Аркадий и Борис Стругацкие: двойная звезда - Борис Вишневский

12. Ваш любимый афоризм, изречение?

– «Все проходит».

13. Что бы Вы сделали в первую очередь, будучи главой государства?

– Обеспечил бы свободу свободным духом.

14. Ваша мечта?

– «Они жили долго и умерли в один день».

Глава вторая

МИРЫ БРАТЬЕВ СТРУГАЦКИХ

Сколько лет прошло с первого моего знакомства с творчеством братьев Стругацких – точно не сосчитать, но наверняка больше тридцати: первыми тогда, в середине 60-х, были рассказы в сборнике «Альфа Эридана». И так же не сосчитать, сколько раз брались в руки, читались и перечитывались – снова и снова – их книги. И в каждой из которых ждал клубок вопросов, на которые очень мало ответов, ибо ответ ты был обязан был найти сам… Можно ли вмешаться в подлость и несправедливость чужого мира, изменяя его историю? Можно ли пренебречь опасностью выхода из-под контроля научных экспериментов? Что делать, если чужая, непонятная сила ставит опыт на человечестве и нужно выбирать: покориться ради собственного спокойствия и мелкой выгоды или ввязаться в заведомо безнадежную борьбу?

Между тем времена были не чета нынешним – когда томики АБС можно без большого труда найти на уличном лотке. Куда там! Порой (сгорая от стыда) тащили из ближайшей библиотеки то знаменитый 7-й том красно-белой «Библиотеки современной фантастики» (тот самый, где «Трудно быть богом» и «Понедельник»), то детгизовский «Полдень. XXI век» вместе с «Малышом», то сборник «Эллинский секрет» с первой частью «Улитки на склоне»… Журнал «Нева» 1969-го с первым изданием «Обитаемого острова» (там Максим Каммерер еще был Максимом Ростиславским) был библиографической редкостью – мало кто имел изготовленную в ближайшей переплетной мастерской или выполненную знакомым умельцем на работе за стакан спирта подшивку. Позже, если очень повезет, удавалось достать «Знание – сила», где печатался «Жук в муравейнике». Ну а о журнале «Ангара» с первым изданием «Сказки о тройке» и мечтать было невозможно. Как и о журнале «Байкал», где публиковалось «Второе нашествие марсиан».

И все же мы читали – а начитавшись, начинали думать. И никакая цензура, беспощадно уродовавшая (как мы узнали позднее) книги Стругацких, не могла изуродовать их настолько, чтобы мы не поняли того, что хотели сказать нам Аркадий Натанович с Борисом Натановичем. Наверное, мы понимали не все – но и понятого этого было достаточно, чтобы воспитать в нас тот самый беспощадно караемый в Арканаре «невосторженный образ мыслей» и научить подвергать сомнению, казалось бы, непреложные истины.

Переоценить роль братьев Стругацких и созданных ими героев в нашей жизни нельзя. Можно только недооценить. Потому что те, о ком они писали, никогда не были людьми будущего – они всегда были нашими современниками, действовавшими в ситуациях необычных и невероятных, но легко «проецируемых» на видимые вокруг обстоятельства. В иллюзорном, сказочном – и распахнутом настежь в Неизвестное мире XXI–XXIII веков они были лишь лучшими из нас. Они были людьми ДЕЙСТВИЯ, способными на поступок, они сражались за правду, истину, добро, за право человеческого счастья и свободы – против лжи, трусости, подлости, лицемерия. Они часто страдали от своего бессилия, они ошибались и были так человечны и близки нам именно тем, что никогда не были бесплотно-непогрешимыми, лишенными привычных человеческих чувств. С ними хотелось быть и действовать рядом, они притягивали и завораживали своей добротой и мудростью, они умели быть несгибаемыми и бесстрашными, они шли навстречу Неведомому, не стараясь поберечь себя, выждать, отсидеться в тихом уголке. Они были НАДЕЖНЫ – крепче всего на свете была их протянутая рука. И в те, как теперь кажется, необычайно далекие времена, когда еще верилось в грядущее светлое царство коммунизма, для меня, как и для многих других, миром коммунизма был мир, начертанный Стругацкими.

Это был мир того будущего, в котором были сконцентрированы лучшие черты настоящего. Где из всех возможных решений «выбиралось самое доброе», где «никто не уходил обиженный», где белой вороной был человек, у кого за душой не было ДЕЛА, которому отдавались бы все силы. Мир увлеченных людей, у которых «понедельник начинался в субботу» и никогда не было времени на пустые, ненастоящие, недостойные дела. Где единственным презираемым человеком на Земле был торжествующий и вечно довольный собой обыватель-мещанин. Тот самый, которому были известны ответы на все вопросы. Тот самый, чьему сытому благодушию ничто не может помешать. Тот самый, ненавидящий все выходящее за рамки средней величины. И где шел «вечный бой» за истину – на Земле и в Космосе.

