Красный террор в Россiи 1918 - 1923 - С Мельгунов

Смертную казнь по суду или в административном порядкe, как то практиковала Чрезвычайная Комиссiя на территорiи совeтской Россiи и до сентября 1918 года, т. е. до момента как бы оффицiальнаго объявленiя "краснаго террора", далеко нельзя считать проявленiем единичных фактов. Это были даже не десятки, а сотни случаев. Мы имeем в виду только смерть по тому или иному приговору. Мы не говорим сейчас вовсе о тeх разстрeлах, которые сопровождали усмиренiя всякаго рода волненiй, которых было так много и в 1918 г., о разстрeлах демонстрацiй и пр., т. е. об эксцессах власти, о расправах послe октября (еще в 1917 г.) с финляндскими и севастопольскими офицерами. Мы не говорим о тeх тысячах, разстрeленных на территорiи гражданской войны, гдe в полной степени воспроизводились в жизни приведенныя выше постановленiя, объявленiя и приказы о смертной казни.

Позднeе, в 1919 г., исторiограф дeятельности чрезвычайных комиссiй Лацис в рядe статей (напечатанных ранeе в Кiевских и Московских "Извeстiях", a затeм вышедших отдeльной книгой "Два года борьбы на внутреннем фронтe") подвел итоги оффицiальных свeдeнiй о разстрeлах и без стeсненiя писал, что в предeлах тогдашней совeтской Россiи (т. е. 20 центральных губернiй) за первую половину 1918 г., т. е. за первое полугодiе существованiя чрезвычайной комиссiи, было разстрeлено всего 22 человeка. "Это длилось бы и дальше, -- заявлял Лацис, -- если бы не широкая волна заговоров и самый {61} необузданный бeлый террор (?!) со стороны контр-революцiонной буржуазiи"11.

Так можно было писать только при полной общественной безгласности. 22 смертных казни! Я также пробовал в свое время производить подсчет разстрeленных большевицкой властью в 1918 году, при чем мог пользоваться преимущественно тeми данными, которыя были опубликованы в совeтских газетах. Отмeчая, что появлялось в органах, издававшихся в центрe, я мог пользоваться только сравнительно случайными свeдeнiями из провинцiальных газет и рeдкими провeренными свeдeнiями из других источников. Я уже указывал в своей статьe "Голова Медузы", напечатанной в нeскольких соцiалистических органах Западной Европы, что и на основанiи таких случайных данных в моей картотекe, появилось не 22, а 884 карточки!12 "Здeсь среди нас много свидeтелей и участников тeх событiй и тeх годов, которых касается казенный исторiограф чрезвычайки" -- писал берлинскiй "Голос Россiи" (22-го февраля 1922 г.) по поводу заявленiя Лациса: "Мы, быть может, так же хорошо, как Лацис, помним, что оффицiально Вечека была создана постановленiем 7-го декабря 1917 г. Но еще лучше мы помним, что "чрезвычайная" дeятельность большевиков началась раньше. Не большевиками ли был сброшен в Неву послe взятiя Зимняго Дворца помощник военнаго министра кн. Туманов? Не главнокомандующiй ли большевицким фронтом Муравьев отдал на другой день послe взятiя Гатчины оффицiальный приказ расправляться "на мeстe самосудом" с офицерами, оказывавшими противодeйствiе? Не большевики ли несут отвeтственность за убiйство Духонина, Шингарева и Кокошкина? Не по личному ли разрeшенiю Ленина были разстрeлены студенты {62} братья Ганглез в Петроградe за то лишь, что на плечах у них оказались нашитыми погоны? И развe до Вечека не был большевиками создан Военно-Революцiонный комитет, который в чрезвычайном порядкe истреблял врагов большевицкой власти?

Кто повeрит Лацису, что "всe они были в своем большинстве из уголовнаго мiра", кто повeрит, что их было только "двадцать два человeка?..."

