СПИРИТ III - Макс Гудвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да ты бредишь! Охрана, арестовать его и всех, кто участвует в мятеже против Тирипса!
В рубке никто не шелохнулся — слишком уж красноречиво смотрели на всех лучевые винтовки.
— О Тирипс, яви же свою волю! — воззвал в пространство Унимозу.
Все, даже мятежники, посмотрели на него с удивлением. Видано ли, чтобы Тирипс говорил с адептами напрямую?
Воздух неожиданно дернулся и пошел волной. Перед лицами всех посвященных проступили черные буквы:
Адепт Лоуренз отлучена от Тирипса!
— А… — вырвался из её горла то ли вскрик, то ли стон, и девушка, будто разом обессилев, рухнула на колени.
Отлучён адепт Шизи…
Отлучён адепт Вакка…
Отлучён адепт Шануз…
Список оказался длинным. Все, кто воевал на «Зубостае», с трепетом всматривались в мелькавшие имена, невольно ожидая увидеть среди них своё и боясь получить отлучение за что угодно — за недовольство затянувшейся войной, за ропот на лишения, за личные слабости и грехи против системы…
Когда перечень закончился, Унимозу громко произнёс:
— Всех отлученных под арест! Выношу на всеобщее голосование мою кандидатуру на пост нового капитана «Зубостая».
* * *
На меня накатило лютое чувство обреченности, будто единица эмпатии стала вдруг дырочкой не больше монеты, лежащей на дне самого глубокого океана. Оно било в душу сквозь это мизерное отверстие, стараясь просверлить меня насквозь. Жгло так, будто сердце снова принимало лучи турели, стоявшей в тюремной камере.
Трое членов группы повернулись ко мне, и я почувствовал, как вставший Чак положил на мое плечо руку в тяжёлой бронированной перчатке — то ли в знак поддержки и сочувствия, то ли остерегая от очередных глупостей… Эйни транслировала в четвёрку то, что говорило ей предвидение. Планета агонизировала. Всё живое погибало под наступлением существа, бывшего одновременно супероружием и суперхищником.
— Он выпустил сюда генезис, — заключила девушка, опустив взгляд и покачав головой, как будто впервые сталкивалась с действиями отрицательных.
Всем нам, сидящим в этой подземной лаборатории, было понятно, кто это такой — «Он».
— Почему сразу генезис? Почему сначала не разобраться с нами? — произнёс я сквозь боль, ища ответ в глазах группы. После перерождения воспоминания и мыслительные процессы в целом давалась тяжело. Что-то я уже понимал, что-то еще нет.
— Это как в шахматах, — пояснил Чак. — Когда игра завершается, то каждый ход похож на что-то глобальное. Сейчас каждый удар Странника — как атака ферзя.
— Только одной фигуры недостаточно для мата, а для вилки так вообще маловато, — подхватил Мяч. — Поэтому если мы будем вместе, то Анубис отлижет свой собственный мохнатый зад.
— Эйни, — повернулся Чак к лисодевочке, но та, уже зная и сам вопрос, и ответ на него, так как плотно сканировала предвидением ближайшие к развитию с ними линии реальности, быстро отозвалась:
— Генезис будет в этом бункере очень скоро. Надо «шагать» уже сейчас!
Почти сразу же мы увидели, что означало это «скоро». Её видения нашей вероятной смерти транслировались в спирит-канал без какой-либо задержки.
Я первым ступил на более холодный, чем на Свит-236, металлический пол ганимедской базы. Боль, рождаемая эмпатией, чуть поутихла, и это было более чем хорошо. Чувствовать, как умирает целая планета — то еще удовольствие.
— Мы отстаем на один ход, — произнёс я, пропуская команду впереди себя в аппаратную комнату, откуда, как подсказывало предвидение, осуществлялась защита всей солнечной системы. На поверку она оказалась довольно зыбкой и дырявой, словно дуршлаг. Биологические пушки, собранные из доставленных мной же когда-то прототипов, пусть и имели эффект неожиданности, но отнюдь не фатальный для нашего противника. А судя по тому, что рассказали мне земляне, нам предстояло сражаться сразу с двумя флотами.
Группа повернулась ко мне. Мяч и Чак внимательно слушали, а измученная бессонницей Эйни направилась к зарядным станциям, чтобы снять с себя явно надоевшее боевое облачение.
— Он убил двух странников, уничтожил целую планету… — продолжал я. — Мы отстаем от него.
— Странно, что он выпустил генезис на Свит-236. Там же адепты антисистемы и завербованные ими крабы, — заметил Мяч, последовав примеру Эйни.
