Большие надежды - Дмитрий Валерьевич Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У вас, я вижу, костюм тоже не из Кологрива, и что? — против воли обостряюсь я.
— Да, я купил его в Париже, был там на научном конгрессе, и, надеюсь, ещё побывать. Я кандидат наук, между прочим, доцент. Вы молодой ещё, вам не положено такие вопросы старшим задавать, — подставляется пухляш.
Отвечаю резко:
— Рад за вас, а какая польза для нашей страны и, в частности, для нашего университета от ваших поездок за рубеж? Кроме посещения магазинов, конечно? А насчет «не положено» — это вы не правы, я зам главы комиссии при крайкоме КПСС по выезду за рубеж, и это моя обязанность такие вопросы задавать. Буду разбираться. И ещё — мой костюм местного пошива.
Я под оглушительное молчание сажусь на место, в глубине души ругая себя за вынужденный выпендрёж. Костюм мой действительно местного производства, но индивидуального пошива, и обошёлся мне очень дорого, но формально я не соврал. А на дядю смотреть было интересно — в нем боролись уязвленное чувство собственного достоинства и осторожность.
— Анатолий, с вашим индивидуальным поручением мы решим, я вижу, у вас талантов много, и я рада что с вашим приходом, наша, в общем-то возрастная, парторганизация помолодела.
— Не только с моим, нас трое, и все мы понизили средний возраст коммунистов, который, кстати, ниже, чем в целом по краю, — поправил, польстив обеим воблам я. — По краю средний возраст двухсот тысяч коммунистов около сорока трёх лет. А в нашей парторганизации сейчас сорок один год.
— Какая зубастая молодежь пошла, я бы тебе палец в рот не положил! — пошутил наодеколоненный сосед, повернувшись ко мне.
— Уж поверьте, я вам ваш палец себе в рот засунуть не дам. В чём это он, кстати, у вас? — ответил я, кивнув на зеленоватый палец правой руки.
— Несчастный случай при проведении лабораторных работ у студентов, пришлось зелёнкой залить, — грустно пояснил дядя. — Ещё и выговор получил.
Собрание разобрало ещё пару конфликтов, произошедших в общежитии, вопрос о постройке дома для преподавателей, и мы благополучно разошлись. На занятие я уже опоздал, но решаю сходить на первый этаж нашего корпуса, где располагаются лаборатории. Блин, висит объява, что лабы перенесли.
— Хорошо, что перенесли, — вслух произношу я.
— Фееричное выступление, — слышу голос сзади.
Стоит молодой мужик лет тридцати и улыбается, показывая две передние золотые фиксы. Пока это модно. Очевидно, этот самый Леоненко.
— Твой преподаватель на лабораторных работах, Максим Валерьевич, — протягивает он мне руку.
— Да я без претензий, просто у меня работы много, а тут ещё перенос, — смущённо поясняю я.
— Что поделать, собрание… А мне про тебя Казьмин рассказывал, мол, голова у тебя светлая. Как ты думаешь, какая первая лабораторная работа на механике? — спрашивает парень.
— В первую очередь обговариваем правила игры, то есть определяем условия и рамки эксперимента и начнём, я думаю, с погрешности. Она бывает абсолютная и относительная, это по способу выражения. По источнику возникновения…
— Стоп, — останавливает меня препод через пару минут ответа, когда я уже рассказывал про коэффициент Стьюдента. — Первую лабораторную, считай, у тебя принял.
Расстались друзьями. Мировой мужик!
Настроение испортили в общаге — мои соседи опять бухают, а в комнате опять бардак. Кроме троих моих сожителей, в комнате ещё пара парней постарше,… и пьют они не пиво, а напиток покрепче, закусывая остатками моей добычи с рынка. Гости неуловимо похожи друг на друга и одеты в одинаковые спортивные костюмы.
«И как их различать? — подумал я, когда они оба оказались Андреями, — будут 'первый» и «второй», — решил я про себя.
«Сука, алкаши малолетние, Бейбута на них нет», — злюсь я.
И о чудо, дверь открывается без стука, и я вижу своего казахского друга!
— Здаров, — пожимает он всем руки, коротко представляясь. — Толяныч, я с гаража уезжаю.
— И куда? — спрашиваю я.
— Снял частный домик за шестьдесят рублей в Николаевке. Только там отопление печное, ну да пока не сильно холодно, и хозяйка разрешила обогреватель включать. Не то, что некоторые, — поясняет, подколов меня между делом, Бейбут.
— Это она тебя плохо знает ещё. А что за домик? — интересуюсь я.