Оффицiальная статистика Лациса не считалась даже с опубликованными ранeе свeдeнiями в органe самой Всер. Чрез. Комиссiи; напр., в "Еженедeльнике Ч. К." объявлялось, что Уральской областной Че-Ка за первое полугодiе 1918 г. разстрeлено 35 человeк. Что же значит больше разстрeлов не производилось в то время? Как совмeстить с такой совeтской гуманностью интервью руководителей ВЧК Дзержинскаго и Закса (лeв. с.-р.), данное сотруднику горьковской "Новой Жизни" 8-го iюня 1918 г., гдe заявлялось; по отношенiю к врагам "мы не знаем пощады" и дальше говорилось о разстрeлах, которые происходят яко-бы по единогласному постановленiю всeх членов комитета Чрезвычайной Комиссiи. В августе в "Извeстiях" (28-го) появились оффицiальныя свeдeнiя о разстрeлах в шести губернских городах 43 человeк. В докладe члена петроградской Ч. К. Бокiя, замeстителя Урицкаго, на октябрьской конференцiи чрезвычайных комиссiй Сeверной Коммуны общее число разстрeленных в Петербурге с момента переeзда Всер. Чрез. Комиссiи в Москву, т. е. послe 12-го марта, исчислялось в 800 человeк, при чем цифра заложников в сентябрe опредeлялась в 500, т. е. другими словами за указанные мeсяцы по исчисленiю оффицiальных представителей петроградских Ч. К. было разстрeлено 300 человeк.13 Почему же послe этого не вeрить записи Маргулiеса в дневникe: "Секретарь датскаго посольства Петерс разсказывал... как ему хвастался {63} Урицкiй, что подписал в один день 13 смертных приговора".14 A вeдь Урицкiй был один из тeх, которые будто бы стремились "упорядочить" террор...

Может быть, вторая половина 1918 г. отличается от первой лишь тeм, что с этого времени открыто шла уже кровавая пропаганда террора.15 Послe покушенiя на Ленина urbi et orbi объявляется наступленiе времен "краснаго террора", о котором Луначарскiй в совeтe рабочих депутатов в Москвe 2-го декабря 1917 г. говорил: "Мы не хотим пока террора, мы против смертной казни и эшафота". Против эшафота, но не против казни в тайниках! Пожалуй, один Радек высказался как-бы за публичность разстрeла. Так в своей статьe "Красный Террор"16 он пишет: ..."пять заложников, взятых у буржуазiи, разстрeленных на основанiи публичнаго приговора пленума мeстнаго Совeта, разстрeленных в присутствiи тысячи рабочих, одобряющих этот акт -- болeе сильный акт массоваго террора, нежели разстрeл пятисот человeк по рeшенiю Ч. К. без участiя рабочих масс". Штейнберг, вспоминающiй "великодушiе", которое царило в трибуналах "первой эпохи октябрьской революцiи", должен признать, что "нeт сомнeнiй" в том, что-бы перiод от марта до конца августа 1918 был перiод фактическаго, хотя и не оффицiальнаго террора".

Террор превращается в разнузданную кровавую бойню, которая на первых порах возбуждает {64} возмущенiе даже в коммунистических рядах. С первым протестом еще по дeлу капитана Щаснаго выступил небезызвeстный матрос Дыбенко, помeстившiй в газетe "Анархiя" слeдующее достаточно характерное письмо от 30-го iюля: "Неужели нeт ни одного честнаго большевика, который публично заявил протест против возстановленiя смертной казни? Жалкiе трусы! Они боятся открыто подать свой голос -- голос протеста. Но если есть хоть один еще честный соцiалист, он обязан заявить протест перед мiровым пролетарiатом... мы не повинны в этом позорном актe возстановленiя смертной казни и в знак протеста выходим из рядов правительственных партiй. Пусть правительственные коммунисты послe нашего заявленiя-протеста ведут нас, тeх, кто боролся и борется против смертной казни, на эшафот, пусть будут и нашими гильотинщиками и палачами". Справедливость требует сказать, что Дыбенко вскорe же отказался от этих "сентиментальностей", по выраженiю Луначарскаго, а через три года принимал самое дeятельное участiе в разстрeлах в 1921 г. матросов при подавленiи возстанiя в Кронштадтe: "Миндальничать с этими мерзавцами не приходится",17 и в первый же день было разстрeлено 300. Раздались позже и другiе голоса. Они также умолкли. А творцы террора начали давать теоретическое обоснованiе тому, что не поддается моральному оправданiю...

