Вечный Тук - Натали Бэббит

— Интересно, а как вы оказались замешаны в этом деле? — подозрительно взглянул на него констебль. — Почем я знаю, может, вы в сговоре с похитителями? Вы должны были сразу же сообщить, когда увидели, что девочку схватили.

Мужчина в желтом костюме вздохнул.

— Нужно было сначала выяснить, куда ее везут, — терпеливо объяснил он. — А после я сразу же поехал назад. Фостеры мои друзья. Они… гм… продали мне свой лес.

Констебль вытаращил глаза.

— Да что вы! — воскликнул он. — Вот те на! Я и думать не мог, что они когда-нибудь продадут его, хоть другу, хоть кому угодно. Они ведь здесь самые первые. Важничают, что твой павлин. Кичатся своей землей. Так, значит, все-таки продали ее? Ну-ну. — И он присвистнул в изумлении.

Какое-то время они молча ехали вдоль опушки, а потом через луг, залитый звездным светом. Затем констебль широко зевнул и спросил:

— Сколько времени это займет? Далеко нам ехать-то?

— Двадцать миль к северу, — ответил мужчина в желтом костюме.

— Двадцать миль! — тяжело вздохнул констебль. Он поправил ружье и снова вздохнул. — Туда, к холмам, что ли? Ну да ладно, хорошо хоть дорога гладкая.

Ответа не последовало. Констебль провел пальцами по блестящему стволу ружья, пожал плечами и заерзал в седле.

— Ну что ж, надо так надо, — пропыхтел он неожиданно приветливо. — А ехать-то еще часа три-четыре.

И вновь никакого ответа.

— Да уж, сэр, — опять попытался завести разговор констебль, — похищение — это в наших краях что-то новенькое. Прежде ничего такого не случалось, а ведь я тут уже пятнадцать лет.

Он умолк, выжидая.

— Неужели? — наконец произнес его спутник.

— Уж поверьте, — с явным облегчением выдохнул констебль: может, хоть теперь разговор сложится. — Пятнадцать лет… Много было всякого, но чтоб такое! Конечно, как говорят, все когда-нибудь случается впервые. Вот у нас появилась новая тюрьма, вы заметили? Тюрьма что надо! Им теперь уж точно места хватит, этим похитителям! — Он хихикнул. — Правда, они тут надолго не задержатся. На следующей неделе приезжает окружной судья. Скорее всего, переведет их в Чарливилль, в окружную тюрьму. Как всегда за особо тяжкие преступления. Конечно, у нас тут и своя виселица есть, на всякий случай. С ней оно спокойнее — так я всегда говорю. Правда, до сих пор не пригодилась ни разу… Они там, в Чарливилле, сами разбираются с этими… особо тяжкими…

Констебль умолк, раскуривая сигару, выждал немного и наконец не выдержал:

— А что вы собираетесь делать с этим куском фостеровской земли? Вырубите лес? Построите дом или, может, магазин?

— Нет, — ответил человек в желтом костюме.

Констебль подождал еще чуть-чуть, но так больше ничего и не услышал. Настроение у него опять испортилось, он нахмурил брови и стряхнул пепел с сигары.

— А вы, видать, парень не из болтливых?

Человек в желтом костюме сощурил глаза. Его рот над редкой седой бородкой досадливо скривился.

— Знаете что, — проговорил он, едва сдерживая раздражение, — давайте я поеду вперед, вы не против? Я беспокоюсь о ребенке. Я вам расскажу, как туда добраться, а сам отправлюсь вперед и обо всем позабочусь.

— Ну… — замялся констебль, — если вы так уж спешите… Но только ни во что не вмешивайтесь, пока я не приеду. Постараюсь не отставать, но эта моя лошадь… она не из крепких. Быстрее она не пойдет, даже и пытаться нечего.

— Вот именно, — сказал человек в желтом костюме. — Так я поеду и подожду у дома, пока вы доберетесь.

Он подробно объяснил дорогу, пнул каблуками бока старой толстой лошади и, перейдя на легкий галоп, исчез во тьме, где далеко впереди, на вершине холма, едва забрезжил рассвет.

Констебль пожевал кончик сигары.

— Хм, — сказал он своей лошади. — Откуда он взялся, этот чудак в таком костюме? Да, чего только на свете не бывает…

Позевывая, он неторопливо двинулся следом, с каждой милей отставая от мужчины в желтом костюме все больше и больше.

Глава 17

Уже второе утро подряд Винни Фостер просыпалась рано. Оголтелый Я птичий хор в листве деревьев, окружавших пруд, славил на все лады W начало нового дня. Выбравшись из-под лоскутного одеяла, Винни подошла к окну. Еще не совсем рассвело, над водой клубился туман. Все было каким-то призрачным, и, проснувшись здесь, в измятой одежде, с всклокоченными волосами, Винни сама себе казалась ненастоящей. Она протерла глаза. Под окном, прямо по росистой траве, прыгала жаба. Винни внимательно пригляделась к ней. Но нет… конечно же, это не та самая жаба. И вспомнив ту, другую жабу (мою, сказала она про себя почти с нежностью), Винни подумала: кажется, будто целая вечность прошла… Чердачная лестница заскрипела. Щеки Винни вспыхнули — «Джесс!».

