Легенда о смерти Александра I - П. Бунин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александра Никифоровна всем очень понравилась и скоро стала в доме своим человеком. Открытый ее характер, любовное, мягкое отношение к людям и глубокая, непоказная религиозность — все это невольно располагало к ней. Она много рассказывала о своей жизни в Сибири, о своем путешествии, и собиравшееся у графа общество с интересом слушало ее рассказы.
Один случай, имевший место в доме графа, оставил в ней неизгладимое впечатление.
Однажды вместе с графиней Александра Никифоровна вошла в большую залу графского дома, и вдруг остановилась и замерла от удивления. Перед ней на стене висел громадный портрет, на котором во весь рост был изображен военный. Лицо, рост, манера держаться как-то сразу напомнили старца Федора Кузьмича. Она остановилась и с глубоким волнением спросила пришедшую с ней графиню:
— Кто это, графиня?
— Разве ты не знаешь, милая, — ответила та, не заметив ее волнения, — это покойный император, Александр Павлович.
Долго и внимательно всматривалась Александра Никифоровна в черты лица государя и, чем больше смотрела, тем больше находила сходство со старцем. В тяжелом раздумье пришла девушка к себе в комнату, долго не могла заснуть, и какая-то щемящая тоска давила ее сердце.
Осенью, 1849 года в г. Кременчуг приехал император Николай Павлович и остановился у своего давнишнего приятеля графа Остен-Сакен. За несколько дней стали торопливо готовиться к приезду гостя, все волновались, но больше всех была смущена и взволнована Александра Никифоровне. Ей невольно вспомнились слова старца: «Бог даст и разговаривать с царем будешь, увидишь тогда, какие цари бывают». Так скоро исполняются слова «дедушки». Весь день она была в трепетном ожидании. Она никак не могла представить себе, что будет жить с государем в одном доме, постоянно встречаться с ним и разговаривать запросто, как с самым обыкновенным человеком…
Государь приехал, пробыл в доме графа целые сутки, говорил с Александрой Никифоровной запросто, как с давно знакомым человеком, много шутил и смеялся. Долго потом она думала об этом и не могла понять, как это все случилось, не сон ли это?
Государь очень заинтересовался молодой девушкой и охотно с нею беседовал. Из ее простых, немудрых рассказов он знакомился с тем, как живут люди на далекой окраине, которую он, наверное, никогда не увидит.
— Ну, ну, богомолка, рассказывай, сколько у вас за свадьбы берет? — спрашивал ее, шутя, Николай Павлович.
Александра Никифоровна сначала несмело, а потом очень спокойно и охотно рассказывала Государю о жизни сибирских крестьян: чем они занимаются, какие у них промыслы, какие обычаи, что едят, чем торгуют. Много смешного рассказывала из своего путешествия. А Государь с графом слушают да смеются.
— Вот, — говорит Государь Остен-Сакену, — какая у тебя смелая гостья приехала, всю Сибирь прошла и ничего не боится.
— А чего же мне бояться-то, — ответила Александра Никифоровна, — со мною Бог, да со святыми молитвами, великий старец Федор Кузьмич! А вы все, — добавила она, — такие добрые, все меня угощаете!..
Граф засмеялся на слова девушки, а Государь насупился и замолчал. Странно это показалось Александре Никифоровне.
— Почему ему стало неприятно, когда я упомянула о старце, ведь все его так любят?
И опять тяжелые мысли зашевелились у нее в голове, и ушла она в тяжелом раздумье.
Уезжая, Николай Павлович сказал Александре Никифоровне:
— Если будешь в Петербурге, заходи во дворец. Я тебе оставлю записку. Покажешь ее, нигде не задержат. Расскажешь мне о своих странствованиях, а если в чем будешь нуждаться, обратись ко мне, я тебя не забуду.
Впоследствии Александра Никифоровна, действительно, получила от графа Остен-Сакена пропуск, но им не воспользовалась.
Почти три месяца Александра Никифоровна прожила в доме графа Остен-Сакена. Обходила ближние монастыри, но далеко не уходила. Наконец в 1852 году решила вернуться домой.
С нетерпением ждал ее старец. Сильно он скучал по ней. Когда она пришла к нему, он, со слезами на глазах, обнял ее и поцеловал и долго не мог успокоиться. Александра Никифоровна подробно рассказала ему о своих странствованиях, о монастырях, в которых была, о том, как жила у графини. Старца особенно заинтересовал рассказ ее о встрече с Государем.
Старец слушал все со вниманием, от времени до времени вставлял свои замечания, а потом вдруг задумался.
Задумалась и Александра Никифоровна, посмотрела на сидевшего в молчании старца и вдруг вспомнила виденный ею у графа портрет покойного Государя и сказала, обращаясь к старцу.
