Лева. – Нам надо, чтобы нас слушали люди, так? Значит, надо выглядеть соответственно.

– Теперь ты – босс, – сказала Марина. – Куда мы едем?

– В магазин одежды, – сказал Лева. – Потом в автосалон. Купим что-нибудь поприличнее. Негоже рупору иной расы ездить на такой развалине. А потом сориентируемся по ситуации.

Марина водила машину хорошо. Леве пришлось признать – даже лучше, чем он сам. Она не создавала аварийных ситуаций, но и не особенно «тормозила», нарушая правила движения там, где это было возможно и безопасно. Реакции были четкими, расчеты верными. В конце концов, она – робот, в который раз напомнил себе Лева. Но помнить об этом рядом с соблазнительным Девичьим телом, выпирающим из мальчишеской одежды, было не так-то просто.

В магазине, точнее, в бутике, поскольку магазин был маленьким, полутемным и очень дорогим, с ними обращались как с ценными клиентами, что, впрочем, не противоречило истине. Мужчины одаривали Марину одобрительными взглядами и с ревностью и завистью поглядывали на самого Леву, Поскольку для Левы повышенное внимание к его персоне было внове, ему это нравилось. Да и кому бы не понравилось стать объектом зависти всего мужского населения столицы, прогуливаясь в компании самой роскошной девушки, созданной мудрыми пришельцами специально для искушения рода человеческого, пусть даже в лице своего конкретного представителя?

Марина оказалась прекрасным знатоком одежды. Она выбрала Леве пару всегда модных деловых костюмов и сама оделась как бизнес-леди. Лева завершил экипировку новыми мобильными телефонами, парой подключенных к Сети ноутбуков и новым кейсом для денег, в который переложил баксы уже в машине. Деньги чемоданами, подумал он тогда. Вот так и сбываются мечты идиотов.

Потом они заехали домой, и, пока Марина дипломатично ждала в машине, Лева объяснил родителям, что приятель пригласил его погостить пару недель на даче перед началом нового учебного года. Родители не протестовали, они были достаточно молоды, и присутствие в малогабаритной квартире великовозрастного отпрыска их все же стесняло. Они даже выделили Леве денег. Деньги ему теперь были вроде и не нужны, но отказываться было бы слишком подозрительно и на него непохоже. Он забрал права, кое-что из одежды – и был таков.

Александр занимался пиаром с самого начала появления этого странного занятия в нашей стране и считал, что за время своей работы успел навидаться всякого и ни один чудак более не сможет его удивить. Но он ошибался.