— Адрес напишу, ключ прямо сейчас дам — приходи, живи, там две комнаты, — отвечает друг. — О, у вас пожрать есть, а я как раз голодный.
Бейбут шустро и не смущаясь подсел к столу, достал огурец из банки и отрезал кусок сала. Хлеб он резать не стал, отломил от буханки, как и все до него.
«Пожалуй, надо тоже перекусить, а то еды скоро не останется», — прикинул я про себя.
— Слышь, татарин, это не еда, а закуска! — громко рявкнул один из наших уже изрядно пьяных гостей. — И вещи на стул обратно положи!
Да, мой друг без комплексов — схватил куртку и сумку лежащие на стуле и забросил их на кровать Юрца.
— Я не татарин, я казах, — вздохнул Бейбут, но пока никаких действий предпринимать не стал — решил сначала поесть. И это правильно.
— Незваный гость хуже татарина, — неожиданно подал голос второй гость. — О, ещё один проглот.
Это он про меня — я соорудил бутер с сыром, салом и солёным огурцом, последним, кстати.
— Значит, незваный гость — казах, они хуже татар, — резюмирует первый.
Бейбут прикинув контекст, в котором казахи хуже татар, решил, что это не обидно и налил кипяток в свободную кружку из чайника.
— Ты, узкоглазый, кружку зачем взял, я из неё «продукт» употребляю, — опрометчиво ляпнул, уверившись в безобидности Бейбута, второй гость.
Удар в челюсть сбил его со стула.
— Ты чё? — попытался встать первый, но его сбил уже я.
Он отлетел как кегля, ударившись о кровать. Удар у нас с Бейбутом поставлен.
— Извинись, — угрюмо требует мой друг, склоняясь со сжатым кулаком над лежащим врагом.
— Толяныч, ты че⁈ Знаешь кто это? — попытался остановить нас Юрик.
— Значит так, — решительно говорю я, оглядывая диспозицию в виде раскиданной по полу закуски и выпивки. — У вас двадцать минут прибраться тут, подмести и посуду помыть. Понял меня, чёрт? Время пошло!
Для верности я слегка пнул своего врага в бедро.
— Чтобы я посуду мыл? — возмущается Бейбутовский соперник, которому досталось по морде лишь раз.
— Время пошло, — повторяю я.
Драка. Собственно, к этому всё и шло, и дело не в еде, а в том, что наглые парни мне сразу не понравились.
С уборкой гости справились за пятнадцать минут, даже мусор выкинули в мусоропровод.
— Толяныч, ты знаешь кто это? — спросил ещё раз Юрец, когда побитые гости, покачиваясь, ушли.
— И кто? — насмешливо спрашиваю я.
— Это брат Кати и Риты и его друг! А у меня только-только начало с девочками что-то склеиваться, — убито произносит ловелас из Лесосибирска.
«Вот ушлые девки — решили зайти ко мне через моих соседей», — думаю я.
Глава 9
«А как я этих хитрожопых девиц обломил», — радуюсь, уже засыпая.
Наивный чукотский мальчик. Ха. Три раза. Ха-ха-ха. У девушек план был беспроигрышный, не мог я сделать верный шаг. Прогнал братьев? Да ничего это не значит.
— Толя, ты прости нас, они нормальные парни, но как выпьют… — выслушивал я извинения от близняшек утром в воскресенье.
Туфли на каблуках, боевая раскраска макияжа, особенно выделялась оральная зона густой красной и блестящей помадой на пухлых губках, узкие короткие фиолетовые юбки, косы навыпуск — это всё, чтобы сразить меня наповал. Ну, а то, что ударом этой красоты зацепило моих соседей, я уверен, случайность. Один Бейбут, который остался ночевать у нас в комнате на раскладушке, был равнодушен к эпическим усилиям соседок. У него другие идеалы женщин, — никаких утиных носиков и больших глаз. Тонкая талия и узкие бёдра? А как рожать? Но и на моего друга нашлась управа. Девушки явились с большим бисквитным тортом, самолично испеченным, сверху посыпанным грецкими орехами, ягодами и тёртым шоколадом. Если бы не торт, я бы сказал — «да нет проблем, замяли» и закрыл дверь. Но, глядя на восхищённые глаза Бейбута, понял — выхода у меня нет, надо приглашать девушек пить чай. Хорошо, хоть прибрались вчера!
Зита и Гита, тьфу, Рита и Катя оказались аспирантками. Первая экономист, вторая юрист. Девушки были из большой семьи, проживающей в маленьком северном поселке, и имели ещё двух сестёр-близнецов пятнадцати лет и вот этого единственного балованного братика. Они только
