Жизнеописание Чжу Юаньчжана - У Хань

По указанию Хань Шаньтуна тайком был высечен из камня одноглазый идол и закопан в Хуанлингане на месте предстоящих земляных работ. Это было сделано в предвидении того, что средства, отпущенные юаньским правительством на ведение речных работ, будут, как обычно, расхищены чиновниками и землекопы, не получая денег в положенный срок и в положенном количестве, будут голодать и возмущаться. Кроме того, Хань Шаньтун послал несколько сот верующих на работы, где они занялись пропагандой: скоро в Поднебесной начнется великая смута, Майтрейя спустился на землю и князь Света (Мин-ван) явился в мир.

Однажды землекопы, дойдя до отрезка Хуанлингана, действительно выкопали из-под дерева каменного одноглазого идола; сразу поднялся шум, зевак подходило все больше и больше, десятки тысяч землекопов встали плотной стеной, пораженные чудом; кроме того, агитация присланных Хань Шаньтуном вмиг перевернула все; люди, бормоча буддийские молитвы, разбились на небольшие группы, наперебой обсуждали событие; все считали, что это знак свыше: пришел час освобождения, настала пора схватиться с врагом.

Хань Шаньтун, собрав 3 тыс. человек в Байлучжуане, принес в жертву Небу и Земле белого коня и черного быка и объявил себя потомком сунского императора Хуэйцзуна в восьмом поколении. Лю Футун, как потомок сунского главнокомандующего Лю Гуанши, обязался помочь ему вернуть Поднебесную. Все единодушно провозгласили Хань Шаньтуна князем Света (Мин-ваном) и назначили счастливый день начала восстания. Во все стороны были разосланы гонцы, чтобы сообщить, что необходимо выступить одновременно и что знак повстанцев — красная повязка на голове. В самый разгар восторга и ликования, когда повстанцы давали клятву верности, обмазывая губы кровью, распределяли между собой обязанности, отряд чиновника из уезда Юннань внезапно окружил Байлучжуан плотным кольцом: кто-то проболтался о восстании. Хань Шаньтун не успел бежать, его схватили и убили. Его жена с сыном Линьэром в суматохе пробралась сквозь двойное окружение и укрылась в горах Ваньшань под чужим именем. Лю Футун с боем прорвался, перегруппировал свои отряды и, застигнув врага врасплох, захватил Инчжоу, Лошань, Шанцай, Чжэньян, затем Иян, Есянь и. другие пункты. Землекопы, получив сигнал к восстанию, убили своих надзирателей, намотали на головы красные повязки и сплошным красным потоком влились к повстанцам. Меньше чем за десять дней численность «красных войск» выросла до 50–60 тыс. человек.

Крестьяне-бедняки, ремесленники и мелкие торговцы, деклассированные элементы из Лянхуая, Цзяндуна и Цзянси, долгие годы ждавшие этого часа, днем и ночью спешили к войску и приходили в отряды, как к себе домой. Слава о «красных войсках» шла по всей стране. Они захватили Жунин, Гуан и Си с большими складами продовольствия; численность войск возросла до нескольких сот тысяч человек. Их отряды штурмовали и захватывали города, открывали зернохранилища, освобождали заключенных, устанавливали свою власть, соблюдали религиозные заповеди, не убивали простых людей, не насильничали и не развратничали, не грабили — и все более завоевывали поддержку народа.

Чжу Юаньчжан в монастыре постоянно узнавал о происходящих событиях. Отряд «красных войск» взял Сянь-ян, юаньские войска понесли большие потери; другой отряд занял Нанькан, а юаньские войска бежали без сопротивления; Конопляный Ли и Чжао-староста с восемью людьми собрали землекопов и за одну ночь захватили Сюйчжоу. Рассказчики говорили увлекательно, а слушатели давали волю гневу. Воззвания «красных войск» перечисляли преступления юаньской династии. Наибольшим успехом пользовались слова: «Бедность всего страшнее южнее Янцзы, все богатства утекают к монголам». Раньше Чжу Юаньчжан недоумевал, почему бедняки осуждены на жизнь, полную страданий, а теперь понял причину бедности и страданий и осознал, кто враг. Чтобы жить, надо свергнуть власть монголов. Через несколько дней пришла весть, что повстанец Сюй Шоухуэй провозгласил Цишуй столицей государства Тяньван, а сам стал императором и назвал год правления Чжипин.