— Батюшка, Федор Кузьмич. Как вы на императора Александра Павловича похожи!
Федор Кузьмич вздрогнул от неожиданного вопроса, побледнел, нахмурил брови и вдруг гневно заговорил:
— А ты почем знаешь? Кто это тебя научил так сказать мне?
Испугалась Александра Никифоровна гнева старца, не поймет никак, на что он гневается.
— Никто, батюшка, — говорит, — я это так, спроста сказала. Я видела во весь рост портрет императора Александра Павловича у графа Остен-Сакена, мне и пришло на мысль, что вы на него похожи и так же руку держите, как он!»
Ничего не ответил ей на это старец, тихо вышел в другую комнату, и Александра Никифоровна видела, как он рукавами рубахи вытер катившиеся из глаз слезы.
Грустно и тяжело стало на душе у Александры Никифоровны, и, печальная, она в этот раз ушла от старца.
Жизнь Александры Никифоровны потекла по-старому. По-прежнему всю свою любовь, всю энергию она отдавала старцу: жила около него, заботилась о нем, почти что молилась на него. И он ей платил тем же. Из всех окружавших его людей он выделял ее, больше всех и с какой-то особенной теплотой с ней беседовал, внимательно следил за ее жизнью и давал ей нужные советы. Это была трогательная идеальная любовь двух людей, связанных единством мыслей, единством настроений. У старца не было детей, и он всю свою любовь отдавал привязавшейся к нему девушке; она не испытала родительской ласки, и для нее любовь старца была истинным утешением в жизни.
Много женихов сваталось за Александру Никифоровну, всем нравилась эта добрая и тихая девушка. Настаивали на выходе замуж и братья: они боялись, что постаревшая и не вышедшая замуж Александра Никифоровна вернется к ним, и им придется ее кормить. Все эти разговоры волновали и обижали девушку, и не раз она приходила к старцу и спрашивала его в тоске:
— Как же быть, дедушка?..
Старцу не нравились эти разговоры, он не хотел, чтобы она выходила замуж.
— Погоди, успеешь еще! — каждый раз говорил он ей, — за твою доброту Бог тебя не оставит, и царь позаботится наградить тебя за твое обо мне попечение…
И Александра Никифоровна успокаивалась и опять с прежней энергией отказывалась от замужества.
Видя, что братья во что бы то ни стало хотят выдать ее замуж, старец и им говорил:
— Не трогайте ее, она не останется на вашей шее и не будет нуждаться в вашем хлебе: сам царь наградит ее казною.
Под влиянием уговоров старца братья скоро оставили Александру Никифоровну в покое.
Так прожила она около старца еще пять лет.
Скоро у Александры Никифоровны опять явилось желание пойти на богомолье. Старец не только не удерживал ее, но, наоборот, своими беседами скорее вызывал и укреплял в ней это желание. Он опять составил ей план путешествия, подробно наметил места, где она должна побывать, указал лиц, которые ей могут быть полезны.
— В особенности побывай, — говорил он, — в Киево-Печерской Лавре. Есть там так называемые пещеры, и живет в этих пещерах великий подвижник Парфений и еще один старец Афанасий; живут они — один в дальних, а другой в ближних пещерах. Отыщи их ты непременно, попроси их помолиться за тебя, расскажи им о житье своем. В особенности не забудь побывать у Парфения. Если он спросит, зачем ты пришла к нему, скажи, что просить его благословения; ходила по святым местам и пришла из Красной речки; что бы ни спрашивал тебя, говори ему чистую правду, потому что великий это подвижник и угодник Божий.
На прощанье долго они беседовали. Много рассказывал старец о прошлой жизни. Рассказывал о Петербурге, о царе, о разных войнах, свидетелем которых ему пришлось быть.
— Губят эти войны безвинный народ, — закончил свою беседу старец.
Тяжело было расставанье. Оба поплакали, как бы предчувствовали, что больше не увидят друг друга. Потом Федор Кузьмич осенил Александру Никифоровну широким крестом, крепко поцеловал ее и проводил за ворота.
Больше он ее не видал…
Александра Никифоровна в своем путешествии придерживалась указаний старца и везде, куда она приходила, ее встречали тепло и радушно. Всякий старался услужить ей, облегчить ей путь.
Она прибыла в Петербург, а оттуда задумала пробраться на Валаам. Через одного генерала ей удалось устроиться на одном пароходе вместе с императрицей Марией Александровной. Императрица узнала, что на пароходе едет девушка-богомолка из Сибири и заинтересовалась ею. Александра Никифоровна долго беседовала с государыней, много ей рассказывала из своих впечатлений и очень понравилась.