Ах как жаль, что ничтожно малая часть творчества Стругацких удостоилась экранизации! И всего-то: «Пикник на обочине», превратившийся у великого Тарковского в совсем не похожий на оригинал «Сталкер», «День затмения» Сокурова, также совсем не похожий на «За миллиард лет до конца света», слабенький эстонский «Отель „У погибшего альпиниста“», да фильм Питера Фляйшмана «Трудно быть богом», который Борис Натанович считает не просто слабым, но даже пошлым и «желтым». Теперь вот Алексей Герман тоже снимает по ТББ – посмотрим, что получится…

Мир Стругацких притягивал нас тем сильнее, чем сильнее вызывал отторжение мир, нас окружающий, в котором серая мразь была повсюду – от трибун Политбюро до мелкого чиновника в конторе. Они наступали, старательно выкорчевывая все лучшее и нестандартное вокруг, они торопились уничтожить или сломать всех, кто не укладывался в их серые рамки, они старательно обстругивали нас рубанком, чтобы мы стали одинаковыми, серыми, неопасными для их серой власти…

Ах как грезилось, что и где-то среди нас незримо присутствуют «прогрессоры» с иной планеты, что тупой силе, нависшей черной завесой над страной, может быть противопоставлена другая – могучая и справедливая сила, что небезнадежны наши грустные дела… Что руководит этими инопланетными разведчиками то же «нетерпение потревоженной совести» и что вмешаются же они наконец, когда переполнится чаша их терпения. Но приходило и понимание – не в «прогрессорах» спасение. Спасение – оно только в непокорности разума, неподвластном торжествующей серости, в появлении людей с неподконтрольной, непослушной душой, в долгой и трудной работе над собственным сознанием, которое надо приучать сомневаться в том, что вбивали, словно ржавый гвоздь в сухое бревно, приучать не смотреть, а ВИДЕТЬ, что творится вокруг нас, противиться стадному инстинкту и коллективному восторгу… Власть прекрасно понимала – нет ничего страшнее для нее, чем появление ростков вольнодумства, но они упрямо пробивались сквозь асфальт. Именно Аркадий и Борис Стругацкие учили шагать навстречу ветру, взявшись за руки друзей, учили не пасовать перед превосходящими силами противника, не идти на компромиссы с собственной совестью ради мелкой выгоды. Своими книгами они пробивали броню слепой веры в совершенство нашего «самого передового строя», заставляя думать и задавать себе опасные для власть предержащих вопросы. Они заражали нас бациллой непокорности и свободы – и наши души, хлебнувшие свободы из щедрого источника их книг, распрямлялись, обретая иммунитет к страху.

Мы быстро научились читать «между строк», угадывая с полуслова намеки и условности, и знали: братья Стругацкие пишут про наш – земной мир, пишут о том, что творится вокруг нас, и о том, с какими проблемами нам сегодня или завтра придется иметь дело, борясь за право называться людьми.

Их книги никогда, при всей привлекательности сюжета, не были развлечением, а с годами становились все тревожнее – горькие думы авторов подкреплялись окружающей реальностью, все бесчеловечнее становился мир, все опаснее насилие над природой и над личностью… Авторы говорили «эзоповым языком», но все так же мгновенно исчезали с прилавков их книги – и это при почти полном молчании «официальной» критики, которая фантастику ни в грош не ставила, а уж «неудобных» Стругацких предпочитала как бы не замечать. Но братья пробивались к нашему разуму и сердцу, вновь и вновь заставляли нас избавляться от успокоенности и благодушия.

Рассказать обо всех книгах АБС – невозможно. Но рассказать хотя бы о некоторых, «знаковых», да и еще и воспользовавшись бесценным материалом – любезно предоставленными Борисом Натановичем Стругацким авторскими комментариями, – рискну. Конечно, это – не исследование бесстрастного литературоведа, а рассуждения и воспоминания очень даже пристрастного почитателя творчества АБС.

Но вначале, как это уже было (и будет еще много раз), слово – Борису Натановичу. Для чрезвычайно важного замечания:

«Если бы не фантастическая энергия АН, если бы не отчаянное его стремление выбиться, прорваться, стать – никогда бы не было братьев Стругацких. Ибо я был в те поры инертен, склонен к философичности и равнодушен к успехам в чем бы то ни было, кроме, может быть, астрономии, которой, впрочем, тоже особенно не горел, АН же был в те поры напорист, невероятно трудоспособен и трудолюбив и никакой на свете работы не боялся. Наверное, после армии этот штатский мир казался ему вместилищем неограниченных свобод и невероятных возможностей. Потом все это прошло и переменилось. АН стал равнодушен и инертен, БН же, напротив, взыграл и взорлил, но, во-первых, произошло это лет двадцать спустя, а во-вторых, даже в лучшие свои годы не достигал я того состояния клубка концентрированной энергии, в каковом пребывал АН периода 1955–1965 годов…»