Шаг в пропасть - Рут Манчини
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я свернула за угол на Истчип, на тротуаре и на проезжей части уже толпился народ, люди также стояли в стороне небольшими группами, многие в ужасе закрывали рот ладонью. К моему крайнему неудовольствию, пара зевак даже вытащили телефоны и держали их высоко в воздухе. Перейдя дорогу, я начала протискиваться сквозь толпу, но мне преградили путь. Возле места происшествия уже стояли несколько охранников, включая парня из нашего здания. Он поднял руки, решительно заявив:
– Стоп! Туда нельзя!
– Отойдите назад, пожалуйста. Уйдите с дороги! – услышала я уже другой, раздраженный мужской голос.
– Вы не понимаете! – взвизгнула я. – Я была с ней!
Охранник крепко взял меня за руку и осторожно отвел в сторонку.
– Я была вместе с ней в том здании! – всхлипнула я.
– Вы ее знаете? Ту несчастную, что упала с крыши? – спросила какая-то женщина.
– Да. – Я повернулась лицом к ней. – Я не осознавала… Не хотела, чтобы это случилось. Боже мой! Это я во всем виновата.
– Вам придется дождаться полиции, – внимательно оглядев меня, сказал охранник. – Подождите здесь, пожалуйста.
Я сделала так, как мне велели. Осталась ждать. А потом прибыли полиция и «скорая помощь». Яркие огни, машины, блокирующие дорогу. Повсюду люди в форме. Парамедики со специальным оборудованием. Полицейские, выставляющие на улице оцепление и разгоняющие толпу.
И тут я увидела, как охранник кому-то на меня показывает.
Рядом со мной тотчас же возник полицейский в форме.
– Насколько я понимаю, вы знакомы с жертвой? – спросил он.
– Да. Я была там, – задыхаясь, ответила я. – Я хочу сказать, до того. Но не тогда, когда она… короче, вы понимаете… когда она прыгнула вниз.
– Значит, она прыгнула?
– Думаю, да.
– Я должен прямо сейчас взять у вас показания, – заявил полицейский. – Вы согласны?
– Конечно.
Я прошла вместе с ним к патрульному автомобилю. Открыв дверь, полицейский предложил мне сесть на переднее сиденье. Впервые в жизни я оказалась в патрульном автомобиле и, пока полицейский говорил с коллегой, смотрела на дорогу впереди и зажженные фары «скорых». На улице было темно и в то же время светло; я словно грезила наяву, а точнее, попала в чей-то ночной кошмар.
Коллега, с которым говорил полицейский, повернулся и с прищуром уставился на меня через ветровое стекло. Затем полицейский вернулся к машине, сел за руль рядом со мной и выключил трещавшую рацию. Я увидела в свете фар, как человек в защитном костюме поднял что-то с земли, положив находку в пластиковый пакет, и с ужасом поняла, что это была ее кроссовка. Меня внезапно затошнило.
Достав из кармана куртки блокнот, полицейский сказал:
– Итак, приступим. Могу я узнать ваше имя?
Я внимательно посмотрела на него. Передо мной был седой худощавый мужчина лет пятидесяти в очках.
– Простите, – пробормотала я, зажимая рот рукой, – но мне нужно… – Я поспешно открыла дверь, высунула голову наружу, и меня вырвало прямо на дорогу.
– Это шок, – констатировал полицейский, когда я села обратно. – Естественная реакция. Но я, пожалуй, приведу кого-нибудь из парамедиков и попрошу вас осмотреть.
– Все нормально. Я в порядке. – Нашарив в кармане бумажный платок, я вытерла рот.
– Может, хотите воды? – спросил полицейский.
– Все хорошо. Я в порядке, – повторила я и, сделав несколько глубоких вдохов, наконец произнесла: – Меня зовут Тейт Кинселла. Т-е-й-т. Кинселла.
Он записал мое имя в блокнот.
– Ваша профессия?
– Я работаю здесь. – Я показала на здание. – В офисе Французского кредитного банка на четырнадцатом этаже.
– Сегодня суббота. У вас что, был рабочий день?
– Нет. Но я была в офисе. Вместе с ней.
Мы дружно посмотрели сквозь ветровое стекло туда, где в окружении полиции трудились парамедики.
– Она умерла? – выпалила я.
Полицейский замялся, но все же сказал:
– Мне очень жаль. Да.
Я подавила всхлип.
– Смерть была мгновенной? Она находилась в сознании, когда ударилась о землю?
– Простите. На этот вопрос у меня нет ответа. – Выждав секунду, он осторожно спросил: – Вы можете рассказать, что здесь произошло?
Я тяжело сглотнула и кивнула:
– Мы пришли в здание вместе. Но внутри потеряли друг друга из виду. Она переживала… депрессию. Я знала, что она хотела броситься вниз. Я пыталась ее остановить. Вчера вечером. И мне действительно удалось. А потом она захотела вернуться. Я должна была догадаться, но тогда просто не понимала… – Я перевела дух и сказала: – Это моя вина. Мне не следовало помогать ей пройти в здание. Мы воспользовались моим пропуском. У нее не было пропуска. Она здесь больше не работала, и мне не следовало помогать ей пройти.
Полицейский все записал, а затем спросил:
– А как ее зовут?
– Хелен. Хелен Джонс.
– Какие у вас с ней отношения?
– Я… я не знаю ее. Почти не знаю. Мы познакомились лишь вчера вечером. У нас был рождественский корпоратив. Она забралась с верхней террасы прямо на крышу. Хотела покончить с собой. Сказала… ее жизнь полный отстой. «Я эпически облажалась» – вот так она сказала. Ее уволили из «Коуэн Макколи» – они сидят на десятом этаже. Пожалуй, это все, что мне известно. Я просто пыталась уболтать Хелен, отговорить ее от попытки прыгнуть вниз, и мы взяли одно такси на двоих, чтобы вернуться домой. Я пожалела бедняжку. Дала номер своего телефона, чтобы быть на связи. А потом она мне позвонила. Сегодня. Рано вечером. Она якобы потеряла сережку – жутко дорогую, бриллиантовую – и решила ее отыскать. Но не смогла попасть в здание, так как где-то посеяла пропуск. Она предложила пройти вдвоем по моему пропуску. Но внутри мы упустили друг друга из виду, а когда я поняла, зачем ей приспичило попасть в здание… что у этой женщины на уме… было уже слишком поздно. Я ринулась на террасу на крыше, желая предотвратить самое страшное, но… – я всхлипнула, – она уже прыгнула вниз. Я опоздала.
– У вас есть ее адрес?
– Она жила на Кенрик-Плейс. Недалеко от Бейкер-стрит. Это все, что она мне сказала. По крайней мере, из такси она вышла именно там. Возле углового дома… – Мне пришлось напрячь память. – Номера я, конечно, не знаю, но, полагаю… смогу показать дом на карте.
– Она жила одна или с кем-нибудь еще?
– Без понятия, – покачала я головой. – Скорее всего, одна.
– У вас есть контактные данные ее ближайших родственников?
– Нет. – Я снова покачала головой. – Я ведь уже сказала: мы с ней практически незнакомы. По-моему, она