— Т-шки так могут — жертвовать своими ради чего-то важного. Только вот понять бы, ради чего… — задумчиво произнес Чак и тоже отправился «парковать» свой костюм.
Я так и стоял голым белым тигром посреди округлого зала, залитого мягким белым светом.
— Эй, — хлопнул меня по плечу проходящий мимо Мяч, — надень что-нибудь. Я понимаю, что ты шерстяной и вообще только родился, но нудизм и среди Странников — странность! — Он уже успел скинуть свой боевой костюм и теперь расхаживал, виляя хвостом, в таком же белом, как он сам, термокомбинезоне.
Память всё ещё берегла меня от воспоминаний, зато предвидение раздавало подсказки налево и направо. Сейчас оно говорило, что прямо из холла и налево меня будет ждать моя каюта, где я смогу найти вещи одного со мной размера, то есть свои же вещи.
— Хелл, — сказал Чак, — я, конечно, ничуть не тороплю, но если у тебя возникли какие-то мысли насчет того, что отрицательный нас опережает, давай обсудим наши дальнейшие действия.
Эта формулировка означала как раз обратное: нужно и торопиться, и прибыть в рубку для обсуждения, хотя мы как Странники могли общаться на расстоянии через спирит-каналы. Да что там каналы! У нас были и межпространственные двери, позволяющие прыгать между измерениями, лучший аналог тех же Черных зеркал.
Я встал как вкопанный, так и не успев выйти из аппаратной. До фурри-войны это называлось инсайдом. Я повернулся и снова направился к троице.
— Тигр, ну наденься же! — простонал, глядя на меня, Мяч.
— Правило про «Надень и одень» не так работает, — поправил его Чак. — Правильно говорить «одеться», а не «надеться».
— Запутали меня совсем! — фыркнул кот. — Словно вставить не даёте!
— Слово вставить… — снисходительно поправила его Эйни, развалившись в своем кресле с закрытыми глазами и легкой улыбкой на губах.
— А ощущаю я себя именно так: словно не дают вставить ни в кого и очень уже давно! — прорычал Мяч.
— Господа Странники, — прервал я какой-то специфический, земной юмор, — нам не нужно уничтожать летящие к Терре флоты.
Даже Эйни от удивления приоткрыла один глаз.
Чак соединил пальцы обеих рук в замок:
— Ты что-то придумал?
— Вроде да. Их не нужно будет убивать, если они прилетят не туда… — начал было я.
— Вы как хотите, — перебил Мяч, — а я по их кораблям больше прыгать не буду, чтобы навигационные системы хакать. Во-первых, мезанихи сами — один сплошной компьютер, а зеленозадые мало того, что до сих пор ориентируются по звездам, так у них в народе еще и котов едят.
— Тэварцы они, а не зеленозадые. Это, между прочим, расизм, — хмыкнула Эйни. — Только зелёнозадый может назвать зелёнозадого зелёнозадым!
— Чак, мне понадобится вся твоя магия. И все наши способности Странников, но это потом. Эйни и Мяч пока могут отдохнуть, — добавил я, переведя взгляд с уставшей девушки на совсем не унывающего Мяча.
— Вот! Здравая мысль! Я в каюту! — обрадовался кот и исчез, шагнув на сверхближнее расстояние.
— Какая тебе нужна помощь? — спросил Чак, глядя на уже уснувшую лисодевушку, которая явно не нуждалась ни в каких разрешениях…
— Давай в лаборатории всё обсудим, — предложил я.
— Ты пока оденься, а я «шагом» положу Эйни в каюту и приду. Она не спит уже боги знают сколько. Правда, её предвидение дает во время сна хорошие результаты, но платит она за это…
— Идёт, — поспешно согласился я и направился в свою каюту.
Тяжесть моего тела и соприкосновение ног с полом вызывала какие-то странные ощущения, почти как в детстве…
Глава 8. Другая игра
Белый комбинезон жал в плечах, однако был достаточно свободным в области живота. Тело, выращенное на Свит-236, являлось лучшей копией меня, хотя я ничего не помнил о лаборатории, в которой очнулся, как и о прошедшем годе жизни. Впрочем, сейчас меня это мало заботило, особенно по сравнению с задачей по спасению Терры от еще большего разграбления и катаклизма.
«КОТаклизма», — хмыкнул я, ловя свой кошачий взгляд в зеркале ванной комнаты.
Гудящие лампы провожали меня по стальным коридорам, наполненным мягким светом. Шаг за шагом, словно изучая возможности своих ног заново, я добрался до магической
