Acumiana, Встречи с Анной Ахматовой (Том 2, 1926-27 годы) - Павел Лукницкий

Недавно АА звонила мне по телефону и сказала, что есть "мальчик", которому 24 года, которого зовут Лев и который представляется, что влюблен в нее. И принес ей цветы, задним числом - в качестве подарка к ее именинам. А скоро будут его именины и нужно его чем-нибудь отдарить. Спросила меня, что подарить ему. Я посоветовал книгу с надписью и сказал, что куплю ей.

Пошел в магазин, купил "Четки" (причем АА настояла, чтобы я купил на ее деньги), контрафакционное издание. АА передала их Шилейке, и тот передаст их по назначению. Этот Лев хотел провожать АА на вокзал сегодня. АА скрыла от него свой отъезд, и поэтому он не явился.

Данько.

В вагоне я спросил АА, знают ли Данько об ее отъезде. Ответила, что, вероятно, знают. Из этого "вероятно" заключаю, что АА сама Данько не говорила.

В. С. Срезневская.

Незадолго перед отъездом АА заходила к Срезневским. Срезневские звали ее к себе на 12 марта.

12.03.1926

Я заходил к Шилейко, и он меня спрашивал, не знаю ли я, когда приедет АА?

АА не писала ему из Москвы.

13.03.1926

Наппельбаум.

Мне звонил Фроман и спросил, правда ли, что Ахматова в Москве. Оказывается, Лев Наппельбаум видел ее - издали. Я спросил АА об этом. АА вскользь заметила: "Да, кажется, они в одном поезде ехали со мной".

Пунин мне сказал сегодня, что АА очаровала всех в Москве и была такой веселой, такой оживленной там, что порой даже смущала его.

АА возразила Пунину, что она просто решила, уезжая в Москву, что ни одной жалобы в Москве от нее не услышат, что ни одной жалобы не будет, - и что это решение привела в исполнение. Поэтому и казалась такой.

Я спросил АА, читала ли она где-нибудь стихи; оказалось, нигде и никому (кроме выжатого из нее старого стихотворения у Чулковых). "А Вам читали?" спросил я АА, и она яростно взглянув на меня, сказала: "Я бы такой мерзости не допустила" (если кто-либо и захотел ей читать).

АА в Москве читала изданную там переписку Блока и в разговоре несколько раз по разным поводам цитировала эти письма.

По многочисленным рассказам о Москве приезжающих оттуда АА составила мнение, что там в литературных кругах не прекращается пьянство. Съездив в Москву сама, она переменила мнение: нигде никто не пьянствовал. "При мне, по крайней мере", - добавила АА.

Дневник.

Я знал, что АА приедет сегодня, и пошел на Николаевский вокзал встречать. Приехали скорым поездом - в одиннадцать часов утра (поезд опоздал на 20 минут). Встретил. АА увидела меня первая и окликнула. Я взглянул, и увидел ее и Пунина. Пунин тащил два больших чемодана, а АА свою деревянную сумку и большой пакет с вещами Пунина. Я взял у нее вещи. Пошли к выходу. АА "счастливым озорным" смехом смеялась, увидев меня на вокзале, как будто уличила меня в чем-то. Вышли вместе. Пунин просил сначала отправить его на извозчике, потому что у него тяжелые вещи. Нанимал извозчика, пока я нанимал другого (а на вокзале нанимать трудно: извозчики ругаются между собой и наперерыв рвут пассажира). АА стояла, растерянными глазами наблюдая... Поехали; оба извозчика ехали рядом до Аничкова моста... Там Пунин махнул рукой. "Данья", - ответила АА, и мы разъехались.

Ехали до угла Садовой и свернули по Садовой. АА рассказывала о Москве, но я не расспрашивал и больше старался рассказать о том, что сделал я (по работе) за это время. Приехали в Мраморный дворец, я поднялся. АА здоровалась с Шилейко. Я взял у АА деньги, поехал покупать провизию и за фотографиями. Привез все... Ушел домой (АА обещала вечером звонить).

Вечером по звонку Пунина пришел в Шереметевский дом, принес материалы по работе, показывал. АА сидела в кабинете за столом. Пунин был на диване. Вели общий оживленный разговор. Потом пили чай. А. Е. Пуниной не было дома, но около двенадцати она пришла.

После чаю (было уже двадцать минут первого ночи) АА пошла в Мраморный дворец, и я с нею - провожать ее... Шли до Садовой, потом мимо Инженерного замка и через Марсово поле. Говорили о Москве - АА рассказывала - и о многом другом...

Из Москвы АА вернулась очень оживленной и значительно более бодрой, чем была, когда уезжала. Поездка на нее хорошо подействовала - освежила, развлекла...

В Москву АА ехала с твердым намерением никому не показываться и сохранить свое инкогнито. И два первых дня сидела в комнате, никуда не выходя, и Пунин даже жалел ее: "Приехал человек в Москву - и сидит запершись!".

