Время милосердия - Джон Гришэм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Официантка подала им оладьи и колбасу, налила еще кофе.
– Пробовали когда-нибудь оленью колбасу? – обратился к шерифу Тейтум. За все свои сорок лет он почти не высовывал носа из округа Форд, но часто приходил к выводу, что превосходит эрудицией своего босса, однажды пересекшего Штаты от океана до океана со своей командой НФЛ.
– Такую делала моя бабка, – ответил Оззи. – Я за ней наблюдал. – Он попробовал, пожевал. – Неплохо, правда, островата.
– Я видел, как вы рассматривали фотографии на стене. Не хватает вашей, босс.
– Зачем она здесь, Тейтум? Не надо, обойдусь.
– Это мы еще посмотрим. Какая несправедливость!
– Брось.
Они увлеклись оладьями. Каждой тарелки хватило бы на семейство из четырех человек. Насытившись, Тейтум наклонился к шерифу и спросил:
– Какого вы мнения о будущих похоронах?
– Я ему не родня, Мосс, или ты этого не заметил? Пусть решают его родители.
– Верно, но не получится ведь просто помолиться и опустить его в могилу. Все же он был вашим помощником. Как насчет почетного караула, парадного шага, торжественного салюта? На своих похоронах я хочу толпы людей и рыдающих родственников.
– Ничего, обойдешься. – Оззи опустил нож и вилку, медленно отпил кофе, посмотрел на своего помощника, как на воспитанника детсада, и продолжил: – Тут есть особенность, Мосс: наш бесценный друг Кофер погиб не при исполнении служебного долга. В свободное от службы время он поддавал, кутил, мало ли, чем еще занимался… Трудно будет выбить средства на пышное прощание.
– А если семье захочется шоу?
– Знаешь, там пока фотографируют его труп. Всему свое время. Ешь давай. Надо торопиться.
Когда они добрались до дома Стюарта, Эрла Кофера с племянниками и след простыл. Караул, что называется, устал; наверное, их затребовали домой родные. На подъездной дорожке и в переднем дворе было тесно от автомобилей полиции и прочих машин: двух фургонов лаборатории криминалистики штата, скорой помощи, которой предстояло увезти тело, и еще одной – на всякий случай, двух автомобилей добровольной пожарной команды – без них никогда не обходилось.
Оззи был знаком с одним из следователей штата. Тот коротко ввел его в курс дела, хотя шериф совершенно в этом не нуждался. Пришлось снова разглядывать Стюарта, хотя он никуда не передвинулся с того места, где расстался с жизнью. Разница сводилась к тому, что пятна крови на простынях успели потемнеть, а окровавленные подушки куда-то исчезли. Двое экспертов в защитных комбинезонах тщательно собирали образцы мозга со стены над изголовьем.
– Все как в учебнике, – произнес следователь. – Но мы все равно отвезем его на вскрытие. Паренек, наверное, в окружной тюрьме?
– Где ему еще быть? – Как всегда в подобных случаях, Оззи злило высокомерие сотрудников из столицы штата. Он не был обязан приглашать их на место преступления, но опыт подсказывал, что на процессах убийц присяжные лучше воспринимают объяснения специалистов из полиции штата. Тем быстрее удавалось их убедить.
– У него взяли отпечатки пальцев? – спросил следователь.
– Нет, мы решили предоставить это вам.
– Правильно. Мы заедем в тюрьму за отпечатками, заодно проверим его на следы пороха.
– То-то он ждет не дождется.
Они вышли на воздух. Тейтум закурил, шериф взял у пожарного стаканчик кофе из термоса. Никто не торопился, особенно Оззи. Дверь дома открылась, санитар пятился, толкая каталку с плотно завернутым в простыни телом. Колесики простучали по булыжнику дорожки, носилки задвинули в скорую и закрыли дверцы.
Эрл и Джанет Коферы жили в нескольких милях от Стюарта в низком доме в стиле ранчо 60-х годов, где вырастили троих сыновей и дочь. Стюарт был их старшим, потому и получил в наследство от деда десять акров леса и дом, где жил и умер. Клан Коферов не был богат и не владел обширными угодьями, но всегда отличался трудолюбием, бережливостью и избегал проблем. По южной части округа было разбросано немало их родни.
В 1983 году, впервые баллотируясь в шерифы, Оззи не знал, как голосует эта семейка. Через четыре года, когда Стюарт уже надел форму и гонял на блестящей патрульной машине, Оззи получил все их голоса. Они гордо выставили перед своим домом его предвыборные плакаты и даже выписали небольшие чеки в пользу избирательного фонда шерифа Уоллса.
Сейчас, в это ужасное воскресное утро, все они ждали, чтобы Оззи засвидетельствовал им свое почтение и ответил на вопросы. С целью продемонстрировать им свою поддержку прикатили не только шериф и помощник Тейтум, но и еще одна машина, с Луни и Маккарвером – двумя другими белыми помощниками шерифа. Миссисипи есть Миссисипи; Оззи давно усвоил, когда надо использовать своих белых помощников, а когда – чернокожих.
Как и следовало ожидать, длинная подъездная дорожка была уставлена легковыми автомобилями и пикапами. На террасе ждала, покуривая, группа мужчин. Тейтум нашел, где припарковаться, они вышли и зашагали через лужайку навстречу родне убитого, их хмурым приветствиям. Обе пары, Оззи с Тейтумом и Луни с Маккарвером, стали пожимать руки, соболезновать, горевать вместе с семьей. Эрл поднялся им навстречу и поблагодарил за то, что приехали. Глаза у него были заплаканные, он сам выглядел хмурым. Оззи только и оставалось, что сжимать его ладони обеими руками и слушать всхлипы. Вокруг шерифа собралась целая толпа, желавшая услышать что-нибудь новое.
Видя их печальные, встревоженные взгляды, Оззи кивал, напуская на себя такую же скорбь.
– Вообще-то я мало что могу добавить к тому, что вы уже знаете, – начал он. – Вызов был принят в два сорок ночи, позвонил сын Джози Гэмбл и сообщил, что его мать избита и, кажется, мертва. Приехав, мы нашли мать в кухне, без сознания, при ней была ее четырнадцатилетняя дочь. Девочка сказала, что ее брат стрелял в Стюарта. Стюарта мы увидели в спальне, на кровати. Ему один раз выстрелили в голову из его служебного пистолета, лежавшего рядом на кровати. Парень, Дрю, отказывался говорить, поэтому мы его забрали. Сейчас он в следственном изоляторе.
– Вы уверены, что это его рук дело? – спросил кто-то.
Оззи покачал головой.
– Пока у меня мало сведений. По правде говоря, я выложил вам почти все, что мы знаем. Добавить мне нечего. Может, что-нибудь появится завтра.
– Его же не выпустят?
– Нет. Думаю, суд скоро назначит ему адвоката, и система возьмет парня в оборот.
– Его будут судить?
– Понятия не имею.
– Сколько лет мальчишке?
– Шестнадцать.
– С ним могут поступить как со взрослым и приговорить к смертной казни?
– Это решит суд.
Стало тихо. Одни смотрели себе под ноги, другие вытирали глаза.
– Где Стюарт сейчас? – тихо спросил Эрл.
– Его увезут в Джексон, в криминалистическую лабораторию штата, для вскрытия. Потом тело отдадут вам с миссис Кофер. Я бы хотел увидеть Джанет, если можно.
– Даже не знаю, шериф, – произнес Эрл. – Она лежит, рядом с