Извeстный большевик Рязанов, единственный, выступившiй против введенiя института смертной казни формально в новый уголовный кодекс, разработанный совeтской юриспруденцiей в 1922 г., в ленинскiе дни прieзжал в Бутырскую тюрьму и разсказывал соцiалистам, что "вожди" пролетарiата с трудом удерживают рабочих, рвущихся к тюрьмe послe покушенiя на Ленина, чтобы отомстить и расправиться с "соцiалистами-предателями". Я слышал то же при допросe в сентябрe от самого Дзержинскаго и от многих {65} других. Любители и знатоки внeшних инсценировок пытались создать такое впечатлeнiе, печатая заявленiя разных групп с требованiем террора. Но эта обычная инсценировка никого обмануть не может, ибо это только своего рода агитацiонные прiемы, та демагогiя, на которой возрасла и долго держалась большевицкая власть. По дирижерской палочкe принимаются эти фальсифицированныя, но запоздалыя однако постановленiя -- запоздалыя, потому что "красный террор" объявлен, всe лозунги даны на митингах18, в газетах, плакатах и резолюцiях и их остается лишь просто повторять на мeстах. Слишком уже общи и привычны лозунги, под которыми происходит расправа: "Смерть капиталистам", "смерть буржуазiи". На похоронах Урицкаго уже болeе конкретные лозунги, болeе соотвeтствующiе моменту: "За каждаго вождя тысячи ваших голов", "пуля в грудь всякому, кто враг рабочаго класса", "смерть наемникам англо-французскаго капитала". Действительно кровью отзывается каждый лист тогдашней большевицкой газеты. Напр., по поводу убiйства Урицкаго петербургская "Красная Газета" пишет 31-го августа: "За смерть нашего борца должны поплатиться тысячи врагов. Довольно миндальничать... Зададим кровавый урок буржуазiи... К террору живых... смерть буржуазiи -- пусть станет лозунгом дня". Та же "Красная Газета" писала по поводу покушенiя на Ленина 1-го сентября: "Сотнями будем мы убивать врагов. Пусть будут это тысячи, пусть они захлебнутся в собственной крови. За кровь Ленина и Урицкаго пусть прольются потоки крови -- больше крови, столько, сколько возможно".19 "Пролетарiат отвeтит на пораненiе Ленина так, -- писали "Извeстiя", -- что вся буржуазiя содрогнется от ужаса". Никто {66} иной, как сам Радек, пожалуй, лучшiй совeтскiй публицист, утверждал в "Извeстiях" в спецiальной статьe, посвященной красному террору (No. 190), что красный террор, вызванный бeлым террором, стоит на очереди дня: "Уничтоженiе отдeльных лиц из буржуазiи, поскольку они не принимают непосредственно участiя в бeлогвардейском движенiи, имeет только значенiе средства устрашенiя в момент непосредственной схватки, в отвeт на покушенiя. Понятно, за всякаго совeтскаго работника, за всякаго вождя рабочей революцiи, который падет от руки агента контр-революцiи, послeдняя расплатится десятками голов". Если мы вспомним крылатую фразу Ленина: пусть 90% русскаго народа погибнет, лишь бы 10% дожили до мiровой революцiи, -- то поймем в каких формах рисовало воображенiе коммунистов эту "красную месть": "гимн рабочаго класса отнынe будет гимн ненависти и мести" -- писала "Правда".