Но о присутствии АА узнал сосед по комнате и сказал К. Липскерову (а Липскеров не то в том же доме живет, не то, узнав, пришел к АА). Тогда АА резонно решила, что раз знает о ее приезде Липскеров, то узнают и все остальные все равно. "И, - смеется АА, - чтоб не подумали, что я приехала только для свиданий с Липскеровым, я показалась..." И с этого времени АА была окружена людьми во все дни пребывания в Москве.

АА очень трогательно и тепло отзывается о москвичах: о том, какими заботами, теплотой, дружественностью, любовью они ее окружили в Москве. Как они были рады, как обижались на первоначальное ее желание сохранить свое инкогнито.

Шли в Мраморный дворец через Марсово поле. АА спросила меня об Оцуп... Я ответил, что, по-моему, блудная ночь с ней невозможна (я бы не решился!), ответила: "Кажется, с ней - невозможно...".

Эфрос.

АА виделась с Эфросом в Москве. Говорила с ним между прочим о сборнике "К Синей Звезде". АА с улыбкой отмечает, что "Синяя Звезда" Эфросу не нравится и что он считает плохой книжкой.

Эфрос и Чулков провожали АА на вокзал, когда она уезжала из Москвы.

М. Шкапская.

Ехали на извозчике с вокзала. АА спросила, знаю ли я, что застрелившийся инженер Бас был любовником Шкапской? Я сказал - да. АА узнала об этом в Москве.

Асеев.

АА Асеева в Москве не видела и сожалела об этом.

Шенгели.

В Москве АА была у Шенгели. Прошла через строй девиц (общежитие, через которое необходимо пройти, чтоб попасть к Шенгели). Была у Шенгели с Пуниным. Шенгели был очень обрадован и польщен ее визитом. Говорили о поэзии, о трудностях... Шенгели рассказывал ей о том, чем он занимается сейчас, говорил, что газетная работа - самоубийство, что стихов писать нельзя, что он хочет бежать, бежать куда глаза глядят - от литературы.

Шенгели показался АА очень и очень нездоровым и отчаивающимся, и она говорила о нем с сочувствием и с какой-то жалостливостью.

А. Н. Тихонов.

АА рассказывала, что в Москве виделась с А. Н. Тихоновым и что Тихонов хвалил сборник "К Синей Звезде", но говорил, что издать его, вероятно, не удастся.

Еда.

В Москве АА очень хорошо питалась - "Пунин откармливал" ее...

А здесь - вернулась с вокзала, в Мраморном дворце решительно ничего, ни крохи не было. Я купил 1/2 фунта масла, 1/2 фунта сыра, фунт сахарного песку, 1/8 чая, белый хлеб...

Обедала в Шереметевском доме.

Материальное положение.

Прошу у Пунина в долг 20 копеек; он дал, но сказал, что у него в кармане всего 50 копеек осталось.

АА, приехав с вокзала в Шереметевский дом, имела в кармане 5 рублей из них 2,50 я истратил на еду для нее.

Замечания о природе и о погоде.

Говорила о Москве - о том, что там уже весна и очень хорошо.

Я, встретив АА на вокзале, сказал, что фотографии, которые я снимал, вышли удачно... АА сразу заинтересовалась: "Покажите...". Узнав, что у меня их нет, просила принести... Когда я принес их в Мраморный дворец, АА разглядывала. Понравились те, где она в постели...

А вечером, в Шереметевском доме, просила меня отдать их отретушировать...

Яков Израилевич Рыбаков.

АА завтра будет у Рыбаковых.

Ездила в Москву с Пуниным. В Москве Пунин днем уходил по делам, АА оставалась одна и ходила к знакомым и в музеи.

Приехали сюда вместе. С вокзала Пунин поехал один домой (с АА поехал в Мраморный дворец я).

Вечером Пунин был дома. АА читала вслух рецензию Анненского о Гумилеве. Пунин сидел на диване. Прервав чтение, АА заговорила об Анненском. Пунин уловил какое-то тонкое замечание ее об Анненском ("о специалисте по придушенным семейным несчастьям"). Пунин встал, подошел к столу, стал спиной к АА и на бумаге написал несколько слов - записал эту ее фразу. АА взглянула на него... Увидела бумагу... И с недоуменной укоризной взглянула на Пунина, хотела отобрать у него бумагу; но не отдал, сказав: "Ничего... читайте, читайте...". АА секунду помолчала, но не найдя слов для возражений, покорно и недовольно стала читать дальше.

По пути домой (со мною) АА заговорила об этом... И сказала, что была поражена. "Что вы все со мной делаете!"

Подъезжая с АА на извозчике в Мраморный дворец (ехали с вокзала), я сказал ей, что Шилейко, наверное, не приготовил ни чая - и вообще никак не подготовился к ее приезду. АА ответила, что, конечно, так, что и Мани, вероятно, нет...

Маня оказалась дома, но по части Шилейко мы оказались правы: ничего, чая вообще в доме даже не было, так что я поехал сейчас же за булками, сыром, маслом и т. д. ...

Г. Чулков.

АА рассказывала, что была у Чулковых в Москве (была 11 марта). Видела у них А. И., и говорит о ней, что она очень хорошо выглядит, очень молода, покруглела, поправилась.