Потом стало известно, что Токто назначил своего брата цензора Есянь-Тэмура главой военного ведомства и собрал огромную трехсоттысячную армию, которая покорила Жунин. Ее передовой отряд из нескольких десятков тысяч человек расположился на берегу реки Шахэ в Жунине. Военачальники пьянствовали и забавлялись с захваченными женщинами, когда ночью врасплох на них напали «красные войска». Юаньский отряд потерпел поражение, самого командира нашли на следующий день в груде трупов. Юаньское войско быстро отступило на несколько сот ли. Есянь-Тэмур сам повел армию и дошел до Жуни-на, но еще до сражения, увидев, что «красные войска» очень многочисленны, предпочел ускакать обратно. Местные чиновники схватили его лошадь за поводья, но он обнажил саблю и с криком: «Я вас зарублю!» умчался. Вся трехсоттысячная армия разбежалась, бросив оружие и припасы. Есянь-Тэмур возвратился в Даду с 10 тыс. воинов, но не был наказан, поскольку его брат был первым министром, и, как прежде, остался цензором. Правительственные войска оказались небоеспособными и терпели поражения. Упорное сопротивление повстанцам оказывали лишь созданные местными чиновниками и крупными помещиками добровольные отряды ибин или миньбин. Чиновники боялись расправы, а помещики боялись за имущество, они дрожали перед крестьянской местью, поэтому за большие деньги нанимали городских бродяг или рабочих соляных промыслов, и те сражались стойко, но сил им не хватало, отряды были разрознены и не могли противостоять поднявшимся повсеместно отрядам «красных войск». Эти помещичьи отряды носили утвержденную правительством синюю одежду и синие шапки, а потому назывались «синей армией».

Во 2-ю луну 12-го года (1352 г.) прошел слух, что Хаочжоу занят «красными войсками», во главе которых стоят Го Цзысин, Сунь Дэяй, а также Юй, Цзэн, Пань. Го Цзысин был известным помещиком уезда Динъюань (ныне пров. Аньхуэй). Его отец сначала жил гаданием, а потом женился на слепой дочери одного из помещиков, которую никто не хотел брать замуж. Отец Го Цзысина получил в приданое имущество. У них родилось трое сыновей, Го Цзысин был вторым. Братья хорошо умели считать и торговать; они скупали землю, открывали лавки, за двадцать лет разбогатели и стали крупными помещиками. Однако они были низкого происхождения, поэтому чиновники унижали их и вымогали деньги. Даже конные лучники въезжали в ворота с требованиями и, чуть чем были недовольны, начинали сразу грозить, стучать по столу, и приходилось раскошеливаться. Такая несправедливость заставила их вступить в секту Майтрейи, держать вооруженных наемников, принимать повстанцев, устраивать молебны. После восстания «красных войск» крестьяне из Чжунли и Динъюаня, вооружившись мотыгами и граблями, собрались толпой в несколько десятков тысяч человек; местные чиновники, которые умели только вымогать деньги, притихли и прикинулись ничего не замечающими, поскольку ничего не могли поделать. В 27-й день 2-й луны Го Цзысин в темную ночь повел несколько тысяч человек на Хаочжоу и незаметно вошел в город. Там повстанцы напали на окружную управу, убили чиновников, а пятеро вожаков объявили себя «полководцами — покорителями Хаочжоу». Юаньский военачальник Чели Бухуа, боясь нападать на «красные войска», стал лагерем в 30 ли к югу от Хаочжоу. Он разослал воинов по окрестным деревням и приказал хватать молодых парней; схваченным наматывали на головы красные повязки и объявляли военнопленными, а начальству докладывали о победах. Народу стало невмоготу от произвола юаньских войск, и все побежали укрываться в Хаочжоу, где силы повстанцев росли и росли.

Чжу Юаньчжан размышлял: если верить словам Пэн Инъюя, то юаньское правительство скоро рухнет, а бедняки воспрянут, начало всего этого на глазах. Значит надо идти в Хаочжоу. Однако люди говорили, что в городе пятеро полководцев и каждый распоряжается по-своему, никто друг другу не подчиняется, враждуют и присоединяться к ним опасно. Останешься в монастыре — правительственные войска придут рано или поздно, и можно лишиться головы. Он ни на что не мог решиться.

Однажды из Хаочжоу к нему пришло письмо от земляка Тан Хэ, который с десятком крепких парней присоединился к «красным войскам», а теперь командовал тысячей воинов. Тан Хэ звал его вступить в войско. Чжу Юаньчжан читал письмо, таясь от других, и в нем разгоралось честолюбие. Он колебался, сидя в молитвенном зале, потом вдруг спалил письмо на свече, но решиться не мог. Через несколько дней один из братьев сказал ему, что о письме стало известно и будет донос властям, лучше уходить побыстрее. Чжу Юаньчжан бросился в деревню посоветоваться с недавно возвратившимся Чжоу Дэсином. Долго размышлял Чжоу Дэсин, а потом сказал, что надо идти в «красные войска», иначе жив не будешь, еще посоветовал погадать у Будды идти или не идти. К счастью или к несчастью?.. Юаньчжан в смятении побрел обратно в монастырь, но еще издали почуял запах гари; он испугался и побежал вперед. Перед ним лежала груда черепицы и кирпичей, дымились бревна столбов и стропил; уцелел лишь угол большого зала, трапезная монахов сгорела дотла. Двор был завален конским навозом, порванными рясами, черепками посуды; монахов никого не было видно и куда они девались неизвестно. В одиночестве возвышались тяжелые бронзовые статуи сидящих будд. Оказалось, что юаньские войска решили, что в монастыре молятся Майтрейе, чье имя стало девизом «красных войск». Все окрестные монастыри были сожжены, и в тот самый день очередь дошла до монастыря Хуанцзюэ. Юаньчжан постоял, подумал и понял, что пристанища ему здесь больше нет, надо уходить в «красные войска». В тот год ему было двадцать пять лет.