Самоанализ - Карен Хорни

• презрение в себе самом ко всему, что не соответствует образу интеллектуального превосходства;

• боязнь признать объективные границы силы разума;

• боязнь показаться «глупым» и высказать неверное суждение.

4. (b) Невротическая потребность верить во всемогущество воли (если использовать несколько неопределенный термин, то это будет интровертированный вариант пункта 4 у крайне замкнутых, обособленных людей, для которых прямое проявление власти означает слишком тесный контакт с другими):

• ощущение силы духа, проистекающее от веры в магическую силу воли (подобно обладанию волшебной палочкой);

• реакция отчаяния на любую фрустрацию желаний;

• тенденция отказываться от желаний или ограничивать желания и терять к ним интерес из-за боязни «неудачи»;

• боязнь признания каких-либо ограничений абсолютной воли.

5. Невротическая потребность в эксплуатации других и стремление не мытьем, так катаньем добиваться для себя преимуществ:

• оценка других людей прежде всего с точки зрения того, можно или нет их эксплуатировать и извлечь выгоду;

• различные сферы эксплуатации — деньги (заключение сделок становится болезненной страстью), идеи, сексуальность, чувства;

• гордость своим умением эксплуатировать других;

• боязнь самому подвергнуться эксплуатации и, таким образом, оказаться в «дураках».

6. Невротическая потребность общественного признания или престижа (в сочетании со стремлением к власти или без него):

• буквально все (неодушевленные предметы, деньги, люди, собственные качества, поступки и чувства) оценивается только в соответствии с их престижностью;

• самооценка целиком зависит от публичного признания;

• различные (традиционные или «бунтарские») способы возбуждения зависти или восхищения;

• боязнь утраты привилегированного положения в обществе («унижения») либо в силу внешних обстоятельств, либо вследствие внутренних факторов.

7. Невротическая потребность в восхищении собой:

• раздутое представление о себе (нарциссизм);

• потребность в восхищении не тем, что человек представляет собой или чем он обладает в глазах окружающих, а воображаемыми качествами;

• самооценка, целиком зависящая от соответствия этому образу и от восхищения этим образом другими людьми;

• боязнь утратить восхищение (оказаться «униженным»).

8. Невротическое честолюбие в смысле личных достижений:

• потребность превосходить других не тем, что ты собой представляешь, а посредством своей деятельности;

• зависимость самооценки от того, насколько удается быть самым лучшим — любовником, спортсменом, писателем, рабочим — особенно в собственных глазах, признание со стороны других также имеет значение, а его отсутствие вызывает обиду;

• примесь деструктивных тенденций (нацеленных на нанесение поражения другим), всегда присутствующих, хотя и различающихся по интенсивности;

• неустанное подталкивание себя к еще большим достижениям, несмотря на постоянную тревогу;

• страх неудачи («унижения»).

Наклонности 6, 7, 8 отражают в целом более или менее явно выраженное стремление к соперничеству и достижению абсолютного превосходства над другими. Хотя обычно эти наклонности перекрываются или сочетаются, они могут также существовать отдельно. Например, потребность в восхищении собой вполне может сочетаться с безразличием к социальному престижу.

9. Невротическая потребность в самодостаточности и независимости:

• потребность никогда ни в ком не нуждаться, или не сопротивляться любому влиянию, или быть абсолютно ничем не связанным, поскольку любая близость означает опасность порабощения;

• наличие дистанции и обособленность — единственный источник безопасности;

• боязнь потребности в других людях, привязанности, близости, любви.

10. Невротическая потребность в достижении совершенства и неуязвимости (см.: «Новые пути в психоанализе», гл. 13 и «Бегство от свободы», гл. 5 об автоматизирующем конформизме):

• постоянное стремление к совершенству;

• навязчивые размышления и самообвинения в связи с возможными недостатками;

• чувство превосходства над другими в силу своего совершенства;

• боязнь обнаружить в себе недостатки или совершить ошибки; боязнь критики или упреков.