Но это был Майлз. Он вошел в гостиную и, увидев, что девочка уже встала, улыбнулся и шепотом сказал:

— Проснулась? Хорошо… Пойдем, поможешь наловить рыбы на завтрак.

На этот раз Винни старалась не шуметь, залезая в лодку. Она пробралась к своему сиденью на корме, и Майлз протянул ей две старые тростниковые удочки, предупредив: «Осторожней с крючками!», и банку с наживкой — свиным салом, нарезанным маленькими кусочками. Из-под лопасти весла, прислоненного к сиденью, вспорхнула большая темная ночная бабочка и, трепеща крылышками, полетела неизвестно куда. А с берега что-то плюхнулось в воду. Лягушка? Винни лишь успела заметить, как она мелькнула, рассекая воздух. Вода была такая чистая, что можно было разглядеть крошечных бурых рыбок, снующих у самого дна.

Майлз запрыгнул в лодку, оттолкнув ее от берега, и вскоре они заскользили к тому месту пруда, куда впадал ручей. Уключины скрипели, но весла погружались в воду без малейшего плеска: Майлз греб умело. При каждом взмахе с весел падали капли, и позади лодки по воде тянулись дорожки из плавно разбегающихся кругов. Вокруг стоял такой покой…

«Сегодня меня отвезут домой», — подумала Винни. Она почему-то не сомневалась в этом, и ей уже становилось радостно. Ее похитили, но ничего плохого не случилось, и теперь уже почти все закончилось. Вспоминая сейчас ночные визиты, она улыбнулась… и поняла вдруг, что полюбила эту самую странную на свете семью. Они все же стали ее друзьями. Единственными друзьями.

— Как ты спала? — спросил Майлз.

— Хорошо, — ответила Винни.

— Приятно слышать. Ты когда-нибудь удила рыбу?

— Нет.

— Тебе понравится. Это забавно. — И Майлз улыбнулся ей.

Туман уже немного рассеялся, и над деревьями показалось солнце. Майлз направил лодку к листам кувшинок, лежащим на воде словно раскрытые ладони.

— Ну, тут и начнем, — сказал он. — Видишь, вон трава и камыши? Там форель водится. Дай-ка мне удочки, наживлю их.

Винни сидела тихонько, наблюдая, как он готовит снасти. Майлз был и похож, и не похож на Джесса. У Джесса щеки круглые, а у Майлза лицо худое и бледное, и волосы у него почти прямые, аккуратно подстриженные ниже ушей. И руки не такие, как у Джесса: пальцы толще, кожа чистая, но на костяшках и под ногтями темная. Винни вспомнила, что ему иногда приходилось работать кузнецом. И действительно, под изношенной рубашкой видно было, какие у него широкие, мускулистые плечи. Он выглядел крепким, как весло, а Джесс… ну, Джесс, подумала Винни, был словно вода: тонкий и подвижный.

Майлз, видимо, почувствовал, что за ним наблюдают. Он поднял глаза от банки с наживкой, и его мягкий взгляд встретился с ее взглядом.

— Помнишь, я говорил, что у меня было двое детей? — спросил он. — Так вот, одна из них была девочка. Я тоже брал ее с собой ловить рыбу. — Лицо его омрачилось, и он покачал головой. — Ее звали Анна. Боже, какой прелестной она была! Странно подумать, что сейчас ей около восьмидесяти, если она еще жива. А моему сыну… должно быть, уже восемьдесят два.

Винни взглянула на его молодое лицо и спустя мгновение спросила:

— Почему ты не отвел их к роднику и не дал им этой самой воды?

— Ну, ведь когда мы жили на ферме, то не знали, что все дело в роднике. А позже я собирался отыскать их. Ей-богу, я хотел этого! Но только что бы из этого вышло? Моей жене к тому времени было уже около сорока. А детям… в общем, какой смысл? Они были уже почти взрослыми. Их отец оказался бы одного возраста с ними. Нет, все так странно перепуталось, что вряд ли бы что-то вышло. Да еще наш па, он был решительно против. «О роднике знаем только мы, — сказал он, — и это должно остаться между нами». Держи, вот тебе удочка! Просто опусти крючок в воду. Когда начнет клевать, сама поймешь.

Сидя сбоку на корме, Винни крепко держала удилище и глядела, как крючок с наживкой медленно погружается в воду. Синяя стрекоза, словно яркий самоцвет, стремительно вспорхнула над листьями кувшинок, зависла на миг, затем взмыла вверх и исчезла. С ближнего берега донесся голос лягушки-быка.