Муслим Магомаев. Преданный Орфей - Софья Бенуа

Анатолий Горохов

Мало кто из взрослых может сказать, что его от детских шалостей вылечила… любовь к музыке. Это каким надо обзадать талантом, чтобы почувствовать свою ответственность за дар, данный свыше!

— Вспоминая нашу музыкальную школу, это я только теперь называю ее элитарной. Тогда мы такого слова не знали — школа и школа. Дети состоятельных родителей дружили с бедными, и не было между нами разницы. Завидовали мы не лакированным туфлям или накрахмаленной манишке, а тому, кто был даровитее: «Он так играет на скрипке!» или «У него такая техника!» Вот что ценилось.

Глава 7. Как Айшет Кинжалова выкрала сына Муслима

Учеба в музыкальной школе явилась одним из главных аргументов, когда решался вопрос: с кем же останется Муслимчик — с родственниками или с матерью, желавшей продолжать карьеру на театральном поприще.

Итак, показав почти всех взрослых, окружавших подрастающего Муслима, мы пока что избегали разговоров о его матери. И сейчас настал самый подходящий момент, чтобы познакомится с этой женщиной, оставившей в сердце певца любовь, нежность, обожание и обиду.

— Моя мама, Айшет Ахмедовна (по сцене Кинжалова), была драматической актрисой с многоплановым актерским амплуа. У нее был хороший голос, она аккомпанировала себе на аккордеоне, что обожали на провинциальной сцене. Играла она по большей части роли характерные, а ее музыкальность была как бы дополнением к драматическим способностям. На сцене мама была очень эффектна — у нее были превосходные внешние данные, подвел только нос: мама была курносая. Помню, как в детстве я тоже боялся, что буду с таким же носом, как у матери, и даже на ночь завязывал себе нос платком, чтобы прижать его.

Айшет Ахмедова

Броская внешность матери, ее одаренность, видимо, в большой степени оттого, что в ней намешано много кровей: ее отец был турок, мать — наполовину адыгейка, наполовину русская… Сама она из Майкопа, а театральное образование получила в Нальчике. Много лет спустя я встретил там одного старого актера, который сказал мне, что учился вместе с моей матерью. Когда я рассказал ей об этой встрече, она вспомнила его.

Мои родители встретились в Майкопе, где мать играла в драматическом театре, а отец оформлял спектакль. Они уехали в Баку, поженились. Когда отец ушел на фронт, мать жила в нашей семье, а после его гибели вернулась к себе в Майкоп. Человека по-своему неординарного, ее томила «охота к перемене мест» — ей почему-то не работалось в одном и том же театре. При этом ее никто не увольнял, никто не выгонял из труппы. Но ей хотелось чего-то нового, и потому мать часто ездила в Москву на артистическую биржу, где в межсезонье собирались актеры чуть ли не со всей страны в поисках работы в разных театрах.

Ведя рассказ о Магомаевых, мы еще не упомянули о женщине по имени Мария, которая большую часть жизни прожила в кругу этой семьи. Можно назвать ее экономкой, домработницей, приживалкой… в любом случае она появилась в семье Магомаевых будучи еще юной девушкой и, разделив хлопоты по хозяйству, осталась в знакомом кругу до самой смерти Джамал-эддина. Вероятнее всего девушка была дана в помощь семье (принята на работу), когда Джамал занял высокую партийную должность. Не секрет сейчас, что у многих коммунистических боссов была прислуга, помогавшая по хозяйству (а иногда и приставленная органами с определенной целью). Как вспоминал Муслим, «Появилась она у нас еще девушкой, была молоканкой[9] из селения Ивановка, что под Баку».

Именно эта молоканка Мария, Мария Григорьевна, «член семьи, родной человек», и поспособствовала воссоединению сына с блудной матерью. Ситуация была весьма пикантной и похожей на сыгранный как по нотам спектакль.

Когда Айшет Ахмедовна по своему обыкновению в очередной раз внезапно приехала с очередных гастролей в Баку, и стала умолять бабушку отдать ей сына, именно неприметная Мария сыграла роль вершительницы судеб, «случайно» упустив мальчика.

Понятно, что когда мать просила отдать ей сына, которого она оставила лишь на время, Байдигюль отнекивалась, аргументируя тем, что и дядя Джамал, заменивший Муслиму отца, привык к ребенку, и что тот обязательно должен закончить музыкальную школу, и что жить в разъездах маленькому мальчику не на пользу… Понятно, что актерская профессия матери лишь усугубляла дело с разрешением ситуации.

Похоже, что и в тот раз Айшет согласилась с железными доводами, дав согласие оставить сына еще ненамного. Однако развитие событий показало, что материнский инстинкт возобладал.

В день, когда актриса решила уехать, Мария Григорьевна предложила проводить ее до вокзала, взяв с собой мальчика, мол ребенок помашет матери рукой, когда та сядет в поезд. Никто не возражал, ведь подобные приезды и отъезды случались уже не раз. А на вокзале Мария перед самым отходом поезда неожиданно решила пойти за мороженым в ларек. Муслим уже стоял с мамой в вагоне, как поезд тронулся. Мальчишка не испугался, ему стало интересно, что будет дальше. Поезд резво набирал ход, когда и мать, и сын увидели бегущую по перрону Марию Григорьевну. И, понятное дело, уже было поздно что-то менять. Так, по воле судьбы, наш герой оказался в чужом для себя городе Майкопе, где пробыл пару дней. В этом городке Айшет некогда встретила своего супруга, подарившего ей одаренного талантами сына Муслима…

Об этом месте мальчик, уже став взрослым, вспоминал:

— Приехали мы ночью, очень долго ждали мамину подругу, которая должна была нас встретить, и очень продрогли. Наконец она появилась. Помню, как эта подруга-артистка потом поила меня обжитающим чаем и как я, оттаивая, погружался в сладкий сон среди пуховых подушек. Матери хотелось показать меня своим театральным друзьям, а мне показать, где они познакомились с отцом. Я вдоволь набегался по театру, по всем его закоулкам…

Майкоп. Адыгейский областной драматический театр имени А. С. Пушкина

Из Майкопа беглецы поехали в Вышний Волочек, где мать играла в местном театре. Самым неожиданным для мальчика во время путешествия явилось то, что вместо гор он вдруг видел сплошную степную равнину.

— Из бакинской жары мы въехали в промозглую осень, а затем в суровую русскую зиму. Я проснулся утром, и глазам стало больно от неожиданной белизны: всюду был снег.

Так мальчик, не знавший холода, впервые почувствовал мороз, увидел снег и… новых друзей.