Необычайно умные создания - Шелби Ван Пелт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анестезия сладко разливалась под кожей. Конечности у меня онемели. Глаза закрылись.
Мое первое знакомство с ведром состоялось давным-давно. На тридцать третий день в неволе. Тогда этот опыт казался пугающим. Но со временем я начал им наслаждаться. Ведро приносит ощущение полного небытия, которое во многих отношениях даже приятней ощущения бытия.
Мои руки волочились по полу, пока доктор Сантьяго несла меня к столу. Она сложила меня грудой на пластмассовых весах и ахнула:
– Ого, какой большой мальчик!
– Сколько? – спросил Терри, тыча в меня своими большими коричневыми руками, которые всегда пахнут макрелью.
– Прибавил три фунта за месяц, – ответила доктор Сантьяго. – Его рацион не менялся?
– Насколько я знаю, нет, но могу перепроверить, – сказал Терри.
– Будьте добры, перепроверьте. Такой набор веса, мягко говоря, необычен.
Что я могу сказать? В конце концов, я же особенный.
Июньская серость
Сегодня вечером упаковкой в “Шоп-Уэй” занимается новый сотрудник.
Това поджимает губы, когда он ставит банки с клубничным и апельсиновым джемом в пакет бок о бок. Они с нехорошим звоном стукаются друг о друга, пока он запихивает туда же остальные покупки: кофе в зернах, зеленый виноград, замороженный горошек, мед в баночке в форме медведя и коробку салфеток. Мягких, ароматизированных. Дорогих. Това начала покупать их Уиллу, когда тот лежал в больнице, где салфетки были как наждачная бумага. Теперь она слишком привыкла к ним, чтобы выбирать более доступную марку.
– Да не надо, дорогуша, – говорит Итан Мак, когда Това предъявляет ему свою скидочную карту. Этот болтун с сильным шотландским акцентом – кассир в магазине и заодно его владелец. Он постукивает согнутым мозолистым пальцем по морщинистому виску и ухмыляется: – У меня тут все хранится, и твой номер я ввел, как только ты вошла.
– Спасибо, Итан.
– Пожалуйста. – Он протягивает ей чек и одаривает ее кривоватой, но доброй улыбкой.
Това изучает чек, чтобы убедиться, что джемы по акции он пробил правильно. Вот и они: купи один, возьми второй за полцены. Нечего было сомневаться, у Итана всегда все под контролем. В “Шоп-Уэй” дела пошли в гору с тех пор, как несколько лет назад он переехал сюда и купил этот магазин. Он быстро обучит новенького, как правильно укладывать товары в пакет. Она прячет чек в сумочку.
– Вот же июнь выдался, а? – Итан откидывается в кресле и скрещивает руки на животе. Уже одиннадцатый час вечера, очередей в кассы нет, и новенький переместился на скамейку рядом с прилавком в кафе-кулинарии.
– Моросит постоянно, – соглашается Това.
– Ты меня знаешь, дорогуша. Я как гусь. С меня вся вода стекает. Но, черт побери, я уж и забыть успел, как солнце выглядит.
– Да уж.
Итан раскладывает чеки аккуратными белыми стопками, и его взгляд задерживается на круглом следе от присоски на запястье Товы – лиловом синяке, который почти не побледнел за несколько дней, прошедших с тех пор, как осьминог схватил ее за руку. Он прочищает горло.
– Това, я соболезную по поводу твоего брата.
Това опускает голову, но ничего не говорит.
Он продолжает:
– Если тебе что-нибудь нужно, только скажи.
Она встречается с ним взглядом. Она знает Итана уже несколько лет, и он никогда не чуждался сплетен. Това в жизни не встречала мужчину за шестьдесят, который бы настолько обожал слухи. А значит, он наверняка знает, что они с братом давно не общались. Ровным голосом она говорит:
– Нас с Ларсом мало что связывало.
А связывало ли их с Ларсом что-нибудь хоть когда-то? Това не сомневается, что связывало. В детстве уж наверняка. В юности – уже меньше. На их с Уиллом свадьбе Ларс стоял рядом с женихом, оба в серых костюмах. На банкете произнес прекрасную речь, от которой у всех, даже у их несгибаемого отца, на глазах выступили слезы. В течение многих лет после этого Това и Уилл встречали Новый год у Ларса в Балларде, ели рисовый пудинг и чокались бокалами в полночь, пока маленький Эрик спал под вязаным одеялом на диване.
Но после смерти Эрика все изменилось. Время от времени кто-нибудь из Крючкотворщиц допытывался у Товы, что же произошло у них с Ларсом, и Това отвечала: “Ничего не произошло”, и это правда. Все развивалось как-то постепенно. У них не было никаких серьезных ссор, никто не потрясал кулаками и не орал. Просто однажды в канун Нового года Ларс позвонил Тове и сообщил, что у них с Дениз другие планы. Дениз была его женой – по крайней мере, какое-то время. Когда они приходили в гости, Дениз любила стоять у Товы над душой, пока та, по локоть в пене, мыла посуду, и повторять, что она рядом, если Тове когда-нибудь понадобится поговорить. “Она о тебе заботится, это не преступление, даже если вы мало знакомы”, – ответил Ларс, когда Това ему пожаловалась.
После того неудачного Нового года были еще пропущенный пасхальный обед, несостоявшаяся встреча в честь дня рождения и рождественский ужин, который так и не продвинулся дальше стадии “надо будет собраться”. Годы растянулись в десятилетия, превратив брата и сестру в чужих друг другу людей.
Итан вертит в руках серебряный ключик, свисающий из ящика кассового аппарата. Его голос звучит мягко, когда он произносит:
– А все же семья есть семья.
Он морщится, неуклюже опускаясь на вращающийся стул рядом с кассой. Това случайно узнала, что от этого стула у него не так болит спина. Конечно, Това не то чтобы специально интересовалась сплетнями, но иногда невольно что-нибудь да подслушаешь. Крючкотворщицы любят болтать о таких вещах.
Това напрягается. Семья есть семья. Она знает, что Итан желает ей добра, но какая же это нелепица. Конечно, семья есть семья, что же еще? Ларс был ее последним оставшимся в живых родственником. Ее семьей, хотя она и не разговаривала с ним двадцать лет.
– Мне пора идти, – наконец отвечает она. – Ноги разболелись после работы.
– Ну да. Ох уж этот твой океанариум. – Итан, похоже, благодарен за смену темы. – Передавай привет гребешкам.
Това серьезно кивает:
– Я передам.
– Скажи им, что там не жизнь, а сказка, не то что у их родичей вон в той витрине. – Итан кивает в сторону отдела свежих морепродуктов в задней части магазина, где, помимо всякой всячины местного улова, продаются замороженные продукты.