При рассмотрении этих тенденций обращает на себя внимание то, что ни одно стремление и ни одна установка, которые из них вытекают, не является само по себе «ненормальным» или лишенным человеческой ценности. Большинство из нас и хотят иметь, и ценят любовь, самоконтроль, скромность, уважение к другим людям. Ожидать исполнения своих жизненных целей другим человеком считается, по крайней мере для женщины, «нормальной» или даже достойной позицией. Среди этих стремлений есть и такие, которые все мы высоко ценим. Самостоятельность, независимость и здравомыслие считаются большими достоинствами.

В таком случае постоянно возникает вопрос: почему эти наклонности считаются невротическими? Что же в них «не так»? Признавая, что у некоторых людей преобладают одни наклонности, пусть даже отчасти ригидные, тогда как поведение других людей определяют совершенно иные, не следует ли допустить, что эти различия целей являются лишь выражением различий между людьми, имеющими разные системы ценностей и пытающимися разными способами совладать с жизнью? Разве не естественно, например, то, что человек мягкосердечный ищет себе опору в любви и привязанности, а более сильный — в независимости и лидерстве?

Поставить такие вопросы важно, потому что они имеют не только теоретическое, но и практическое значение, помогая понять различия между базисными человеческими стремлениями и ценностями и их невротическими эквивалентами. Цели обоих типов стремлений сходны, но их основа и значение полностью различаются. Различие между ними столь же велико, как, например, между +7 и -7, хотя в обоих случаях мы имеем дело с цифрой 7, точно так же, как мы используем одни и те же слова: любовь, привязанность, разум, совершенство, — но стоящий перед ними знак изменяет их характер и ценность. Мы уже касались различий, скрывающихся за внешним сходством, при сравнении взрослого служащего и девочки Клэр, а несколько более обобщенные сравнения могут пролить свет на различие между нормальными и невротическими наклонностями.

Желание любви и привязанности со стороны других имеет смысл только в том случае, если испытываешь любовь к ним самим и чувствуешь с ними общность. Акцент поэтому ставится не только на дружеском отношении других людей, но и на положительных чувствах, которые сам человек способен питать и проявлять к другим. Однако невротическая потребность в любви и привязанности лишена такого важного качества, как взаимность. Дело в том, что для невротика его собственные чувства любви и привязанности настолько же мало важны, как если бы был он окружен неизвестными и опасными животными. Чтобы быть точным, на самом деле он даже не хочет любви и привязанности со стороны других; он просто-напросто озабочен тем, чтобы другие люди не вели себя с ним агрессивно. То ценное, что заключено во взаимопонимании, терпимости, заботе, симпатии, не имеет места в его отношениях.

Подобным же образом стремление к совершенствованию наших способностей и дарований заслуживает наших самых энергичных усилий, поскольку жить на свете, несомненно, было бы лучше, будь это стремление активным и сильным в каждом из нас. Но невротическая потребность совершенства, хотя и может выражаться теми же словами, потеряла эту специфическую ценность, поскольку представляет собой попытку быть или казаться совершенным, никак не меняясь. Здесь нет возможности для совершенствования, потому что вероятность обнаружить в себе что-то, что необходимо изменить, пугает и поэтому отталкивает. Единственное, что по-настоящему заботит невротика, — это желание скрыть все недостатки, чтобы не подвергнуться критике и сохранить тайное чувство превосходства над другими. Как и при невротической потребности в любви и привязанности, личное активное участие отсутствует или ослаблено. Вместо активного жизненного стремления эта наклонность является настойчивой попыткой сохранить иллюзорный статус-кво.

И последнее сравнение: все мы высоко ценим волевые качества, считая их огромной силой, если она служит целям, важным самим по себе. Но вера невротика во всемогущество воли иллюзорна, потому что она полностью игнорирует возможность ограничений, непреодолимых трудностей даже для самых решительных действий. Никакая сила воли не поможет нам выбраться из воскресной автомобильной пробки на улицах города. Далее, ценность силы воли сводится к нулю, если доказательство ее могущества становится самоцелью. Любое препятствие, стоящее на пути сиюминутных побуждений, толкает человека, находящегося в тисках этой невротической наклонности, на слепые и безрассудные поступки, независимо от того, действительно ли ему нужна данная вещь. Ценник перевернут: не человек обладает силой воли, а наоборот — она человеком.